— Ну почему же. Чтобы комара, например, в химеру превратить, нужно всего два символа и один кострукт. Химера получится бесполезная и выглядеть будет как большой и жирный комар, но превращается быстро. Мы в школе так развлекались, когда друг на друга насылали их…
— Так, стоп. А что ещё за конструкт?
— Ну, это форма, которую приобретёт заклинание. Их десять… Ну, я знаю десять. Может быть их и больше, но нас только десяти учили. Пять плоских и пять объёмных. Объёмные уже в обычной школе магии изучают, а не в начальной. Плоские — это круг, отрезок, треугольник, квадрат и звезда. Чтобы превратить комара в химеру, достаточно отрезка. И две руны, которые надо вплести с двух сторон отрезка — изменение и подчинение.
Мальчик продолжал обучать меня азам магии. Оказывается, чтобы создать конструкт, нужно просто сосредоточиться и начертить его в воздухе посохом. Символы же рисуются в воздухе пальцами, а затем силой воли перетаскиваются в углы конструкта. То, что звучало столь просто на словах, на практике было в разы сложнее даже для обычного человека. Для меня это и вовсе было практически невозможным. Пальцы на левой руке не слушались меня. Поэтому я примотал тряпками посох к левой руке. Это сильно усложняло и без того непростой процесс.
Стоило ошибиться на миллиметр, и символ не появлялся. А когда я терял сосредоточение на конструкте, он попросту исчезал. Если же я успевал поместить один символ в конструкт, а затем терял сосредоточение, то раздавался щелчок, а меня обдавало волной тёплого воздуха.
— Чем сложнее конструкт, который ты используешь, и чем больше символов ты успел начертить и вставить в него, прежде чем потерял контроль над заклинанием, тем хуже будут последствия. Сейчас это щелчок и волна тёплого воздуха. Но если потерять контроль над сложным заклинанием, состоящим из нескольких связанных конструктов, оно запросто может убить заклинателя.
После нескольких десятин безуспешных попыток у меня, наконец, получилось. Подходящий объект мальчик поймал прямо в воздухе и бросил на стол. Я плавно направил заклинание на насекомое. Символы ярко засветились, конструкт уменьшился, а затем сотканное заклинание впиталось в тельце комара.
— Попробуй управлять им. Руна подчинения, которую ты использовал, позволит тебе это сделать.
И действительно, я чувствовал, как маленькое насекомое, которое под действием заклинания раздулось раз в десять, готово было выполнять мои мысленные команды. Силой воли я передавал команды лететь ему то вверх, то вниз, то сесть на стол, и он повиновался! Невозможно передать мою радость, когда у меня получилось! Я радовался как ребёнок, научившийся ходить! Это было так просто, будто дышать или моргать.
— Оло, в тот раз, когда магистр колдовал заклинание, чтобы я научился читать, он произносил какие-то слова. Они тоже как-то влияют на заклинание?
— Ты научился читать с помощью заклинания? Классно! А нас учителя заставляли долго учить алфавит, крючочки и палочки рисовать! Странно, я и не знал, что такое заклинание тоже есть. В общем, голосом можно добавлять к заклинанию штрихи. Ну, например, с помощью штриха можно заставить конструкт вращаться или объединиться с другим конструктом, чтобы сотворить более сложное заклинание. Штрихи тоже важная часть заклинаний, но их изучают уже в университете… Я ни одного не знаю.
— Жаль. Но и то, что ты знаешь, мне придётся изучать ещё очень долго.
— Это точно.
— На сегодня урок окончен?
— Думаю, да. Хватит на первый раз. По многу нельзя заниматься. Можно перегореть. Ты усталости или опустошения не чувствуешь?
— Вроде нет. Чувствую что-то вроде утолённой жажды.
— А это не ты чувствуешь, а твой посох из сицилиуса. Для него колдовать — это как для нас дышать, например. Так что как только посох обзавёлся хозяином, нужно периодически утолять его жажду, творя заклинания. От этого будет расти посох и увеличиваться твоя искра. Чем больше вырастет посох, тем больше силы он сможет через себя пропускать, тем легче будет концентрироваться на заклинаниях и тем качественнее они будут. А чем больше у тебя магической силы, тем больше заклинаний ты сможешь творить в течение дня. Если чувствуешь внутри опустошение, значит, колдовать больше нельзя. Через какое-то время сила восстановится.
