"Королева испугалась и пошла на уступки и подкуп протестующих!" — завопила смитсеновская пресса.
"Сколько же надо мужества хрупкой женщине, чтобы не побояться без охраны с детьми выйти на площадь, полную ее недоброжелателей" — возражали им прокоролевские медиа.
И не то, чтобы там не было охраны — на самом деле вся площадь была под перекрестным прицелом снайперов и охраной гвардейцев, переодетых в штатское. Но ведь знать об этом никому не обязательно, правда?
Вопли воплями, а возможность поспать в нормальной постели, поесть горячей еды, помыться и получить работу всегда работают надежнее, чем эфемерные лозунги о справедливости и смещении власти. Если, конечно, вопящие не делают это за большие деньги.
Через час после выступления того же дня королевская семья в полном составе дала развернутое интервью с ответами на прямые вопросы телезрителей. Были там и неприятные, и даже хамские. Однако все они были встречены с улыбками и понимающим киванием.
— А как вы объясните тот случай, когда принцесса Ангелина черной магией чуть не убила нескольких десятков людей?
Королева печально улыбнулась в камеру.
— Конечно, уважаемый спрашивающий, никакой черной магии там не было. Всем известно, что аристократические семьи обладают различной врожденной родовой магией. Ангелина — стойкая девушка, но то, что пришлось пережить ей и мне, как ее матери, я никому не пожелаю!
— Вот у вас, — обратилась она к сидящим в студии людям, — у многих есть дети.
Слушатели закивали.
— Представьте, что ваших детей постоянно преследуют, освещают не только официальные моменты, но и личные, интимные. Вот вы, уважаемая, — Ирина обратилась к сидящей на первом ряду полной женщине с лицом, вызывающим доверие, — что бы вы сделали, если б в примерочную вашей дочери прокрался бы фотограф и сфотографировал ее?
— Да я б прибила его голыми руками! — возмущенно пробасила женщина. В зале раздались одобрительные выкрики, а королева кивнула:
— Я знала, что мать всегда поймет другую мать. За своего ребенка мы отдадим все. А что же делать бедной девочке, когда она оказалась одна, без защиты, и мама далеко? Ангелина — трепетный, очень впечатлительный ребенок, (камера выхватила, как Ангелина покраснела и потупилась), естественно, подобное хамство ввергло ее в истерику. Признаться, и я бы была выбита из колеи. А в истерике сработала и родовая магия, которая к черной не имеет отношения.
— Но как мы можем быть уверены в этом? — спросила ведущая.
— Это на вас серебряные серьги? — спросила в ответ королева. — Не дадите на несколько минут?
Ведущая сняла серьги, королева взяла их на руку, сжала в кулак, подержала так секунд тридцать, разжала. Рука была без опалин и ожогов. Серьги она отдала Ангелине, та тоже подержала в кулаке и передала дальше сестрам. Черные не терпели серебра, и если краткие прикосновения еще выносили, то долгие давали ожоги и боль.
— Ну, мне кажется, тут даже нечего спорить, — улыбнулась ведущая.
— А вдруг у вас не серебро! — крикнул кто-то из студии. — Давайте еще проверим для надежности.
Королевская семья перетрогала все серебро, бывшее в студии, на чем тема о природе королевской магии была закрыта.
"Королева пытается снискать дешевую популярность" — голосили просмитсеновские газеты и каналы.
"Королевская семья становится ближе к народу" — возражали им оппоненты.
После интервью она встретилась с Алмазом Григорьевичем.
Профессор снова осмотрел ее, недовольно хмыкнул, но ничего не сказал:
— Посмотрел я на вашего оппонента, Величество, — произнес он, кривясь, — точно говорю — он черный, очень аура похожа на ауру одержимого, но вот установить категорию вселившейся нечисти я не смог. В любом случае я на вас и девочек установлю блоки, он подойти к вам не сможет. А вот то, что его нужно из мира нашего убирать — это точно. Влияние нижних на наш мир — как вирус, люди буквально сходят с ума, и чем дольше он здесь, тем больше людей им заражаются.
— А вы можете его убить? И как вообще это делается? — спросила королева, до последнего надеявшаяся, что Смитсен просто жадный и беспринципный делец с способностями мага, а не какое-то там вселившееся существо.
— Убить вряд ли, а вот отправить обратно сможет любой сильный маг. Надо разрушить физическую оболочку, до такого состояния, что он уже управлять ей не сможет, — маг сделал характерный жест, будто отпиливал голову. — Лучше всего лишить головы или в нескольких местах перебить позвоночник. А дело магии — сковать вышедшую из тела сущность и отправить ее обратно. Я попросил уже коллег, знакомых с демонологией, пожить у вас в замке. Среди них есть духовники. Вы ведь не против, милочка?
— Нет, нет, что вы, — со смешком сказала королева. Уж очень ее забавлял покровительственный тон профессора и его непочтительное к ней отношение.
Маг недовольно покрутил головой.
— Легкомысленная девочка, как и все Рудлоги. Все тянешь? Ждешь, пока накроет и управлять собой не сможешь?
— Да я как-то…королева опустила глаза…стесняюсь…уж проще когда накроет. Тогда вроде как и не я…
— Считай это лечебной процедурой, а чего тогда ее стесняться? — удивился маг.
— Хорошо, — королева вздохнула, — отправлю куда-нибудь семью и попробую сама.
— Вот и умница, — маг почти по-отечески потрепал ее по голове.
Дети с радостью, а Святослав с некоторой тревогой восприняли мысль на вторую половину дня уехать телепортом на море, в их семейное имение — Лазоревое. Но королева их уговорила, с тем условием, что завтра с утра они возвращаются, а после купания вечером готовятся к завтрашним интервью и встречам. Сама она провела еще несколько интервью, посетила съемки кулинарного шоу, встретилась с министрами и к половине десятого вечера еле доползла до кровати. Сняла макияж, приняла душ и провалилась в сон, забыв и про предупреждение мага, и про свое обещание.
Сны обычно ей снились, полные какой-то чепухи, но не страшные. Сейчас же, стоило ей закрыть глаза, она сразу поняла, что попала в кошмар. Вокруг нее были зеркала, и в них отражалась маленькая девочка. У девочки были ее глаза и волосы. Ирина моргнула — девочка моргнула в ответ. Ирина помахала рукой — ей помахали в ответ.
— Ты кто? — спросила она детским голосом, и многократно усиленное эхо понесло ее вопрос по лабиринту из зеркал.
— Я — это ты, — сказало одно из отражений, и на глазах начало расти…стареть…рассыпаться в прах.
Ирина отвернулась, ей стало плохо. В зеркале напротив она увидела себя, обнимающую окровавленную, переломанную Марину. Она в зеркале подняла глаза и внезапно с улыбкой подмигнула ей — настоящей.
