- Кошмар, - признался брат Герард. - Работаю с утра до ночи, не высыпаюсь. Причем наше ведомство занимается совершенно несвойственными церковному суду делами, от махровой уголовщины, до серийных маньяков… Взгляни на отчет службы городского прево о массовых убийствах на улице Боннель - дело передали инквизиции, отлично понимаю капитана Марсиньи. Ему страшно, а у нас нервы все-таки покрепче.
Доминиканец перебросил гостю мелко исписанный пергамент.
- Н-да, - протянул Иван, изучив. - Волосы дыбом. Жаль, этого де Бевера не удалось живым взять.
- Подозреваю, господа королевские сержанты его прикончили не при попытке к бегству, а по собственной инициативе. Так сказать, в состоянии аффекта. Мамашу и слугу психа повязали, показания дают такие, что закачаешься - я докладываю только главе нунциатуры Гийому де Вэру, посвящать в дело посторонних запрещено под страхом отлучения. Ниточки-то ведут туда…
Брат Герард кивком указал на открытое окно, за которым виднелась башня с черно-белым знаменем на вершине.
- Да неужто? - присвистнул Иван. - Совпадение?
- Я не верю в совпадения. По должности не положено, - инквизитор внезапно озлился, залпом опрокинул стаканчик с вином, вскочил, начал ходить из угла в угол кабинета. - Знаешь сколько у меня доносов на храмовников? Шестьдесят три! И это только за текущий год! Со всей Франции! Чепуху и откровенный вымысел я отметаю, но бумаги храню - пригодятся потом, на процессе. Влепим этой своре по полной программе.
- Ты не слишком увлекся? - осторожно сказал Иван. - Нехорошо, когда посредник настолько вживается в роль.
- Дорогой друг, - брат Герард остановился и яростно посмотрел в глаза собеседника. - Я редко бросаюсь пафосными высокопарностями, однако борьба со злом входит в мои прямые профессиональные обязанности рукоположенного священника и инквизитора. Во Франции такового зла везде хоть отбавляй, но эти , - очередной взгляд на оконный проем, - перешли все мыслимые и немыслимые границы. Не хуже меня знаешь, к чему приводит абсолютная безнаказанность и вседозволенность… Его высокопреподобие де Вэр по моему представлению имел беседу с королем, привел часть доказательств. Филипп разгневался, едва не наломал дров, но потом согласился действовать осторожно.
- Мы все знаем, чем дело закончится, - напомнил Иван. - Зачем так нервничать? История неизменяема.
- Пускай, - резко кивнул доминиканец. - Но если я вот этими самыми руками отправлю на костер лишний десяток мерзавцев… Будем считать, моральная компенсация за долгие годы работы на этой стороне и перманентный стресс. Зло - никакая не абстрактная категория. Зло существует. Видимое, воплощенное, материальное. Хочешь устрою тебе экскурсию на улицу Боннель? В подвал дома? Наши братья там четыре последних дня работают, один монах спятил - пришлось запереть…
- Нет, спасибо, - решительно отказался Иван. - Конечно, у меня крепкий желудок, но отчета стражи короля хватило досыта. Что ты говорил о ниточках?
- Родной братец одержимого - рыцарь Ордена, часто бывал в доме. А сейчас - исчез. Мы вежливо попросили командора Франции Жерара де Вилье о встрече с родственничком Бевера и получили категорический отказ. Его нет в Париже. Убыл по делам братства. А Гуго де Кастро своими глазами видел той самой ночью воз с сеном, направлявшийся из Старого Тампля к воротам на Фонтенбло. Догадайся с трех раз, кто правил возом.
- Неужели не легенда? - Иван аж привстал. - «Под брашном, пожираемым скотом, и им влекомы…»
- Именно! Налей еще… Фюстель де Бевер, брат-рыцарь, везет сено - образец смирения! Раскрою государственную тайну: король принял политическое решение, о грядущей акции знают всего несколько человек - канцлер, коадъютор, прево Парижа, апостольский нунций. Маршал Франции. Я. Еще трое или четверо. Тем не менее утечка была, они что-то заподозрили. И начали вывозить из города самое ценное.
- Что именно?
- Откуда я знаю? Инквизиция, увы, не всесильна. Я отдал приказ искать воз, результатов пока нет. Скорее всего и не будет. Хитрые бестии.
- Понятно, - покачал головой Иван. - Весело живете, не соскучишься. Предлагаю собраться завтра или послезавтра и окончательно обсудить схему действий.
- Сколько наших сейчас на этой стороне ? Как обычно?
- Да. В Париже, включая тебя и меня шестеро, новый аргус седьмой. Шестнадцать человек ждут в Ла Рошели, девять в Бордо - самые угрожаемые направления. Пятеро в Сен Клу, прикрытие Двери. Наше счастье, что сейчас самолеты и железные дороги не изобрели, теоретически мы всегда опережаем противника на шаг.
- Теоретически , - передразнил брат Герард. - Теоретики доморощенные. Сделаем так: приходите сюда, более безопасного места в городе не найдешь. После вечерней мессы. Сейчас можешь быть свободен, у меня уйма работы. Еще старуху де Бевер повторно допрашивать… С устрашением третьей степени.
- Сочувствую, - кивнул Иван. - Желаю удачи, борец со злом. Благословишь?
- Изыде, свинья гадаринская!
- Как будет угодно вашему преподобию.
* * *Настрой брата Герарда Кларенского, - в миру Георгия Шальнова, бывшего православного батюшки и одного из наиболее профессиональных медиаторов за всю историю Корпорации, - Ивану не понравился. Он всегда был слишком ответственным, слишком впечатлительным для своего ремесла - священнику эти качества необходимы, но посреднику могут серьезно навредить. Крыша поедет.
Однако, в искре гениальности отцу Георгию не откажешь - работает безупречно, виртуозно, с полной отдачей. Никаких сомнений, если он останется в исторической реальности и далее (стремления вернуться в ХХI век за братом Герардом не замечалось), то рано или поздно просквозит как минимум в епископы, а то и в кардиналы.
Начинал он, как и Гуго де Кастро, больше восьми лет назад, с первой большой «заброской» - создал себе идеальную легенду, из простых монахов поднялся до папского инквизитора, облеченного нешуточными полномочиями. Безупречный логик и дедуктор с образованием духовной академии и внушительной теологической подготовкой, на этой стороне преподает в Университете богословие - в свободное от трудов праведных время…
Что именно не срослось во взаимоотношениях Георгия Шальнова с Русской Православной церковью оставалось неизвестным - каждый имеет право на свои маленькие тайны. В середине девяностых лишенный прихода (но не сана) батюшка бросил все и уехал на заработки в Европу, там сошелся с кем-то из знакомых мсье Жоффра, был представлен боссу, после чего завертелось: Корпорации настоятельно требовался медиатор в церковно-монашеской среде, а лучшей кандидатуры не найдешь.
