Женщина от удивления всплеснула руками, едва не опрокинув недопитую кринку молока.
– Да какая ж он зверушка-то? Обыкновенный домовёнок, - она присмотрелась. - Вона, молодой ещё совсем, дома свого ни разу не имал…
Александр покосился на вновь прикорнувшую на лавке Лючике, не без смущения чувствуя снова выхлестнувший на щёки румянец. И поинтересовался между делом - а что оно такое, домовые-то?
– Я из дальних краёв, у нас про них только в сказках и осталось… - он виновато пожал плечами.
К его удивлению, на лицо трактирщицы выплыла добродушная улыбка. И поведала она, что племя этих пушистых малышей испокон веков живёт в людских домах. Хозяев и место сами выбирают. Помогают по хозяйству немного - за ночь и приберут, и посуду вымоют, и мышей да тараканов напрочь повыведут. Только приметили люди со временем - где домовые живут, в той хате зла нет. Не бывать, и всё тут.
– А как энтот с вами сам увязался, ума не приложу, - вещала она, неспешно вытирая полотенцем столы. - Обычно они со двора ни ногой.
Затем выяснилось, что подрастая, домовые кроме своей речи осваивают и человеческую, а некоторые даже и днём хозяевам показываются. Доверяют, значится…
Тиль немного осовела от съеденного, но всё же помогла хозяину раздеть и вымыть в лохани еле живую Лючике. С неприкрытой ревностью следила за нежными движениями Александра, осторожно смывающего с порозовевшей красотки степную пыль и грязь. А затем, едва чистая ведьмочка счастливо засопела в постели, девчушка своенравно плюхнулась в воду и так ожидающе и с вызовом посмотрела на большого и сильного мужчину, что тот только усмехнулся.
И задал ей такую стирку, что Тиль только ойкала - будто попала между двух жерновов. А тот драил её, как если бы чистил днище корабля от налипших ракушек.
– Уфф… - заявила она, когда кое-как вынырнула головой из поданного служанкой заменяющего полотенце куска полотна, в который две сильные ладони её замотали. - Не приведи Беор, привыкну к такой жизни, потом тяжко будет обратно возвращаться.
И даже улыбнулась, когда хозяин принёс закутанного, свежевымытого домовёнка. Тот изрядно "похудел" мокрой шёрсткой. Но даже не стал легонько кусаться в ответ, когда Тиль принялась его расчёсывать большим гребешком. Лишь блаженно жмурился, да мурчал на зависть всем котам в округе.
Но совсем настроение у неё поднялось, когда приметила, что хозяин не стал залезать под бочок к ведьмочке - хоть и хотелось ему, ох как заметно, а устроился на другой постели. Тем более, что не стал выгонять тут же нырнувшую к нему Тиль…
Среди ночи Александр проснулся от того, что где-то неподалёку за бревенчатой стеной кто-то явственно сопел, пыхтел и вообще - оттуда доносилась некая откровенно весёлая возня. Прислушавшись к весьма необычным звукам, он вышел в коридор. Прошёл к лестнице в общую залу, где в камине уже почти прогорели угли. Нет, не здесь!
Из кухни выплыла хозяйка заведения с сальным огарком свечи в руке.
– Что не спится благородному дону?
Немного смутившись, старлей поведал о таинственных звуках. Но закутавшаяся в пуховой платок женщина только улыбнулась понимающе.
– Сейчас я их в дальний угол отправлю. У вас, извините, петушок, а в моём трактире курочка обитает. Вот и шалят домовята - дорвались до сладкого и таперича любятся вовсю.
Смутившись окончательно, Александр осторожно осведомился - от таких забав, бывает, и некие последствия нехорошие выходят… Но трактирщица взглянула на него с откровенным недоумением.
– Ой, да что вы, ваша светлость - это было бы и вовсе сподручно. Как подрастут малехо, я их в хорошие дома и раздам. Люди-то ждут не дождутся…
Она отлучилась ненадолго, пока озадаченный старлей коротал время за кружкой душистого деревенского кваса. Вернулась улыбающаяся.
– Ну дай-то Беор, прибавится в нашем селе домовят. Я отправила их в чулан, там тепло и мешки под картошку сложены. Кстати, вашего, благородный дон, Флисси кличут - то мне моя Флаффи поведала.
Повинуясь некоему словно появившемуся чувству общности с этой простой и в то же время мудрой сельской женщиной, Александр решился да испросил совета - куда ехать дале молодой ведьме, хорошему механику из чёрт знает какого далека да взбалмошной девчонке? С очаровательным и весьма неглупым домовёнком Флисси впридачу.
Долго ещё шептались они у огонька оплывающей свечи в гулкой и пустой трактирной зале. Снаружи прошуршал лёгкий осенний дождик - обычный дождь, как заметила трактирщица. А разговор всё тёк прихотливо, журчал словно ручеёк. И оттого на сердце словно становилось теплее, вроде бы как выговоришься, изольёшь грусть-печаль - и светлеет на душе…
Поглощая немудрёный завтрак, Александр призадумался. Ехать, в общем-то, всё равно куда - лишь бы Лючике не вздумала опять фортели выкидывать. Так почему бы и не последовать совету содержательницы трактира, да не махнуть за Высокий Лес - говорят, именно оттуда попадают в мир и громовые палки, и чадящие самобеглые повозки.
Сидящая рядом ведьмочка, что грустно ковырялась в салате, подняла голову. Словно почувствовала, что мужчина подумал о ней, пусть и мимолётно. И от взгляда блестящих чёрных глаз старлей опять почувствовал, как сладко заныло на сердце, а по спине сыпануло морозными искорками.
– А вот скажи, Лю… - начал он, отодвигая опустошённую деревянную тарелу с выщербленным краем. - Вот у тебя глаза есть. Не стыдно тебе ими пользоваться, видеть всё вокруг?
Лючике хлопнула ресницами, этак удивлённо уставившись в ответ ясными вышеупомянутыми глазами.
– Нет, светлый дон - отчего мне должно быть стыдно?
И даже неугомонная Тиль, нахально реквизировавшая себе тарелку пудинга и теперь на пару с Флисси уплетающая его, прислушалась к разговору взрослых.
– Тогда отчего ты считаешь свой дар постыдным? - развивал свою мысль Александр, деловито разливая по кружкам молоко из глечика. - Это ведь твоё, и оно у тебя есть.
– Ну, - ведьмочка пожала плечами. - Это совсем другое дело.
– Да? - старлей не согласился. Подвинул кружку девчушке, а Флисси налил в плошку, куда домовёнок тут же с удовольствием сунул нос. Посмотрел немного, как тот облизывает розовым язычком заляпанную молоком пушистую мордашку, и усмехнулся.
– Тогда скажи мне ты, Тиль… Вот если бы ты попала в страну, где все слепые от рождения - тебе было бы зазорно пользоваться глазами? Или, может быть, и вовсе выколола бы их?
Девчушка отчаянно завертела в стороны головой - да так, что брызги молока и крошки пудинга полетели с губ. И даже, брезгливо передёрнувшись от представленной картины, закрыла глаза ладошками. Поёжилась и буркнула:
