— Не знаю, может и заболела, — Алиса поняла, что появилась превосходная возможность "съехать" с грозящего разоблачением разговора. — Я выпью таблетку на всякий случай. И полежу еще.
— Конечно, доченька, полежи, — кивнула мама. — Не буду больше тебя дергать. Есть захочешь — в холодильнике сосиски, сваришь себе. Хотя нет — я сама сейчас заранее сварю, это недолго.
Мать покинула квартиру минут через двадцать пять. Алиса в это время лежала у себя в комнате, бессмысленно таращась в потолок.
"Да что же это со мной творится? — думала она. — Блин, даже после шести банок "Ягуара" такого не было. Наверное, не стоило после пива и виски еще и абсент пить. Но ведь без этого посвящение в ученики не состоялось бы…".
Повалявшись еще немного, она прислушалась к своим ощущениям и решила, что неплохо было бы все же поесть. "Мама, вроде, говорила, что сосиски сварит. Это получше, чем гороховый суп".
Но вскоре выяснилось, что желудок ее так не считает. Ему, похоже, было сегодня все равно, какие именно подношения будет делать хозяйка. Алиса успела съесть всего полторы из четырех сосисок, как ее снова начало рвать. На этот раз даже до туалета добежать не успела — пришлось воспользоваться кухонной раковиной.
"Черт, да что же это такое? — отдышавшись, подумала Алиса. — Алкогольное отравление, что ли? Может, пива выпить, тогда пройдет? Вот же ж гадство…", — девочка вспомнила, что не удосужилась попросить у матери ежедневные пятьдесят рублей "на мороженое".
"Что же делать? А впрочем, как это, что? Нужно позвонить Завулону", — Алиса вернулась в свою комнату, взяла мобильник и набрала номер Зеда. Было занято. Девушка проявила настойчивость и с пятой попытки все-таки дозвонилась.
— Да. Приходи, — голос любовника почему-то был предельно усталым — как если бы Завулон всю прошедшую ночь разгружал вагоны и до сих пор не сомкнул глаз. — Можешь сразу на квартиру, если адрес помнишь. Ну, давай, до встречи, — Зед выключил телефон.
"Отлично, — подумала Алиса, натягивая джинсы. — Надо будет, наверное, еще и на готические шмотки у него денег попросить".
В корреспондентском отделе редакции ежедневной газеты "Ростов сегодня" царила скука. Стрелки часов только что отщелкали пятнадцать ноль-ноль. В это время большинство сотрудников уже сдавали дневную норму материалов и в большей степени "отбывали" рабочее время, нежели делали что-то полезное для издания.
В настоящее время в отделе присутствовали всего три журналиста: спортивный обозреватель Константин Поваренко, специалист по культурным мероприятиям Андрей Простецкий, и Герман Вольф, не имевший жесткой привязки к конкретной теме. Впрочем, своя определенная "изюминка" у Вольфа все же была. Но для того, чтобы открыть в свое газете "отдел эзотерических расследований", главный редактор "Ростова сегодня", Владислав Русаков, был слишком прагматичным человеком.
Практически вся женская часть коллектива пятнадцать минут назад удалилась на традиционные чайные посиделки в редакционном кафе. Еще несколько журналистов отправились на задания. Скорее всего, они уже не вернутся сегодня в редакцию — до конца рабочего дня осталось два часа, и особого смысла в том, чтобы сдавать руководству новые статьи, нет. Время для них настанет завтрашним утром.
Мысли троих мужчин, находившихся сейчас в отделе, были, в основном, устремлены именно в завтрашний день. Обмениваясь шутками и прибаутками, Поваренко, Простецкий и Вольф периодически делали пометки и наброски, посвященные тому, чем эта троица будет заниматься во вторник.
Так продолжалось до тех пор, пока дверь отдела не распахнулась, пропуская внутрь внушительную фигуру главного редактора. Журналисты мгновенно убрали с лиц улыбки, вызванные анекдотом, который только что рассказал Константин. С шефом шутки, как правило, были плохи.
— Я вас приветствую, — пробасил Владислав Григорьевич. — Новость слышали? Бертынского избили. Прямо в центре города. Сегодня утром.
Сотрудникам стало ясно — теперь можно расслабиться. Весть о неприятности, случившейся с конкурентом, несомненно привела шефа в благодушное расположение. "Новая областная газета", которую возглавлял Александр Бертынский, выходила хоть и не каждый день, но нишу на рынке городской прессы занимала ту же, что и "Ростов сегодня".
— И кто его приложил? — поинтересовался Поваренко.
— Молодежь буйствует, — шеф присел в одно из свободных кресел. — В общем, там было даже не избиение, а нападение. Одного удара Александру Иосифовичу хватило, чтобы уснуть. Проснувшись, подал заявление в милицию, а уж оттуда информация приплыла ко мне. Теперь Бертынский наверняка устроит пресс-конференцию, чтоб попытаться привлечь внимание к своей газетенке. Андрей, — всегда, вне зависимости от настроения, тяжелый взгляд Русакова остановился на Простецком, — я хочу, чтобы ты написал серию заметок, в которых данный инцидент будет преподан с альтернативной точки зрения. Якобы Алексашка был пьян, упал и ударился головой. Или же начал драку первым — но, опять-таки, потому, что был пьян.
— Владислав Григорьевич, я не смогу, — развел руками журналист. — Завтра с утра в город приезжают Uriah Heep, и я договорился с организаторами концерта об эксклюзиве. Так что, если мы хотим, чтобы послезавтра у нас было горячее интервью суперзвёзд рок-музыки, тему Бертынского лучше поручить кому-нибудь другому. Вот, Драпеко, например, отлично справится с этой задачей.
Светлана Драпеко из отдела новостей имела в редакции "Ростова сегодня" самую дурную репутацию. Подсиживание коллег, доносы, и грязные заказные материалы, которые Светлана выдавала за собственные журналистские расследования — вот каковы были "три кита", на которых зиждилась ее карьера.
— Не сможешь? — нахмурился Русаков. Он очень не любил, когда обстоятельства — пускай даже вполне объективные — шли вразрез с его волей. — Ладно, поговорю об этом с Драпеко. Но смотри, чтоб по Uriah Heep все было идеально. Даю тебе полосу под них.
С одной стороны, шеф сейчас облагодетельствовал Простецкого — ведь премии в редакции начислялись, исходя из объема проделанной за месяц работы. А с другой — поставил в не слишком легкое положение, ибо набрать достаточно материала для громадной офсетной полосы "Ростова сегодня" было проблематично даже после часовой беседы с легендарной британской группой.
Но озадачить Простецкого было не так-то просто. Огромный опыт позволил бы ему выжать половину затребованного объема уже из церемонии приветствия.
— Сделаю, — невозмутимо ответствовал Андрей.
Ни слова больше не говоря, шеф поднялся и направился к выходу из отдела.
