Вскоре все полковники, майоры и капитан нашей делегации с большим комфортом расположились на жестких металлических сидениях десантного отсека старого гусеничного бронетранспортера, который доставил ребят в аэропорт. Разумеется, этот доисторический бронтозавр обладал феноменальной суперпроходимостью.
Когда мы покидали зал ожидания для официальных делегаций, я заметил, как засуетились главы других делегаций, которых набилось великое множество в этой небольшом помещении, при виде, как наша делегация направляется на посадку на шаттл. По дороге к бронетранспортеру я вновь перебросился парой слов со старшим сержантом десантником и мы в знак согласия и полного взаимопонимания тепло пожали друг другу руки. Условия сделки были обговорены, ставки сделаны, доходы соответственно будут поделены поровну. По моему возвращению в столицу, старший сержант предоставит мне финансовый отчет и передаст половину заработанного гонорара по перевозке делегаций к шаттлам.
Перелет на транслайнере прошел в спокойной и дружеской обстановке, без каких либо особых эксцессов со стороны нашего друга Трезора. Он в этот раз полностью игнорировал нас и сумел пристроиться к Генералу, которому, как главе такой уважаемой и многочисленной делегации, предоставили одно из пяти супер кресел первого класса. Опять, не знаю почему, вскоре Генерал пристроился к нам и весь перелет мы проговорили и играли в дурака.
Трезор же, когда шел в туалет, всегда следовал в сопровождении красавицы стюардессы, совершенно нас не замечая, когда проходил по нашему ряду. Первым, этого торжественного шествования в туалет, разумеется, не выдержал Белояр и, когда Трезор в шестой раз появился на виду в начале прохода, он очень громко и отчетливо высказался о том, что все нормальные люди пользуются туалетом своего салона, и не надо каждый раз ходить для этого в хвост транслайнера. Красавица бортпроводница молчаливым взглядом одобрила высказывания Белояра, а Трезорчик сделал вид, что не слышал этой громогласной грубости. Но больше мы его уже не видели, спешащим в туалет в хвосте транслайнера.
Делегация по обмену опытом.
А в "дружественной" стране было тепло и не было снега! Всегда казалось, что в этой стране никогда не бывает снега. Вся ее территория лежала в субтропическом поясе.
Делегацию в аэропорту не встречал почетный караул!
Да, и вообще нас никто не встречал, в этой связи у меня возникло подозрение, что в этой стране делегацию не ждут.
Как обычные пассажиры, по хоботу коридорчика, выдвинутому из здания аэропорта к шаттлу, мы прошли в здание терминала и остановились перед паспортным контролем эмиграционной службы "дружественной" страны. Пожилая негритянка, офицер эмиграционной службы, сквозь редкие зубы поприветствовала нас на непонятном языке, а затем пропитым басом потребовала предъявить документы. Получив дипломатические паспорта, негритянка, как положено по уставу ее службы, решила владельцев паспортов проверить на наличие в "черном списке персон нон грата" своей "дружественной" страны. Видели бы вы лицо этой заслуженной ветеранки эмиграционной службы, когда она увидела информацию на мониторе компьютера — ее лицо вначале побелело от ужаса, затем приняло зеленый оттенок. Ну, вы понимаете, в списке оказались все фамилии членов нашей делегации, за одним небольшим исключением — в нем не было наших и Генерала фамилий?! Да, и не могло быть, это была наша первая зарубежная командировка.
До глубины душит пораженная результатом своего запроса, негритянка долго и ошеломленно молчала, не зная, как ей поступать в данном конкретном случае, затем она долго переговаривалась по громкой внутренней связи. Эти переговоры, разумеется, ни к чему хорошему, но и плохому не привели, — поэтому чернокожая офицер для полноты решения вопроса решила в черный список внести и наши недостающие фамилии. Проделав незамысловатую операцию с компьютером, она уже собралась приступить к серийному штемпелеванию паспортов делегации, когда в ее руках появился четвертый, последний из наших паспортов. По всей вероятности, с этим паспортом было что-то не в порядке, негритянка долго вертела его в руках, внимательно рассматривала написанное, то, приближая — то, отдаляя его от своих близоруких глаз, а то, — разглядывала его на свет потолочных ламп. Из-за нервозности негритянки становилось ясно, что этот паспорт напрочь выбил ее из привычного русла повседневной службы.
Пожилая и к тому некрасивая офицер эмиграционной службы не любила много думать во время работы много своего рабочего времени тратить на людей из-за границы, желающим попасть в ее прекрасную страну. Ее подслеповатые очи были уже готовы испепелить этих непонятных ей людей, окружившие стеной ее рабочее место, мощными разрядами молний, но не могла этого сделать, так как члены делегации, к слову сказать, вели себя самоотверженно и достойно — не выражали громких протестов, а, переминаясь с ноги на ногу, терпеливо ожидали конца процедуры проверки их лояльности этой "дружественной" стране.
Причина заминки негритянки стала ясна, когда ее взгляд, быстренько пробежав по нашим лицам, задержался на морде Трезора. Я сразу понял, что эта псина, мой настоящий друг и товарищ, сумел и здесь, на пересечении границ, проявить себя чем-то нехорошим. Негритянка вежливым басом попросила мою собачку выйти вперед с тем, чтобы она могла сравнивать фото в паспорте с оригиналом. Затем на нашем языке, без какого-либо акцента, офицер спросила Трезора, почему в его дипломатическом паспорте проставлено только имя, но нет фамилии и отчества, как это принято в нашей стране. Трезор был совершенно не готов к подобному вопросу и он кинулся к Генералу, чтобы проконсультироваться. Суть проблемы была в следующем. Перед самым вылетом за рубеж, мы с Белояром подумали, а что будет с Трезором, когда пограничники спросят у нашего четвероного друга документ на право пересечение границы. Я предложил, а Белояр исполнил — и на компьютере с цветным принтером для Трезора был напечатан точный аналог наших дипломатических паспортов. Я поленился проверить, а Белояр поленился вписать в аналог паспорта полную фамилию, имя и отчество Трезора, которых у него никогда не было. И честь по чести он вбабахнул в собачий паспорт одну только кличку и успокоился. Наши погранцы даже не обратили внимание на собачий паспорт, они взяли на проставление выездной визы десять паспортов и вернули те же десять проштемпелерованных паспортов. Но эта офицер эмиграционной службы "дружественной" страны оказалась крепким и въедливым орешком, она тут же усекла, что паспорт очень подозрительный.
