— Послушай, дух! Если ты явился по вызову, то это я вызвал тебя.
Гул превратился в едва слышное жужжание.
— Объяснись, если можешь.
— Я вызывал духа, который мог бы выполнить желание Максвелла и пренебречь всеми законами здравого смысла. Ты — такой дух?
Жужжание на низких нотах продолжалось.
— Это ты сам скажешь. Я делаю то, что люди считают невозможным, — подходит?
— Подходит, наверное. — Напряжение слегка отпустило Мэта. Он покосился на Саессу: та не спускала очарованных глаз со светящейся точки. Интересно бы знать, почему, но сейчас главное было разобраться с демоном. — Это и будет порочностью.
Жужжание поднялось на два тона вверх, демон осторожно спросил:
— А что ты имеешь в виду под порочностью?
— Ну... Например, Файнгель записал в своем главном законе: «Порочность универсума стремится к максимуму».
— Может, в этом что-то и есть. — Жужжание перешло в тонкий писк. — Но нанизать друг на друга слова — это каждый горазд. А смысл?
Ну и дух — все ему разжуй, как в детском саду!
— Целый ряд комментаторов уже потрудились над смыслом. Есть закон Мэрфи: «Если что-то может уклониться от правильного пути, оно уклонится».
— Уже лучше, но чего-то еще не хватает.
— Есть Закон Гандерсона: «Наименее желательная из возможностей всегда осуществляется, когда ситуация становится наиболее неутешительной». Другими словами, если что-то может пойти прахом, оно и пойдет в самый неподходящий момент.
— В колене Адамовом произошли перемены к лучшему с тех пор, как я в последний раз имел дело со смертными, — прожужжал демон. — Но продолжай.
Мэт с неудовольствием взглянул на светящуюся точку.
— Фрейд, например, писал, что все живые наделены так называемой тягой к смерти. И есть мнение, что тот, кто больше всех стремится к святости, чаще всего попадает в ад.
— Люди начали кое-что понимать. Однако я стараюсь не иметь дела с адской компанией. Они меня недолюбливают — думают, что я обладаю некоторой властью над ними.
Мэт наморщил лоб.
— Это как? А! Вероятно, потому, что ад в конечном итоге стремится к самоуничтожению. А это скорее извращение, чем порок, если употреблять вашу терминологию. — Он припомнил первые слова демона.
— А ты понятливый. Однако я должен надо всем этим поразмыслить.
Пятнышко света слетело с человеческой ладони. Саесса проследила за ним глазами. Потом перевела взгляд на Мэта.
— Какую силу ты вызвал к нам?
— Ничего из того, чего здесь не было раньше.
Мэта озадачило выражение ее лица.
— Преклоняюсь перед вашей ученостью, господин маг. — Сэр Ги смерил его испытующим взглядом. — Но какой смысл в этих рассуждениях? Мир не может быть порочным, у него нет мозга, а значит, и мыслей.
— А ну-ка ответь на это, и живо! — Демон вернулся и снова сел на ладонь к Мэту.
— Мир — не может, да, — ответил Мэт в некотором раздражении оттого, что ему приходится объяснять очевидное. — Файнгель говорил с точки зрения человеческой. Под нашим углом зрения мир выглядит порочным.
— Но почему же? — допытывался демон.
— Почему? Да потому, что порочность присуща человеку как живому существу. И он распространяет ее на все, что видит. Порочность в нашем восприятии, а не в предмете, который мы воспринимаем. Она в нас.
— Молодец! — Демон подпрыгнул на фут вверх. — Ты верно понимаешь суть моей природы, которая состоит в том, чтобы опровергать здравый смысл. С радостью исполню твои желания, смертный. Проси — и ты получишь.
— Никаких других обязательств за вами не числится?
— Нет, я давно искал себе хозяина, который бы мною руководил. Ибо что есть порок без руководства? Итак, что мне для тебя сделать?
Слыша за каменной изгородью победный лай, Мэт выглянул наружу и увидел, как псы рвут на части последнюю пуму.
— Возведи заставы между каждой парой каменных плит, замкни Кольцо невидимым щитом.
— Странно ты выражаешься, но твой приказ попирает здравый смысл, а такое по мне.
Дух подлетел к щели между ближайшими двумя плитами, повисел там с мгновение и перешел к следующей щели.
— Мои поздравления, господин маг, — сказал сэр Ги. — Вы не ударили лицом в грязь. И я вижу, что недооценивал значение вашей учености — ведь она дала вам власть над демоном!
— Только влияние на него, — уточнил Мэт. Пятнышко света вернулось.
— Стена готова. Она прозрачна, но никто не пройдет сквозь нее, пока ты этого не пожелаешь. Следующее поручение?
— Благодарю, — сказал Мэт. — На эту ночь нам, я думаю, больше ничего не понадобится.
— Как ничего? И из-за такого пустяка ты меня вызвал?
Если возвести трехсотфутовое энергетическое поле было пустяком, то с какими же силами Мэт затеял игру? Он с удовольствием немедленно избавился бы от опасного демона, будь он уверен, что это в его власти. Но пришлось только ухмыльнуться и промямлить:
— Да ведь все другое как-то очень попахивает здравым смыслом...
Демон принял это объяснение и убрался в дальний угол крепости.
— Не взглянуть ли нам на противника? — спросил Мэт сэра Ги.
— Непременно.
Сэр Ги хлопнул Мэта по плечу, и они взобрались на вершину одной из каменных плит, чтобы понаблюдать за адскими псами.
За крепостной стеной царило безумие. Псы в ярости кидались в щели между камнями, грозно обнажая клыки, но, никак не выдавая своего присутствия, неведомая преграда отталкивала их. Бессильная злоба звучала в собачьем вое, странным образом приглушенном, и Мэт понял, что энергетическое поле образует не только стены, но и купол над ними.
Демон постарался на славу.
— Им не прорваться, — заметил сэр Ги. — Но и нам не выйти. Что будем делать?
— Ждать. — Мэт поискал подходящий выступ и сел. — Ждать восхода солнца.
Сэр Ги кивнул.
— Замечательная идея. В самом деле, надо лечь спать, когда еще у нас будет такой шанс?
Он спустился вниз, отвязал от седла плотный плащ, растянул его на земле и принялся снимать с себя доспехи.
Мэт потерял дар речи от изумления. Как кому-то, могло прийти в голову лечь спать в таком месте, где сам воздух поет в твоих жилах?
Чуть поодаль Саесса стояла на коленях рядом со своей лошадкой, склонив голову на сложенные вместе ладони. Губы ее шевелились в беззвучной молитве, глаза были закрыты, пот блестел на лбу. Сбалансированные силы Кольца усилили в ней обе наклонности — и к добру, и к злу. Все зависело от того, какое направление примут ее мысли. И она старательно направляла их на святые вещи, вознося молитву против порока — и побеждая. Мэт смотрел и видел, как смятение на ее лице переходит в покой и свет.
В немом восхищении он потряс головой и пошел взглянуть на принцессу.
