О последнем «подвиге» Ши месьору Дознавателю, впрочем, знать было вовсе не обязательно.
Заслуга по спасению чаши действительно принадлежала воришке. Отсиживаясь под креслом, он в какой-то миг царящей вокруг суматохи вдруг заметил, как прямо к нему в руки катится нечто маленькое, зеленовато-поблескивающее. Ши выхватил загадочную вещь из-под грозивших обратить ее в россыпь осколков сапог носившихся по ложе перепуганных гостей и преследующих хатарита стражников, и с удивлением обнаружил, что к нему угодил Нефритовый Кубок, свалившийся со своей подставки. Поразмыслив, воришка затолкал хрупкую вещицу за пазуху – целее будет.
Спустя еще мгновение судьба решила с лихвой вознаградить Ши Шелама за десять дней прозябания в Алронге.
Своим орудием она выбрала безобидного с виду Мульмара бар-Зейяра. Должно быть, при виде упавшего господина старый шемит чуток помешался от горя, вообразив себя мстителем за честь дома ит'Каранг. Иначе чем объяснить изданный Мульмаром пронзительный скорбный вопль, вслед за которым почтенный старец вцепился в увесистую шкатулку с империалами и с размаху обрушил ее на бритую голову Имгебела, никак не ожидавшего столь коварного выпада?
Череп хатарита столкновение выдержал (хотя неизвестно, не повлиял ли внезапный удар на решение туранца совершить роковой прыжок с балкона прямо на копья толпившейся внизу стражи?), но ларец треснул и распахнулся. Масляно сверкающие монеты летним дождиком посыпались вниз. Частью они провалились в трещины между камнями пола, доставшись охранникам, частью запрыгали вокруг Ши, немедля уподобившемуся лисице, напавшей на мышиное гнездо и торопливо пожирающей его обитателей. Он набил золотыми кругляшками подвернувшийся под руку кошель, оброненный кем-то из гостей, щедро натолкал их в карманы и уже подумывал о том, чтобы начать складывать монетки в сапог.
Счастье, что никто не заметил неблаговидных действий воришки – Конное Поле содрогнулось от оглушительно-неразборчивого рева, на добрую дюжину ударов сердца поглотившего любые иные звуки. Благополучно выбравшись из-под надежно послужившего кресла, Ши мимолетно пожалел, что не увидел финала скачки, сунул Кубок в руки ближайшего немедийского стражника и покинул разгромленную ложу, сочтя свое поручение отлично выполненным.
По ступенькам он спускался с величайшей осторожностью, дабы не уподобиться ходячей лавке скобяных изделий и не привлечь ненужного внимания подозрительным мелодичным звяканьем. Стражи из Немедийской Сотни, правда, косились ему вслед с подозрением – какую только шваль не набирают в пресловутую Сыскную Когорту! – ибо воришка напрочь позабыл отцепить бляху с дракончиком.
Ши позарез требовалось исчезнуть с Конного Поля, пока не улеглась суматоха на балконе для высокого сословия и никто не хватился трети исчезнувших призовых денег. Благополучно достигнув ближайшего выхода с Ристалища, он остановился и вгляделся в поднимающуюся высоко над трибунами надстройку. Там шла какая-то лихорадочная возня, завершившаяся тем, что на деревянном щите появилось косо натянутое полотнище с размашисто намалеванными яркой алой краской буквами.
Карманник удивленно склонил голову набок – полотнище, долженствующее извещать всех разумеющих грамоте об имени победителя Осенних Бегов, отчего-то болталось вверх ногами.
– Да переверните же его! – недовольно пробормотал Ши, обращаясь к наверняка орудовавшему на балкончике приятелю. Мысленный призыв был услышан: полотнище съехало вниз и под восторженные вопли, изрядно приправленные добродушным хохотом зрителей, приняло надлежащее положение.
«Первое место – Огненный Феникс, – прочитал карманник и довольно ухмыльнулся. – Вот тебе и скромная девочка Диери! Второе – Талгар, третье – Куэрто. Что ж, спасибо за прекрасно проведенный денек. Теперь мне пора».
И Ши Шелам тихонько выскользнул за ворота шумно ликующего Конного Ристалища, удалившись в известном только ему направлении и унося честно добытый трофей.
На следующее утро Конан разыскал закадычного дружка в «Улыбке удачи», дабы передать просьбу (вернее, слегка прикрытый налетом вежливости приказ) Рекифеса явиться в Сыскную Управу. Вопреки ожиданиям варвара, Ши, выглядевший чрезвычайно самодовольным, и не подумал возразить. По дороге он тщетно пытался расспросить киммерийца о подробностях событий на Конном Поле. Тот упрямо отмалчивался, смахивая на человека, напряженно обдумывающего некое трудное решение.
– А что покойный Банатиб? – рискнул задать наиболее беспокоящий его вопрос Ши. – О нем не болтают ничего… эдакого?
– Похоронят его через пару дней за счет городской казны, вот и все, – откликнулся Конан и слегка оживился: – Рекифес сказал, ты давеча вопил на все трибуны, будто Банатиб и есть наш неуловимый Призрак. Это правда?
– Мне так показалось, – осторожно протянул Ши. – Его голос сильно смахивал на голос того типа, что любезно беседовал с подозрительным незнакомцем в ночь провалившегося нападения на «Лиретану». Может, с этим твоим Джелани-Грифоном. Я ведь его единственный раз видел, и то в сумерках. В остальном же все сходится. Только зачем Банатибу понадобилось копать под Дознавателя?
– Не надейся, нам этого не расскажут, – с неожиданной злостью бросил варвар. – И помяни мое слово, Рекифес из шкуры вон вылезет, стараясь замять эту историю. Как будто ничего не было. Схлопотал достопочтенный Банатиб случайную стрелу, ну и мир его бренным останкам.
Карманник молча кивнул, соглашаясь с доводами приятеля. Конечно, кому охота выносить сор за порог? Благодарствуем, что самим удалось счастливо отделаться. Вроде как даже наградить сулятся. Есть, значит, какая-никакая справедливость в этом насквозь прогнившем мире, что бы там не твердили злопыхатели!
* * *
Церемонию вручения наград проводили в кабинете достопочтенного Рекфиеса, пригласив на нее узкий круг лиц, так или иначе замешанных в истории, зародившейся в миг внезапного падения Огненного Феникса и замкнувшейся там же, где все началось – на желтых дорожках Конного Ристалища. Из почетных гостей присутствовали месьор Аддах Рабиль, к коему постепенно возвращалось утраченное по вине головорезов Фехтие самообладание, а также Барч ит'Каранг, выглядевший так, будто смертный бой с хатаритами является для него ежедневным и давно приевшимся развлечением, вкупе с неотлучным Мульмаром, довольно поглаживавшим седую бороденку, и Деянирой, явно задавшейся целью перещеголять своим нарядом любых благородных и не очень благородных дам Заморы.
Впрочем, Диери Эйтола могла творить, что ей заблагорассудится – не всякий день обычная шадизарская девица умудряется заполучить Осенний Приз, вырвав его у соперников в прямом смысле едва ли не с кровью. По завершении скачки победительница просто выпала из седла – ее едва успели подхватить служители Поля. Конан едва успел прибежать к волнующему моменту вручения Нефритового Кубка, но пробиться к подружке не сумел: его вежливо, но непреклонно оттеснила челядь ит'Каранга. Деяниру, мертвой хваткой вцепившуюся в золотые ручки выигранной чаши, торопливо усадили в паланкин и унесли с Поля.
