- Ли, что ты делаешь? – растерянно спросил Хиро, не шевелясь и, кажется, даже не дыша.
- Забочусь о тебе, – честно призналась я.
Как бы заботилась о муже, потому что я теперь не могла не считать его мужем. Он – отец моего ребёнка. Разве это не одно и то же? Для птицы этого достаточно. Раньше наш народ не заполнял никаких документов, это уже потом пришло. Если женщина рожала ребёнка от мужчины, он считался её супругом. Разумеется, если не было ничего, препятствующего этому. Считалось, что так небеса показывают свое благоволение к этой паре. А уж если ребёнок был крылатым, то брак считался истинным. Интересно, будет ли мой сын... или дочь... летать? Почему-то я в этом не сомневалась. А какая это будет птица – с таким-то отцом?
- Ли, ласточка моя, это я должен заботиться о тебе. Прекрати.
- Не лишай меня удовольствия, Акихиро Кио.
Я опустилась на колени, снимая с него сапоги. Не знаю, что носили ниххонцы дома со своим кимоно, но Хиро давно уже не пытался следовать традициям, а одевался так, как удобно. Только от кимоно не отказался, а под ним – безрукавка на кроличьем пуху, теплые штаны и высокие сапоги на шерстяной носок.
Сапоги снялись вместе с носком. Забавно, я никогда не замечала, как мало у Хиро волос на теле. У Ральфа даже пальцы ног были волосаты. У Хиро же белые изящные ступни и тонкие щиколотки. Если бы не большой размер ноги, их можно было бы принять за женские.
Я смотрела на него снизу вверх влюбленным взглядом. Потянулась к ремню на штанах.
- Довольно, Ли, – тут же перехватил мои руки он. – Мне нравятся твои намерения... но я ещё не добрался до бани. Так что – придётся потерпеть нам обоим.
- Скучный ты человек, Акихиро Кио, – проворчала я, поднимаясь. – Никакого огня.
- Да, моя птичка, я вода, а не огонь, – улыбнулся он, обнимая меня и целуя в волосы. – Не пылаю, теку...
- Тогда мой руки и садись. Я буду тебя кормить. А потом ещё мыть буду, имей в виду.
- О, я все же умер и попал в рай?
- А какой у ниххонцев рай? Про ад я читала. Страна вечного мрака, где то холодно так, что кровь превращается в лёд, то жарко до того, что кожа стекает с костей. А рай? Какой он?
- У нас нет рая в том понимании, как у вас. Ниххонцу не нужно вечное блаженство. Есть страна изобилия... если ты попал туда после смерти, или нашёл к ней дорогу через ад, то ты можешь там отдыхать сколько пожелаешь, а потом снова родиться на земле.
- Человеком?
- Это зависит от твоего жизненного опыта. Кто-то человеком, кто-то медведем, кто-то рыбой. Знаешь, говорят, что с человеком ещё при жизни все понятно. Я, например, буду псом. Я служу... люблю... защищаю.
- А я птицей?
- А ты моей богиней.
Я покачала головой с улыбкой, расставляя тарелки.
- Если бы я умер, то ни минуты бы не задержался в стране изобилия. Я бы стремился вернуться к тебе. Хоть псом, хоть ветром в твоих волосах, хоть солнечным лучем, ласкающим твою щеку.
- Да ты у меня поэт!
Он улыбнулся, нежно глядя на меня.
- Только рядом с тобой.
За окном стремительно темнело, а мы сидели за столом, пили горький чай с мёдом и глупо улыбались друг другу. Мне казалось, что счастливее быть уже невозможно. Несмотря на то, что там, на улице, шёл дождь, что где-то стояли войска, что совершенно неизвестно, что будет завтра, мне здесь и сейчас было тепло и спокойно. И я хотела верить, что таких вечеров будет у нас ещё много.
Впрочем, спокойно было только мне. Хиро поглядывал за окно, хмурил брови, а потом подскочил и принялся одеваться.
- Ты куда? – встрепенулась я.
- Во дворец, – честно ответил он. – За флаконом. Ещё раз объясни, как его найти.
- Рехнулся? Ты не птица, тебя заметят.
- Сомневаюсь.
- Я тебе запрещаю!
Он остановился и посмотрел на меня узкими глазами как-то уж очень укоризненно.
- Птичка моя, я мужчина. Я воин. Мне казалось, ты знала об этом с самого начала. Я никогда не буду сидеть дома и ждать, пока кто-то решит проблему за меня. Не переживай, я бывал в гораздо более сложных ситуациях. Здесь не бой, не вылазка в лагерь врага. Это всего лишь пробежаться по крыше дворца.
