Впрочем, Диери Эйтола могла творить, что ей заблагорассудится – не всякий день обычная шадизарская девица умудряется заполучить Осенний Приз, вырвав его у соперников в прямом смысле едва ли не с кровью. По завершении скачки победительница просто выпала из седла – ее едва успели подхватить служители Поля. Конан едва успел прибежать к волнующему моменту вручения Нефритового Кубка, но пробиться к подружке не сумел: его вежливо, но непреклонно оттеснила челядь ит'Каранга. Деяниру, мертвой хваткой вцепившуюся в золотые ручки выигранной чаши, торопливо усадили в паланкин и унесли с Поля.
Что ж, не сегодня-завтра Диери покинет дом ит'Каранга. Она свою обязанность выполнила. Даже больше того – девушка сумела заполучить для туранца Приз, хотя ее нанимали на работу вовсе не за этим. Нечего ей обихаживать злобного рыжего саглави, будь он хоть трижды самый распрекрасный скакун на Материке. Теперь у киммерийца хватит денег на любую – ну, почти любую… – прихоть подружки. Для начала они нынешним же вечером переберутся из опостылевшей «Хромой лошади» в более пристойное место. Скажем, в «Рубиновую лозу». Диери там наверняка понравится.
Делая вид, что внимательно слушает разглагольствования бар-Зейяра, как всегда, державшего речь вместо своего господина, Конан попытался сосчитать, сколько же денег внезапно оказалось у него в руках. От Аддаха Рабиля, от Барча, от Сыскной Управы… Тысячи три империалов получается, что ли? Неплохо, на первое время хватит. Дальше посмотрим, как быть и как жить. Еще стоит потрясти за шиворот дружка Ши – пусть делится! Нечего жмотничать, по закону «довесок» к Призу принадлежит Диери. Стянул под шумок едва ли не четверть прилагающихся к Нефритовому Кубку империалов, и радуется, думает, никто об этом не прознал. Надо будет намекнуть, мол, Рекифес вчера опять грозился упечь некоего карманника на Соленые Озера…
Чрезмерно затянувшаяся (по мнению киммерийца) церемония наконец-то закончилась. По комнате пролетел тихий, но дружный вздох облегчения, заскрипели отодвигаемые стулья и кресла, старый Мульмар, цепко ухватив за рукав Аддаха Рабиля, принялся что-то рьяно втолковывать владельцу Ристалища…
– Почтенный уль-Айяз, Конан, вы мне понадобитесь, – заглушил прочие разговоры резкий голос Верховного Дознавателя.
– Я тебя во дворе подожду, – быстро проговорила Диери, выскальзывая вслед за Барчем за дверь. – Мне… Нам очень нужно поговорить.
«Интересно, о чем?» – удивился варвар, с некоторой неохотой возвращаясь обратно к столу главы Сыскной Управы. Шетаси, похоже, даже утруждать себя вставанием не стал – восседал на прежнем месте и отдувался, будто пробежал лигу по скверной дороге. У уважаемого Наставника, похоже, тоже имелось что сказать высокому начальству.
– Вознаграждения, подарки и благодарности хороши, когда не забываешь блюсти меру, – многозначительно изрек Рекифес, перебирая лежавшие на столе бумаги. Подчиненные согласно кивнули, причем уль-Айяз выбил пальцами бодрый мотивчик на крышке шкатулки, наполненной золотыми ауреями, а варвар украдкой погладил рукоять врученного недавно меча. Неплохой ковки, надо признать, но из-за обилия разноцветных камешков на рукояти больше смахивающего на красивую игрушку. – Вы оба неплохо себя показали, но сие не означает, что отныне вам дозволяется праздно шататься по Управе. Имеется дело – как нарочно подброшенное. Итак, – Дознаватель хлопнул ладонью по столешнице, привлекая внимание. – Надеюсь, вам не требуется объяснять, где находится курильня Старого Ишмика и что представляет из себя сей притон?
– «Храм Трех Устремлений», неподалеку от Пряного рынка, – присовокупил Шетаси. – Посетители нюхают лотосовую пыль, жуют какие-то кхитайские корешки и щедро платят хозяину за сии сомнительные удовольствия.
– Сегодня ночной дозор обнаружил неподалеку от курильни труп зингарского торговца оружием, – Рекифес заглянул в свои бумаги, уточняя, – некоего Альмандена из Бургота, украшенный пятью ножевыми ранами в спину…
– Какое гнусное самоубийство, – вполголоса буркнул уль-Айяз. Немедиец осекся, настороженно переспросив:
– Что-что?
– Гнусное самоубийство, говорю, – достопочтенный письмоводитель глубоко вздохнул, собираясь с духом. – В общем, Ваша милость, думайте, что хотите, считайте меня старым прохудившимся бурдюком и одряхлевшим ослом, но с меня довольно. Устал я. Не мальчик уже – бегать, ловить, хватать, не пущать. С наградных домик куплю где-нибудь в предместье. Буду на солнышке сидеть и вспоминать былые веселые деньки. А с покойником пусть Конан разбирается. Он молодой, сообразительный, у него еще все впереди. Вот.
С этими словами Шетаси брякнул посреди стола латунного дракончика, поднялся и грузно протопал к дверям. Конан и Рекифес смотрели ему вслед: Дознаватель – чуть растерянно, варвар – с уважением.
– Э-э… – не сразу нашел нужные слова немедиец. – По-моему, месьор уль-Айяз принял несколько поспешное решение…
– Вполне обдуманное, – заверил Дознавателя Конан и, более не колеблясь, присоединил к тускло поблескивающей бляхе свою, недавно вычищенную до ослепительного блеска. – Я тоже ухожу.
– А как же дедовские заветы? – поинтересовался Рекифес, взирая на два оставленных символа Сыскной Когорты. – Ведь ты же вроде из-за них служить пошел?
– Мой дедушка Аудагос был воином, и мой отец тоже, – серьезно сказал киммериец. – Шетаси – тоже воин, но… по-другому. Я так не могу. Я попробовал стать человекоохранителем и теперь знаю, что эта работа не по мне. Мне почему-то кажется, что у меня иное будущее.
– Вот как, – невесело усмехнулся Верховный Дознаватель. – Тогда уж объясни напоследок, почему ты со своим приятелем-карманником из кожи вон лезли, меня спасая? Неужто за награду старались?
– Да я о награде даже не думал, – пожал плечами Конан. – Сначала хотел за Тархалла отомстить – зло меня взяло, из-за какой-то твари… Потом свою жизнь спасал. А потом… Потом не мог я уже отступить! Враг бросил мне вызов, и я его принял, как принято у нас на Полуночи. Вот. А Ши…
Конан подумал и глубокомысленно заключил:
– А Ши – это Ши.
– Очень понятно, ничего не скажешь, – пробормотал немедиец. – Ладно, дело твое. Хотя мог бы… А, пустое. Куда же ты теперь? Снова в бродяги? К купцам в охранители? Или, может, опять на кривую дорожку с прежними дружками, а?
– Еще не знаю, – честно сказал киммериец. – Деньги на первое время, спасибо вашей Светлости, есть, подумаю, присмотрюсь, а дальше будет видно.
– Попасться не вздумай, – с натянутым смешком предупредил Рекифес. – Сразу на плаху отправлю. Глупость ты творишь, вот что. Впрочем, твоя жизнь – тебе ее и устраивать. Передумаешь – приходи. А сейчас сгинь с глаз моих, да побыстрее. Умеешь же ты портить людям хорошее настроение, демоны тебя побери…
