Среди воинов таха поднялась паника. Обученные и хладнокровные ветераны в одночасье превратились в испуганное стадо новобранцев, которые с паническими воплями рассеялись по зарослям. Вновь наступил неплохой момент для того, чтобы под шумок перерезать человеку горло. Но убийца, очевидно, растерялся, подобно всем остальным, и не подумал об этом. Или собственная жизнь показалась ему дороже десяти метикалов. Или, наконец, Кваквасе так и не удалось завербовать убийцу – вряд ли памятливые гоблины позабыли арифметический спор между ним и мной.
Так или иначе, через несколько секунд воинство растворилось в джунглях.
В небе заполыхал кристалл мощного посоха. Во все стороны полетели щепки от разбитых деревьев, камешки, комья земли. Следом от разрывов редкостно крупных файерболов погибли черепахи. Бронированных монстров буквально разнесло на клочки. Осколки панцирей с визгом прошили джунгли, засели в стволах и кронах деревьев, в почве, а также в телах доблестных воинов. О количестве жертв пока нельзя было судить по причине неразберихи.
Причинив колоссальный урон, «птеродактиль» вероломных киафу совершил торжественный круг над братской могилой ОАТ, презрительно сбросил выгоревшие разгонные ракеты и удалился в сторону Ксакбурра.
– Армия, стройся! – спустя несколько минут завопил тысячник Боксугр.
«Уцелел все-таки, подонок», – подумал я с досадой.
Джунгли пришли в движение. Воины таха начали опасливо выбираться на открытое место. По скромным прикидкам, армия потеряла павшими и дезертирами около половины личного состава. Существовала, конечно, вероятность, что еще не все решились высунуть головы из кустов. Или просто оглохли от разрывов.
– Ведем счет погибших. Осмотреться на предмет контакта с павшими солдатами, – сформулировал задачу тысячник. – Давайте-давайте! Быстро пересчитали героев, отдавших свои жизни во славу народа. Дважды одного не считать!
Повсюду загудели печальные голоса, но внятный ответ поступил только один.
– У меня есть покойник! – тоненько крикнул Рож.
Я сразу узнал его мерзкий голос. Вернулся все-таки в стан командарма под шумок, жирная сволочь! Бывший сотник, оказывается, стоял чуть ли не рядом со мной, и я стал невольным участником сцены опознания трупа. Вместе с Зийлой и Рожем я угодил в хилый кружок света, возникший после того, как тысячник затеплил эльфийский шар.
На траве, головой в черном кровавом пятне, лежал мертвый Джадог. Осколок черепашьего панциря впился ему в горло, едва не отделив череп от туловища. Смерть мужелюбивого снайпера была мгновенной.
– Он был великим воином, – сурово сказал Хуру-Гезонс.
Незаметно для всех маршал очутился рядом с тысячником и теперь возвышался костлявым демоном ночи, с сурово сжатыми губами и сталью в очах. Боевая татуировка на его мужественном лице как будто стала живой и текучей. А может, это внезапная дрожь в руке Боксугра, от которой свет поколебался, делала ее такой. Кость в носу командарма зловеще пошевелилась, когда он открыл рот для продолжения речи.
– Но дело освобождения народа таха не погибло вместе с бездушными черепахами и этим славным воином. Нас по-прежнему великое множество, мы так же сильны и непобедимы, как раньше, ибо с нами – духи наших предков и сами боги! К кому благоволил этот отважный воин? – внезапно сменил тему Шаман и кивнул на труп.
– К нему, к нему, – вразнобой загомонили гоблины и принялись указывать на меня. Я хотел ретироваться во мрак, но братья по оружию стояли твердо, как скалы.
Хуру-Гезонс нагнулся, поднял заляпанный кровью арбалет мертвеца, смахнул с него травинку и торжественно вручил мне.
– Держи. Гордись тем, что стреляешь из оружия своего товарища, и отомсти за его гибель врагам. Месть! Месть! Мы победим! Изгоним вонючих киафу из нашей страны! Смерть тирану Волосебугу! Не будем медлить ни минуты. Сейчас же выдвигаемся на город, братья мои, и застанем врага врасплох!
По телу пробежала священная дрожь. Сам от себя не ожидая такого, я проревел вместе со всеми боевой вопль и поцеловал Джадогов арбалет. По команде Боксугра воины-освободители цепочкой стали исчезать под сводами леса, а вскоре и я присоединился к этому слаженному движению.
Уже ничто не удерживало нас в разгромленном лагере. Правда, до того, как кануть тенями во тьме, многие гоблины ухитрились разжиться припасами, что разметало по лужайке взрывами. В том числе Зак, который пристроился сразу за мной.
– Слышь, мужик, – сказал он шепотом, – я пару банок тушенки урвал. И еще кое-что. Поделюсь за пятьдесят метикалов.
– С ума сошел? – прошипел я в ответ. – Откуда у меня такие деньги?
– Ну ты вообще лопух… Тут у всех полные карманы монет, братишка. Сейф разорвало, понял? Пока ты грязь с арбалета слизывал, умные гоблины пищу и бабки в траве собирали. Сейф-то с метикалами того – ку-ку! Жалко, чемоданчик уцелел, в нем золотишко!.. А знаешь, как ананасы смачно прожарились? Деликатес, покруче хухум-ржи. Я уже отведал.
– Иди к Насру, солдат, – обозлился я. – В такой момент о деньгах думать.
– Ну, не хочешь – как хочешь, дело твое. Посмотрю я на тебя, как ты под утро запоешь.
– Я не соловей, чтобы на рассвете голосить! – рыкнул я и поддернул ремень арбалета, чтобы он не так нещадно цеплялся за ветки и лианы.
* * *
Гомункулуса в отличие от людей налет не застал врасплох. Он давно услышал нарастающий рев ракет и определил направление, откуда двигался планер. В том, что это боевая машина, сомневаться не приходилось. Теперь события могли развиваться в двух направлениях. Либо планер принадлежит мятежникам, и тогда их руководство займет места в кабине, чтоб продолжить противозаконные действия в небесах. Либо планер направило законное правительство Даггоша, и тогда следует ожидать огневого контакта. В первом случае придется уничтожить Черного Шамана при посадке в планер. В дальнейшем это станет неосуществимым: летать самостоятельно Люсьен не мог даже после использования ремкомплекта последнего поколения. Во втором случае – уничтожить, воспользовавшись обстрелом лагеря как идеальным прикрытием. Второй вариант был предпочтительней, поскольку гарантировал, что диверсионная группа останется нераскрытой. Единственным минусом было то, что, как ни повернись события, сержанта Стволова придется оставить без охраны. Как же быть?
Гомункулус хотел было отхлебнуть из «бутыли» для обострения мыслительного процесса, но вовремя приказал себе остановиться. Привычка становилась слишком навязчивой. Да к тому же вредной – он уже упустил гоблина с тесаком после порции ремонтной жидкости. Впрочем, Стволов многократно демонстрировал способность избегать опасных ситуаций без чьей-либо помощи. Скорее всего, сумеет уцелеть и в этот раз, хотя рисковать жизнью командира все равно не стоит.