- Я за тебя боюсь.
- Я тоже за тебя боюсь, когда ты делаешь что-то опасное. Я очень испугался, когда в храме ты кинулась на о'ни. Я боялся отпускать тебя одну к Регнару. Когда я сегодня уходил, я боялся, что ты улетишь. Но я доверяю тебе, Авелин. Поверь же и ты мне.
Ну вот, снова он выставляет меня капризным ребёнком! И как его теперь не отпустить?
- Только обещай, что не будешь рисковать! – умоляюще сложила руки я. – Прошу... если ты увидишь, что там много солдат...
- Конечно, не буду. Я же не самоубийца. Я только начал жить, я не хочу умирать. Расскажи, где флакон.
- Левое крыло, там четыре больших трубы. Между ними скат и водосточный желоб. Вот самая верхняя труба у этого желоба. Там можно немного сдвинуть черепицу. Флакон под ней.
- Я понял.
Хиро доставал из торбы какие-то незнакомые мне вещи: чёрные штаны, мягкие тонкие сапоги на кожаной подошве, черную рубаху с высоким воротом. Поверх нее – чёрная куртка с капюшоном. На руки перчатки. Этакий чёрный призрак. Хорошо, что здесь нет снега. В темноте да на мокрой крыше он будет незаметен.
- Пожалуйста, вернись весь. Целиком, – прошу его я.
Он крепко прижимает меня к себе, горячо целует, а потом открывает окно и выскакивает наружу. Я пытаюсь разглядеть его на улице – в какую сторону он направится? – но не могу даже понять, куда он исчез. Что ж, это даже хорошо. Если я не могу, то и другие не смогут.
Я спускаюсь в кухню, прошу чайник с кипятком и завариваю себе огромную чашку успокоительного чая. Что ж, Авелин, привыкай. Жена воина так и живёт. Ты сама выбрала себе мужчину.
Через час я готова была лезть на стену. Через два – остро хотела напиться и сожалела, что нельзя. Через три – внезапно успокоилась, посчитала, сколько времени нужно, чтобы дойти пешком до дворца, поковыряться в крыше и вернуться обратно – и велела слугам налить горячую воду в ванну, стоящую за ширмой и принести вина со специями и ягодами. Волноваться пока рано. Вот если он и через час не вернётся, тогда уже можно рвать на себе волосы и рыдать от страха.
Хиро вернулся даже раньше, чем выходило по моим расчётам. В стекло брякнул камушек, я бросилась открывать. Он легко вскарабкался по стене и тут же принялся раздеваться. Одежда его была мокрой насквозь.
- Ты умеешь лазать по стенам? – сурово спросила я, упирая руки в бока.
- Ну да.
- А зачем тогда тебе нужна была лестница?
- Птичка, ты в порядке?
- Помнишь, в Фулбине?
- А, тогда... ну, зачем тебя было пугать.
- Там горячая ванна за ширмой. Быстро греться. Все получилось?
- Конечно. Я отдал флакон принцу, надеюсь, ты не сердишься. Мне не хотелось держать это у себя. Ли, ты сокровище!
Он залез в ванну, откинулся в ней, блаженно прикрывая глаза и закидывая на бортик длинные ноги. Я подошла и заплела его волосы в косу, чтобы они не намокли. Волосы были уже влажные – то ли от снега, то ли от пота.
- Залезай ко мне, – предложил Хиро, не открывая глаз.
- Ну уж нет. Затопим первый этаж.
- Это точно. Обязательно затопим. Ты хотела позаботиться обо мне. Намылишь спину? Раз уж я все равно в ванной? И голову.
- Конечно.
Если семейная жизнь с Хиро вот такая – то какого черта я вообще отправилась в этот проклятый Ранолевс? Ехали бы в Ниххон, где купили бы маленький домик в долине водопадов и жили бы спокойно. Я с наслаждением скользила мыльными пальцами по его спине, очерчивала лопатки, пересчитывала позвонки, перебирала длинные мокрые волосы. Поливала Хиро водой из ковша. Подавала ему полотенце. Собирала губами капли воды с груди, опускаясь все ниже. Он прерывисто дышал, весь покрывался мурашками, а когда я достигла своей цели, теперь гордо покачивающейся перед моим носом, и осторожно лизнула мягкую головку, он вдруг отскочил, подхватил меня на руки и понес в постель.