— И долго восстанавливаться?
— Ну, чем у тебя меньше искра, тем быстрее. На твоём уровне это несколько десятин. А вот очень сильный маг может несколько месяцев восстанавливаться или даже лет. Для ускорения нам в школе порошок из маннита в еду добавляли.
— А ещё как-то можно процесс ускорить?
— Да много способов есть. Специальные медитации, различные растения, настойки манну восполняют. Ну и маги иногда новые способы находят.
— А откуда вообще этот сицилиус берётся?
— Ну, это растение такое. Мы принесли его из нашего родного мира. Сейчас и в этом мире мы посадили рощу. Она находится в очень охраняемом месте, в старых шахтах, в Олоде. Но можно и новую рощу сделать. Для этого, правда, нужен старый могучий посох. Там вообще всё сложно, если честно. Целый обряд проводится. Чаще всего рощу сажают, когда перегорел какой-нибудь великий маг, а его посох цел остался. Такое редко случается. Обычно наоборот, посох гибнет, а маг жив остаётся, и приходится взрослому и опытному магу вместо большого и сильного посоха новый крошечный стебелёк в роще срывать и с ним таскаться. Забавно смотреть на такое. Да и очень сложно к новому посоху привыкнуть, некоторые вообще не могут. Так что береги свой.
— Ясно. А что нам с комаром нашим заколдованным теперь делать?
— Хм. Не знаю. А давай на Олафа натравим его!
То ли от того, что на меня накатила прямо детская радость от приобретённых способностей, то ли ещё от чего, но предложение мальчика меня насмешило, и я решил с ним согласиться.
Мы вышли на улицу. Крошечная химера кружила у меня над головой. Мы стали искать Олафа.
***
Мы устроили небольшой переезд. Мелисанда на правах командующей тылом переехала в наш дом, посчитав его самым лучшим, всё-таки это был дом старосты. Правда, для этого ей пришлось поругаться с Шиарой, которая не хотела съезжать. Дети Мелисанды жили с остальными детьми в отдельном доме.
После переезда я остался жить в том же доме. Со мной жила Мелисанда. Шиару, Оло и Олафа поселили в палатке. Терн не прекращал охоты и ночевал в лесах. А Марону выделили отдельный дом. Там он устроил целую лабораторию, постоянно варил какие-то зелья, делал настойки, изготавливал мази.
Проснувшись, я выбрался из объятий Мелисанды, оделся, разыскал в городе Олафа. Ему в конце концов удалось раздобыть подходящий кусок бересты. Заточенной щепкой он перерисовал карту. Получилось у него не очень хорошо. Поэтому я забрал себе оригинал, оставив старику копию.
Судя по карте, на ней были изображены территории современных Гарка и Эйлонии, ещё она захватывала небольшой клочок земель орков и земель, которые сейчас захвачены роем. На ней было две закорючки, похожие на звёзды с закруглёнными вершинами, и две, похожие формой на серп. Судя по всему, изображали они какие-то объекты древних. Одна из звёзд была примерно в том месте, где люди Мелисанды выкопали музыкальную шкатулку и остальное барахло. Вторая располагалась к северу от Чивуака. Пожалуй, стоит проверить это место. Вдруг удастся найти что-то полезное?
Один из серпов находился за рекой на землях орков, а второй — на территории бывшей Каллистии. Ни в одно из этих мест у меня пока нет желания соваться. Я решил отправиться на север, а затем на запад. Сперва я проверю место, обозначенное на карте, а затем отправлюсь туда, где я видел месторождение руды, когда мы с Эваном ехали в Чивуак.
Для исполнения моего замысла мне понадобится ещё две вещи. О них я попросил позаботиться Мелисанду. Она отправит людей, чтобы они нашли того чудака, который догадался добывать и продавать уголь. Он жил в столице. А ещё лучше будет, если он покажет, где его нашёл. Ведь на покупку угля придётся потратить деньги, которых у ополчения и так почти не было.
