— Сгруппируйтесь, — крикнула женщина; похоже она когда-то занималась акробатикой. Перед столкновением он заметил, как зажглись и надулись ящерные полосы на его руках.
Пластиковая крыша хоть и прорвалась, но сильно замедлила два «метеорита», они влетели в груду картонных ящиков, пробили ее наполовину и, наконец, остановились.
— Приехали. Ровно в горшок, сто очков из ста возможных.
Минута счастья, полосы на руках погасли и сдулись, русский отставник и австрийская маркетолог обнимались и даже три раза поцеловались. И делала она это не абы как, а с чувством и толком. Более того, она впервые шепнула ему: «Liebling» и Василий догадался, о чем разговор.
Однако, когда он высунул голову из груды картонных коробок, то увидел, что с трех сторон к ним бегут моджахеды вперемешку с душманами, оскалив зубы, и строчат из всех видов оружия. Сверху же заходят «Викинги» и кого будут сперва бить, неизвестно. А в голове муть какая-то, и в боку боль.
Он невесело глянул в четвертую сторону, собираясь увидеть очередное войско, но обнаружил стремительно приближающееся нечто, оптическое искажение, которое более всего походило на облачко. Когда оно замерло, ненадолго приняло более-менее определенные очертания — обтекаемой, зеркальной, сплюснутой а-ля НЛО машины. На ее носу разверзся люк, Василий пытался подхватить женщину, но она заметалась и вырвалась из его рук. А затем появился Акай — живучий же парень — и куда-то повел ее.
Очередь из крупнокалиберного пулемета прошила воздух рядом с ухом, тут уж не до сентиментов, Майков прыгнул в зево машины и наступила тьма.
Опять попался, никакая это не машина. Его понесло вихрем серебристой жидкости — все более вязкой и быстрой. Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, и не слышал собственного дыхания.
Очнулся совсем в другой местности — двурогая скала, срубленная молнией чинара, жаркие камни. И никакой машины рядом, ни целой, ни разбитой.
Судя по природе, местность эта на тысячи километров удалена от Ландскрона-Сити. Ландшафт и растительность Василию знакомы. Большой Кавказ. Если бы не приличный синяк на боку, залепленный дермопластом со следящим микрочипом, Василий мог бы сказать, что дело происходит двенадцать лет назад. Дермопласт-то можно уже и отклеить, гематому почти что сняло.
Он был в футболке, ботинках и штанах, таких грязных, будто на них состоялась Бородинская битва. Еще на нем был броник с дыркой. Имелся также автомат Daewoo K-20 c двумя обоймами — «подарок» Саида Бекмурадова. 12 лет назад Василий был экипирован получше. И мышцы не те, и позвоночник с суставами — не те, что тогда.
Но задание он понял. Вернуться в Тарскую. Его опять послали подальше бани, к анчару.
Шел ночью, при лунном свете. Без опытных людей, знающих и чувствующих местность, без спутниковой навигации — у бодика не ладилось с блоком связи — это было тяжело. Маршрутные карты, хранящиеся в памяти Навигатора, не мешали Василию Савельевичу плутать среди малоузнаваемых скал, круч и утесов. Бодик, имеющую туже оптическую информацию, что и хозяин, мог только подрисовывать виртуальные контуры окружающей местности. Но главный ориентир — полуразрушенную башенку — Майков все-таки нашел и провел там день, несмотря на присущий ей запах мочи. Пока коротал там время, подбадривал себя нашедшимися у бодика стрелялками.
Несколько раз в поле зрения появлялись овечьи отары в сопровождении пастухов-автоматчиков, но те шли в направлении перевала и не приближались к башне. Ночью Василий опять пустился в путь. Ему, похоже, не слишком везло — астрологи объяснили бы это пагубным влиянием Сатурна и Плутона. Ландшафт напоминал лабиринт, Майкову казалось, что в камнях сидят коварные сущности типа троллей, которые умеют водить за нос.
Его плутания по лабиринту завершились совершенно предсказуемо. Встречей с минотавром. Послышался шорох — собственно, этот ничем не отличался от сотен других. Да и чего удивительного в шорохе? Тот же камень живёт своей замедленной, но вполне настоящей жизнью: поглощает, выделяет, растет, распадается, совокупляется даже, ведет напряженную борьбу с окружающей средой — ветром и водой. Может треснуть и развалиться.
Последний шорох ничем не отличался от других, но он не понравился Василию. Ночной путник насторожился, прислушался, однако это не помогло. Василий поднял автомат, повернулся туда-сюда, озирая по кругу окрестности, сделал шаг и тут же земля вылетела из-под ног, оружие из рук, а сам он сильно треснулся боком. Хорошо хоть не тем, больным. Василию еще вывернули руки, схватили за шиворот, и в этом виде понесли мордой вперед. Всё, спалился? Его поднесли к крохотному, но страшно едкому фонарику, потом грубо задудели в ухо:
— Попался, гаденыш. Ну-ка признавайся, куда тебя послал Хожа Ахмет?
Затем вопрос в грубой форме был повторен на английском и четырех азиатских языках.
— Я не могу признаться, куда меня послал Хожа Ахмет, потому что я с ним не знаком, — честно выдавил Василий. — Вы так сильно тянете за шиворот, что из меня не вылезают никакие звуки, кроме хрюканья.
— Парни, ослабьте-ка хватку, — скомандовал кто-то, — свяжите ему ручонки за спиной и усадите.
Приказано-сделано. Парни сделали вид, что ослабили хватку, быстренько стянули руки Майкова липкой лентой и усадили на какой-то холодный булыжник.
— Да, теперь, пожалуй, мне лучше, — согласился Василий. — За исключением звука «о» я могу произносить все необходимые звуки. Хожа Ахмет меня, конечно бы, послал, если бы мы были хоть немножко знакомы.
— Так ты русский? — спросил тот, кто до этого уже отдавал приказы.
— Меня, кстати, Василий зовут, а вас?
— Мы не на танцах, чтобы знакомиться, — сказал малоразличимый даже при лунном сиянии командир. — Да и кавалер ты незавидный. В горы драпанул, от службы летаешь. Оружие украл, с поста скрылся. Нехорошо. Другие, значит, должны интересы страны защищать, а ты, понимаешь, будешь пользоваться всем готовеньким.
— Не спрашивай о том, что страна сделала для тебя, подумай, что ты сделал для нее, — всецело поддержал Василий. — В свое время я от службы не летал, а теперь здесь по личному делу. Какой из меня дезертир, если я уже почти пенсионер?
Кто-то из солдат доложил:
— Командир, автоматец-то не из наших арсеналов, османский.
— Да трофейный он, блин, в бою взял, — стал оправдываться Василий.
— Для боя у тебя должен иметься военный билет и приказ, иначе это не бой, а самоуправство. Ты понимаешь, странный гражданин, что я сейчас тебя шлепнуть могу, как боевика, — судя по звукам, командир поменял обойму в крупнокалиберном пистолете.
