Устав легиона, устав караульной службы, правила, формы обращения, даже табель званий и должностные инструкции с правами и обязанностями от рядового до начальника корпуса мне пришлось выводить самому, а так же шаг за шагом в личной беседе вкладывать их значение в головы солдат нанятых в будущий командный состав. Поверьте это не только муторная волокита, это, прежде всего та кость, на которой в последствии будет держаться плоть и кровь будущего этой армии. Кто кормит солдат? Кто лечит солдат? Кто одевает солдат? Кто учит солдат? Куда пойдет солдат? Что ему делать, и чего нет? Все это должно регулироваться и контролироваться ежеминутно и каждодневно. Я писал и писал и писал и писал, а потом говорил, говорил, говорил и орал, требуя и приказывая, так что слюни летели дальше, чем вижу. Да уж вымотали меня здешние воители, варвары проклятые, в конце концов, я собрал их всех в строй и заставил подписать всех желающих контракт, по которому я обязался им платить и драть в хвост и гриву. Снимая шкуру, кнутом до костей и мяса, за невыполнение моих требований, что, в конце привело к тому, что из шестидесяти первоначальных конкурсантов у меня в реальности осталось только восемь человек! Всего восемь человек! От такого положения дел хотелось сесть и разревется, а потом напиться и застрелится. Но деваться некуда, засучив рукава, стал работать с тем, что есть, благо надежда все же была, чем черт не шутит, может и выйдет еще у Данилы мастера каменный цветок?
После трех недельного курса молодого бойца среди оставшихся, я приказал разбивать неподалеку, от полигона и строящегося корпуса палаточный городок завозя первые три десятка добровольцев, на прохождение службы в лице легионера.
Отбор проводил лично, сам выдвигаясь на невольничий рынок где долго ходил по загону с осужденными. Да уж выбор тут с моим приходом теперь был незавидным, введенное мной в том году законодательство, практически полностью убрало весь более или менее приличный контингент, оставляя лишь совсем пропащих, прегрешения, которых были тяжелы и грозили в любом толковании смертной казнью. Пришлось плюнуть на все моральные устои и, закрыв глаза тупо ткнуть с самых молодых и более или менее здоровых, не смотря на то, кто они там, насильники или убийцы.
Естественно из выбранных тридцати человек не один не отказался в пользу виселицы, поэтому поводу, что называется "в тихоря за родину" я вечерком даже лизнул пять капелек из новой партии закладываемого виски, вроде как за успех.
Ну и в дополнении хотелось бы все же обрисовать, что конкретно я предлагал и требовал от этих людей. Десять лет их жизни. Именно, десять, так как по моему расчету подобный контингент мне только пять лет придется продержать в жестком карантине "учебки". Абсолютно безграмотные и беспринципные воспитанники "ножа и топора" первые пять лет будут у меня учиться, дисциплине, грамоте, этике ну и воинскому искусству. Строгий карантин, никаких контактов, никаких отношений с внешним миром. Жестко, сильно, грубо мне предстоит переломить их пополам об колено, навсегда болью, ненавистью и кнутом вдалбливая в них все то доброе светлое вечное, до чего они не смогли дойти в своей прежней жизни. А как вы хотели? Памятуя, о товарище Аль Капоне, могу, только согласится с его тезисом что: "Добрым словом и кольтом можно добиться гораздо большего, чем только добрым словом". Корпус станет для них мамой, папой, дядей и внучатой племянницей если этого потребуют обстоятельства, но, черт возьми, достучится до их сознания, и очень-очень сильно постарается вытрусить из них все то дерьмо, которого они успели за свои небольшие жизни в себя напихать. Ни минутки свободы, ни секундочки личной жизни, прессинг, и пинки в зад, учеба и муштра. Жестоко? Хм. Ничего не забыли? Тут святых нет. Пять лет давильного чана, прессинга, и еще пятерочку на службу родине и народу, так сказать долг вернуть перед обществом. Нет, я конечно врач и гуманист каких еще поискать надо, но не на органы же их, в самом деле разбирать? Уж извините за эту шутку юмора.
Меж тем забот и хлопот у меня и помимо легиона хватало, пусть и не менее хлопотных, но значительно более приятных. Со сходом льда на реке, вышли мои первые торговые кораблики, невелички, и что не могло не радовать пришли на закупку моего товара корабли купцов как из соседних баронств и графств, так и один из столицы. Пока один, но зато какой! Любая столица это всегда, прежде всего узел, где тем или иным путем будут завязаны денежные потоки государства, удастся, мне там зацепится, и моя мошна всегда будет ощущать приятную тяжесть золотых монет. За первую неделю продаж я с ходу выручил треть от годового бюджета со своих земель, сквайр Энтеми сводя дебет с кредитом невольно прослезился от счастья, на его памяти Рингмар при правлении покойного Каливара, никогда еще не мог в такой срок взять в казну подобную сумму. Но это только начало! Я увеличил пахотные земли, ввел ряд мануфактур для внутреннего рынка и потребителя, убрал полностью систему вещевого оброка. Ну, вот совершенно мне ни к чему были эти обмены шкурками убиенных животин и редиской с репой с полей. Пусть учатся сами выходить на рынки, пусть сами считают, что и как продавать, а не доставлять мне головную боль, сваливая на меня все свое барахло, а уж я крутись, как хочешь. Нет, я совершенно не забыл про то, что у меня на довольствии прислуга замка и отряд капитана Гарича, я просто буду покупать у продающих тот объем, который мне нужен, не вдаваясь в интим деревенского товарооборота. Раньше как было? Барон греб все с земли и старался побольше, что бы гарантированно все скопом сдать по не самой высокой цене, на тупом объеме стараясь выйти на годовой бюджет с малой копеечкой на свои политесы, теперь же я запускал систему, по которой расчет шел исключительно монетой. Прежде всего, из расчета, что мне не нужно будет уподобляться саранче, в своем доме оставляя людей в полной нищете, а, давая им, возможность самим крутнутся, самим прикинуть цену и объемы.
Да для них это не привычно, да многие тупые как пробки и не в состоянии под час пальцы на руке сосчитать, ну так и я наверно не вчера на свет родился. Первые пару лет торговлю я не собираюсь отпускать в свободное плаванье, Энтеми за мои же деньги купит мои же товары и мне же ими вернет налог, плюс у меня останется товар. Вот такая вот афера, а что делать? Хочешь жить умей вертеться. Подобная махинация гарант, что школа жизни в первую же осень не разорит моих людей под чистую, а вместе с ними и меня. Потом когда немного окрепнут, я выпущу их в большой мир, а пока пусть так под моим приглядом побудут.
По окончании весны, по окончании слякоти и в преддверии лета, дождавшись когда деревья, наконец, примерят новую зелень, на свои голые кроны, распуская дурман первоцвета в сладкий воздух новой жизни, я подбил бюджет в прогнозе на конец года с учетом висящих на мне кредитов и графской мзды, выходя в ноль, что было просто сказочно!
