Что же касается дракона младшего, то мысль о том, что его собратья абы кого на хребте не катают, все чаще появлялась в голове. И поводом для этого служило все возрастающее внимание Юрина, которое мне, если честно, было поперек горла. Да, я была благодарна парню, что помог в сложившейся ситуации, но этим мое отношение и заканчивалось. А вот для Юрина, похоже, оказалось только началом чего-то нового и ранее неизведанного. Во всяком случае, необычные и совсем не похожие на желание пофлиртовать взгляды я ловила на себе не раз и не два. Говорить с Огнекрылым было бесполезно: проще убиться об ту же стену, рядом с которой я собиралась доказывать неравнодушие Златоглазого. Да, наверное, героическая вышла бы смерть, получись у меня задуманное: обширное сотрясение мозга при попытке доказать правду… В общем, на все доводы рассудка я встречалась с непробиваемым мнением о том, что он не отступит, а сама я ему очень нравлюсь и «это совсем не то, что происходило раньше». Я охотно в это верила, но и тут помощь Златоглазого оказалась неоценимой: на одном из занятий мне было показано, как отключать сознание. А с моей способностью видеть внутри него нити найти нужную и оборвать ее — что, соответственно, означало потерю координации движения и предстоящий обморок — большого труда не составило. Чем я и пользовалась, вырубая Юрина, когда тот в очередной раз пытался ко мне приблизиться или поцеловать. А сама про себя посмеивалась, что таким образом старший дракон отомстил более молодому сопернику.
Что касается самого Златоглазого, то тут, увы, определенной закономерности в поведении не наблюдалось, да я и не пыталась ее отыскать, если честно. Конечно, учеба занимала, возможность утереть нос преподавателю (хотя я и понимала, что это невозможно, но для собственного спокойствия — почему бы и нет) — тем более, но углубляться в анализ происходивших метаморфоз было страшно. А то, что мужчина постепенно меняется, было заметно даже невооруженным глазом. Может, причиной тому послужило продвижение в отношениях с Эмманиэль — она теперь пребывала в спокойно-равнодушном состоянии удовлетворенной жизнью женщины, когда я по делам, связанным с посвящением, заходила в деканат, что заставляло с грустью думать, что своего эльфийка добилась — может быть, он переживал в связи с приближающимися испытаниями, поскольку считал, что я к ним не готова — не знаю, но рассеянность и задумчивость во взгляде Арегвана прогрессировали день ото дня. Случались, конечно, и просветления, но очень редко, и я их практически не замечала. Он тренировал меня, показывал новые приемы путешествия по сознаниям, а еще я почти поняла, как именно из астрала могла бы попасть в ментал. Но пока не получалось. Кстати, это единственная причина, заставлявшая Арегвана не хмуриться: на все неудачные попытки достать до мира истинной информации он отвечал коротким смешком и говорил, что я не о том думаю и просто не хочу сосредоточиться. Я упорно мотала головой и возражала, что пытаюсь изо всех сил, на что мне посылали укоризненный и одновременно снисходительный взгляд, от которого, почему-то, всегда хотелось улыбнуться. А еще зрительный контакт в такие моменты обычно затягивался, и кто первый его прекращал — понять было сложно, но именно они оставались на сердце согревающими огоньками и помогали не опускать руки в минуты, когда верх над сознанием брало отчаяние. А случалось это периодически, особенно если имя Арегвана всплывало помимо его уроков и индивидуальных занятий.
Случилось это и на паре основ семейного быта. Нам почти оборудовали кухонную зону, и Тида предложила в честь этого испечь символ домашнего уюта — традиционный пирог Пределов, который на деле представлял собой не что иное, как творожный кексик средних размеров с украшением сверху в виде глазированной крошки. Да-да, у Дезиры получилось скоммуниздить эту чудесную вещь для нужд обходительной гномули и ее студенток. Тида пояснила, что семейный пирог готовят обычно невесты перед самой свадьбой, чтобы жизнь молодоженов была такой же сладкой и воздушной, как и выпечка, получающаяся с помощью любящих рук. Я улыбалась: мне-то, слава Богу, участь выйти здесь замуж не грозила, так что разок можно было и попробовать состряпать что-нибудь из заморской кухни. Поэтому в самом начале замеса, не жалея, ухнула в миску добрую горсть сахара, чтобы дальнейшая жизнь гипотетического жениха была не просто малиной, а ни в сказке сказать, ни пером описать. С печками, огонь в которых пылал круглосуточно, тесто поднялось удивительно быстро, и я периодически заглядывала внутрь, чтобы посмотреть на постепенное покрытие уже почти готового пирога красивой ровной темно-коричневой корочкой. Формы Тида приготовила почти такие же, как на Земле, и я в очередной раз убедилась, что в некоторых вопросах инженерная мысль даже далеко расположенных веток спирали работает одинаково. Когда же все было готово и абсолютно одинаковые результаты выложены на еще не убранный из кабинета стол в форме буквы «О», а занятие начало подходить к концу, в дверь неожиданно просунулась голова Златоглазого:
— Миледи Хозяйственная, третий курс пришел на запах ваших пирогов. Как и договаривались, следующее занятие мы хотели бы провести у вас, посвятив его иллюзиям.
Тида согласно кивнула, посмотрев на дракона, а потом лукаво прищурилась:
— Ну, не стойте же в дверях, милорд Златоглазый. Приводите своих студентов и рассаживайтесь. Не хотите угоститься? Кто знает, может, среди наших заботливых хозяек обнаружится та, что станет вашей судьбой?
Я благополучно спряталась за спиной Делины, не собираясь выдавать свое присутствие, однако Златоглазый, похоже, девчонок заметить не успел, сосредоточившись на нашей преподавательнице, ну а мы скучковались ближе к зоне с печами, поэтому особого внимания не привлекали. Похоже, игру гномули дракон перенял, поскольку улыбнулся не менее хитро, после чего запустил в кабинет своих студентов, а сам подошел туда, где проворная маленькая женщина уже разрезала пироги.
— И что вы мне посоветуете? — полушутливым тоном осведомился мужчина.
— А то, к чему ляжет душа! — тоном самого заправского торговца проворковала Хозяйственная. — Тут все было сделано с любовью.
Когда рука Златоглазого потянулась к одному из кусочков, я еще пыталась не верить в то, что твердила интуиция. И когда выбрала его среди десятков других — тоже. Но вот когда он откусил краешек и с удовольствием прожевал, нервно сглотнула.
— Сладкий, — похвалил Арегван мой пирог. — Такой же сладкий, как, наверное, и будущая жизнь счастливца, которому достанется хозяйка этого пирога!
И как же я была благодарна Тиде в этот момент: мой отличающийся от других более насыщенным оттенком корочки пирог она не выдала. И только хитрое подмигивание в мою сторону свидетельствовало о том, что степень замешательства не укрылась от зоркого глаза гномули.
