Неужели это мой дом… Дом?
От удивления взмахи крыльев теряют свой ровный ритм.
«Мы дома», — взволнованно ухает сердце внутри грудной клетки, а глаза сквозь плотный фиолетовый мрак пытаются разглядеть сородичей.
Они где-то здесь, совсем рядом, я чувствую их присутствие.
Ветер доносит до меня слабый запах другой самки, и я, не задумываясь, закладываю крутой вираж влево от своего первоначального маршрута и лечу к ней.
С каждым взмахом крыльев запах незнакомки становится все более насыщенным. Я негромко рычу, пытаясь привлечь ее внимание.
А вдруг это не просто сородич? Вдруг это… вдруг это — моя мама? Или кто-то другой из уничтоженной УНЗД семьи Райтов?
Блеклое солнце на секунду показывается сквозь темное пузатое облако, и в этот момент на меня резко пикирует сверху лаэра.
— Он мой! — истерический визг закладывает уши. — Мой и только мой!
Толчок — и атаковавший меня демон седлает мою спину и выворачивает крылья. Острая боль заполняет тело, и я испуганно кричу, пытаясь отбиться от неожиданной атаки.
— Потаскушка Райт! — кричит лаэра, терзая мою спину острыми когтями.
Если так пойдет дальше, она вырвет мне крылья! Вскрикнув от ужаса, я зажмуриваюсь и резко просыпаюсь.
Открыв глаза, делаю глоток обычного воздуха, насыщенного кислородом, и ошарашенно оглядываюсь по сторонам.
Сон. Это был всего лишь жуткий сон! Мне все приснилось!
Я быстро восстанавливаю дыхание, осторожно, чтобы не потревожить любимого мужчину, выползаю из его объятий и на цыпочках крадусь в ванную. Сейчас быстренько умоюсь, попью водички, и все пройдет.
Сон. Это только сон!
Даже если на секунду предположить, что я действительно каким-то образом попала в мир демонов, а задавшая мне трепку лаэра — жена Курта, то остается непонятным, как Элизабет Дамир могла узнать о том, что ее муж ей изменил. К тому же со мной!
Сон, Яблокова. Это был просто сон!
Под стук перепуганного сердца я подхватываю со стула оставленную лаэрдом рубашку и по-хозяйски натягиваю на свое голое тело.
В доме всего две ванные — на каждом из этажей. Можно, конечно, спуститься вниз и не рисковать, но разгуливать голышом по дому в одной только рубашке Курта — чревато осложнениями.
И что с того, что все спят? Я же самая великая удачница в мире. И, значит, шанс нарваться на проснувшихся охранников или Микаэля высок, как никогда.
Хотя чего это я переживаю? Курт явно дал понять, что хочет серьезных отношений.
— Любимая… — Курт сердито ворочается, притягивает мою подушку к своей груди и крепко обнимает руками, закидывает ногу. — Любимая…
Смотря в невероятно довольное лицо лаэрда, не могу сдержать улыбку.
Меня так и тянет запрыгнуть на кровать и бесцеремонно растолкать этого сильного мужчину, чтобы он меня утешил и прогнал все дурные мысли, оставшиеся после кошмара, но я стою на месте и любуюсь им, словно дорогим произведением искусства. Какой же он красивый, когда спит, когда его волосы торчат в разные стороны, а на губах блуждает счастливая улыбка.
Интересно, что ему снится?
— Бет… — неразборчиво шепчет лаэрд, еще сильнее прижимая подушку к груди.
Я замираю. Улыбка медленно покидает мое лицо, а тело словно каменеет.
Брось, Яблокова! Тебе просто послышалось!
Этот дурацкий сон, непонятная лаэра… Нет, тебе точно послышалось. Ты только что сама о ней думала, поэтому и проинтерпретировала…
— Бет… — шепчет Курт, и в его голосе столько нежности и страсти, что я непроизвольно зажимаю ладонями себе рот, чтобы удержать рвущийся наружу всхлип.
— Бет, любимая…
Я закрываю глаза и беззвучно плачу.
Как? Как я могла быть такой наивной? Он же никогда не скрывал, что любит ее. Любит все эти пять лет и даже те полгода, которые мечтал обо мне.
Нет, этого не может быть! Он был так искренен на кухне, когда признавался в своих чувствах.
Был искренен…
Но, может, он и не обманывал. Может, он просто любил не меня?
Очень некстати вспоминаются слова Микаэля, произнесенные на кухне: «Он видит в тебе Бет».
А что, если Курт действительно видел во мне свою бывшую?
Я вспоминаю снимок этой женщины, что показывал Мик.
Насколько мы похожи?
Обе зеленоглазые брюнетки, и телосложение у нас примерно одинаковое. Правда, я немного ниже ростом, но лаэрд легко исправил это высотой каблуков, которые так настойчиво подбирал для меня в магазинах.
Стиль у нас тоже разный: она — утонченная леди, а я — пацанка.
Вспоминаю подобранный Куртом для меня гардероб и опять захлебываюсь в очередном всхлипе. Он ненавязчиво менял меня, подгоняя под идеал, имя которому Элизабет.
Как же так?
Я качаю головой, все еще продолжая зажимать себе рот руками, чтобы удержать рвущиеся из глубины души всхлипы боли.
Как же так?
— Бет… — шепчет Курт, и я вздрагиваю словно от пощечины.
Ну что ты раскисла, Яблокова? Не ожидала?
Это реальность, а не глупая розовая сказка.
В жизни нет титров и строчки: «Happy end». В жизни мужчина, от которого ты без ума, шепчет имя своей бывшей жены в постели с тобой.
Дура! Какая же я дура!
Сжав зубы, зло вытираю ладонями мокрые от жгучих слез щеки и бегу прочь из спальни.
Жалобный скрип ступенек сопровождает каждый мой шаг, а голые ступни обжигает прохлада деревянного пола, покрытого толстым слоем лака. Не замечая ничего вокруг, я концентрируюсь только на одной цели — дойти до душа и поскорее смыть с себя ощущения от его лживых объятий и поцелуев.
Прохладная вода заставляет меня дрожать от холода и покрываться мурашками, но я мужественно терплю. Терплю, потому что проще концентрироваться на холоде, чем на раненом сердце.
Завернувшись в голубое махровое полотенце, поскорее пробегаю мимо зеркала, висящего над раковиной, и понуро бреду в свою комнату на первом этаже.
Окидываю взглядом пустую спальню и горько усмехаюсь.
Знай свое место, Яблокова.
Постель Курта навсегда занята Элизабет. Впрочем, как и его сердце…
Пытаясь хоть немного согреться, я прямо в полотенце заползаю под одеяло, сворачиваюсь калачиком и кусаю губы.
Как быть дальше?
Осознает ли Курт, что любит не меня, а напоминание о его любимой женщине? Как мне самой реагировать на это? Согласна ли я принимать его тепло и любовь, зная, что они предназначаются не мне, а Элизабет?
Я категорично мотаю головой. Такая жизнь не для меня. Да и вообще жизнь среди лаэрдов мне не по нраву, так что теперь, когда опека надо мной перешла к Кристофу Дамиру, я ничем не связана с Куртом. Ничем, кроме этой ночи. Точнее, воспоминаний о том, какой счастливой я была всего пару часов назад…
