— Самая старая уловка в списке, — проворчал папа, но перестал хмуриться. — Клэр об этом ничего не упомянула.
— Может потому, что подумала, что ты пойдешь и купишь дробовик?
— Может, — уступил отец. Он вышел из дверного проема и подошел к Кэми, сев рядом и обнял одной рукой ее за плечи.
— Это не то, чем кажется, — сказала Кэми. — Между нами ничего нет. Он — мой друг, вот и все.
За исключением того, что это не все. Он был частью ее мыслей, а теперь, когда он стал настоящим, он стал неизбежной частью ее жизни, но это было так, как она сказала своей матери: слова, что он — часть ее или что они — больше, чем друзья, звучали, как любовь, но заодно казались и потерей. Все те слова, которыми они могла описать то, чем он для нее являлся, были из любовных историй или песен про любовь, но не были теми словами, которые кто-либо на самом деле подразумевал.
В каком-то смысле они напоминали Джареда. Если бы они были настоящими, они были бы пугающими.
Кэми не знала чего хочет Джаред. Она и сама-то не знала чего хочет, за исключением того, что боялась, что все пределы, которые она установила, будут уничтожены, весь контроль потерян, как и она сама. И она боялась чего-либо хотеть. Создавалось такое ощущение, что их родители отняли столько у своих детей и, в частности, касаемо их выбора той давней ночью.
— Я хочу, чтобы ты находилась в безопасности, вот и все, — сказал отец, нарушая тишину ее мыслей, и тень в его голосе дала Кэми знать, что он думает о Николе. — Я хочу, чтобы ты находилась в безопасности во всех смыслах.
Ее мама хотела, чтобы все они были в безопасности. Но отец ничего этого не знал. Кэми прислонила голову к его плечу и закрыла глаза.
— Я знаю.
И в этот момент она поняла, что поток мыслей Джареда охладел. Он был один в лесу, когда последовал за ее воспоминаниями о том, что прошлым вечером сказала ей мама.
* * *
Джаред, спотыкаясь, шел через подлесок, ветки цеплялись за его одежду. Он вышел к Лужам Слез. Каждую ночь ему снились эти озера, словно два широко открытых глаза, отражающих небо и скрывающих секреты. Он не знал, почему хотел находиться рядом с ними, но находился. Когда он добрался до воды, то упал на мшистый берег рядом с прудом, находившимся слева, и склонил голову над своими сжатыми руками.
Кэми была права, а он ошибался. Их связь не была каким-то незаслуженным, но прекрасным даром, ниспосланным, чтобы спасти его оставшуюся жизнь. Их с Кэми связь была уродливым побочным эффектом от того, что его мать угрожала и запугивала ее маму. Тень, упавшая на его сжатые руки, и то, что озеро потемнело, заставило его поднять глаза к небу. Его заволокло облаками, которых не было, когда солнечный свет стремился сквозь окно Кэми. Черные лоскутки прятали солнце, словно обрывки траурной одежды.
По задней стороне шеи Джареда побежали мурашки. Он обернулся. Воздух стал холоднее, словно он находился под водой. Там было кто-то, наклонившийся в его сторону, — девушка, полупрозрачное, зеленое тело которой склонялось из самого сердца дерева. Джаред замер, чувствуя себя, как напуганное животное, и уставился на ее лицо.
Ее глаза были запавшими и зелеными, как лес. Ее волосы колыхались, двигаясь словно ветви ивы на ветру. Она наклонилась ближе и поцеловала его в щеку, так легко, словно его щеки коснулся дождь.
Джаред вздрогнул, а затем в нем взорвалась паника. Он хотел вернуться к Кэми. Но вместо этого он вывернулся и вскочил с берега, направившись через лес вверх, к поместью. Двойные двери, над которыми сияли слова «ЗДЕСЬ ОПАСНО», с силой распахнулись. Джаред к ним даже не притронулся. Он прошагал в темный холл, где все звуки раздавались эхом, и у основания лестницы столкнулся лицом к лицу с Эшем.
— Меня только что в лесу поцеловала зеленая девушка, — заявил он яростно. — Что не так с этим миром?
Эш уставился на него и, к удивлению Джареда, его глаза засияли от ошеломления и радости.
— Ты пробудил леса?
— Черт вас побери, — сказал Джаред и врезал Эшу по лицу.
Эш отлетел назад, схватившись за перила, чтобы удержаться. Джаред отвернулся и двери библиотеки врезались в стены, распахнувшись. Внутри у не разожженного камина сидела его мать, она и тетя Лиллиана находились с обеих сторон каминной решетки и выглядели, как сочетающиеся статуи. Прямо между ними стоял дядя Роб, облокотившийся на каминную полку.
— Я хочу знать какого черта происходит, — потребовал ответа Джаред. — Поместье, леса, сны об озерах. Я знаю, что ты сделала с мамой Кэми. Я хочу знать, что вы, люди, за монстры такие.
Тетя Лиллиана разбила эту живописную сцену, поднявшись на ноги и пойдя по направлению к нему, цокая каблуками. Она подняла руку и Джаред услышал, как позади него закрылись двери дома Ауример. Тетя Лиллиана улыбнулась.
— Мы — чародеи, — сказала она. Она потянулась к нему и прислонила ладонь к его щеке, острые ногти касались его кожи. — Как и ты.
Глава 24
НАША МАГИЯ НЕНАСЫТНА
— Так, теперь я знаю, что я за монстр, и что это значит? — спросил Джаред. Он отпрянул от руки тети Лиллианы и прошагал к окну. Черные облака все еще закрывали солнце. — Это я сделал?
— Мне кажется — да, — сказала тетя Лиллиана. — Это то, что делают чародеи, подчиняют природу своей воле. На прошлой неделе ты спровоцировал бурю. Мы чувствовали это в дожде и думали, тот ли, кто создал бурю, совершал убийства.
Дыхание Джареда словно украли. Его легкие горели.
— Я не убивал ту девушку, — прохрипел он. Он обернулся и посмотрел на свою семью. Сейчас Эш стоял в дверях, рот в крови. Вся семья Джареда молча смотрела, как он возвращается.
— Я не делал этого, — громче повторил Джаред. — Зачем бы мне это делать?
— Иногда чародеи совершают ошибки, — сказала тетя Лиллиана. — Мы — чародеи, что означает, что нам нужны источники. Для этого и был построен этот город, чтобы чародеи находились в безопасности.
«Нас ни утопить, ни сжечь, — мысленно сказала ему Кэми, словно для нее в этом имелся смысл. — Они привыкли к утоплению и сжиганию ведьм».
— Разочарованный дол был задуман, как город для чародеев, чтобы они жили здесь, подпитывались от лесов, животных, всей окружающей жизни, в месте, которое не меняется. — Тетя Лиллиана посмотрела на Джареда, ее взгляд был напряженным, но отдаленным, словно она хотела видеть его кожу насквозь, прямо до крови, струящейся в венах. — Должно быть, ты заметил, что в этом году тебе не становится плохо, когда умирает лето. Когда раньше это происходило всегда. Тебе становится плохо от больших городов.
«Когда умирает лето? — подумал Джаред, обратив эту мысль к Кэми. — Это смешно».
