Немного погодя Таш отдал эти дротики Загену, чтобы тот проверил на предмет того, какой именно на них нанесен яд. Старый лекарь выполнил просьбу, но ничего страшного не нашел. Яд был самый обычный, парализующий, взятый у местной рогатой жабы. Смертельно опасным он мог стать только в том случае, если воткнуть в себя сразу все подаренные Баданом дротики, один же из них мог только обездвижить человека на несколько минут. Таш слегка успокоился и попросил нейтрализовать яд на нескольких, чтобы Рил могла тренироваться. То, что в целом идея была хорошая, он не мог не признать, несмотря на всю свою неприязнь к Бадану.
Из-за постоянных тренировок Рил почти не заметила, как пришла весна, и совсем не заметила, как она перевалила за половину. Уже близился традиционно жаркий май, когда в поместье произошло событие, которому в скором времени суждено было изменить их жизнь.
Пила забеременела. Самконг радовался этому, как ненормальный. Конечно, при его любвеобильности у него много детей было разбросано по белу свету. Когда его подруги сообщали об грядущем появлении очередного отпрыска, он бывал горд, чувствовал себя мужчиной, но... давал деньги на воспитание и благополучно забывал о них. Пила была первой и единственной его женщиной, которая вынашивала ребенка, находясь рядом с ним. Он видел, как растет ее живот, как она счастлива и прекрасна в своем ожидании, и в глазах ее сияет любовь и уверенность, что все будет хорошо.
А какая уверенность в завтрашнем дне может быть у изгоев?
Самконг не смог долго выдерживать ее взгляд, и решил, что пора искать подходящего священника.
У Самконга не было клейма, и у Пилы тоже, поэтому поиски священника не заняли много времени, и душным майским вечером в маленьком старом храме на окраине Олгена состоялась свадьба. Присутствовала «семья», очень много охраны и, разумеется, Рил. После недолгого красивого обряда старичок-священник записал их имена в храмовой книге, что в дальнейшем должно было оградить будущего ребенка, да и саму Пилу, от причисления к изгоям.
Большого праздника по этому поводу устраивать не стали. Незачем демонстрировать подчиненным свою возможность сделать то, что им никогда не светит, поэтому обошлись праздничным ужином. Таш, который все бракосочетание простоял с каменным лицом, и за ужином не пришел в хорошее расположение духа. Рил иногда поглядывала на него, не понимая, в чем дело. Он отвечал ей улыбкой, мол, все нормально, но после снова мрачнел как туча. Самой Рил приходилось, несмотря на беспокойство за любимого, развлекать пением гостей и быть веселой, как птичка, чтобы доставить удовольствие своей единственной и самой лучшей подруге. А Пила была счастлива настолько, насколько может быть счастлива женщина в ее положении.
Таш не спал всю ночь. Рядом посапывала слегка подвыпившая за ужином Рил, самого же Таша хмель не взял, хотя он честно пытался напиться.
Утром он разбудил Рил позже обычного.
– Вставай, малыш! – прошептал он ей в ухо между поцелуями. – Одевайся быстрее, мы сегодня торопимся!
Рил, полагая, что предстоит очередная «небольшая» тренировка, потянулась за «униформой» – холщовыми рубашкой и штанами, в которых ходили все Ташевы воспитанники, но он остановил ее.
– Нет, не это. Надевай платье, мы пойдем в город.
Рил с трудом разлепила заспанные глаза и с удивлением уставилась на него. Она с самой зимы не выходила из поместья. Ну, разве что на свадьбу Пилы, но то была уважительная причина.
– Зачем?
– Мы пойдем в храм.
– Зачем?!
Таш сел на кровати и со злостью рванул рукав на рубашке.
– Вот, видишь? – Он сунул ей под нос клеймо. Она видела его и раньше: два треугольника, один в другом, синего цвета. У Франи такое же. – Эта проклятая Свигром картинка не дает мне жениться на тебе и защищать тебя как полагается!!!
Она взяла его руку и поцеловала клеймо.
– Таш, мне все равно.
– Мне не все равно! – рявкнул он. – Послушай, – чуть помолчав, продолжил он уже более спокойным тоном, – у нас в Грандаре обычаи немного не такие, как здесь. У нас Бог-Отец не отворачивается совсем от изгоев. Он может даже принять изгоя обратно, если он проявит мужество в бою, защищая свою страну. Поэтому многие из тех, кто не может пожениться по всем правилам, приходят в храм к отцу и просят благословить их союз. Вот это мы с тобой сейчас и сделаем!
– Не знала, что ты веришь в богов! – удивилась Рил.
– Я в них и не верю! – заявил Таш. – Зато они в меня верят, и даже очень! – Он взял в ладони ее лицо. – Рил, да я самому Свигру готов молиться, только бы с тобой было все хорошо! Все, одевайся, хватит болтать!
Рил сползла с кровати и побрела к шкафу с одеждой. Так, какое же надеть? Выбрала зеленое, с богатой вышивкой. Торжество, как никак. Натянула.
– Таш, а почему ты тогда оттуда уехал? – спросила она, поворачиваясь к нему спиной, чтобы он застегнул платье. Услугами служанок Рил по-прежнему предпочитала не пользоваться.
– Откуда?
– Из Грандара. Ты же говорил, что там можно заслужить прощение. – Это Рил прокричала из ванной комнаты.
– Чисто теоретически, – усмехнулся он. – Воевать с Грандаром уже давно дураков нет. Последняя война, которая могла начаться, но не началась, была, когда я был еще подростком. Да и что там завоевывать? Одни горы. Там кроме грандарцев все равно никто жить не сможет!
– А Дорминда говорила, что у вас все время воюют. – Рил вернулась с полотенцем в руках.
– Между собой да, почти все время. Или грабят соседние приграничья... Скажи мне, радость моя, разве бог будет кого-то прощать за междоусобную резню или подлые нападения на соседей?
– Да-а, – протянула Рил, стягивая волосы в строгий узел на затылке. – Точно не будет. А вообще вера у вас сильно отличается от здешней?
Он пожал плечами.
– Я бы сказал, что она чуть помягче. У нас жизнь тяжелее, а вера мягче. Странно, правда?
– Пожалуй. – Рил застегнула в ушах подаренные Пилой серьги. – Ну, все, я готова. Идем?
Раннее утро радовало свежестью и прохладой. Таш и Рил решили пройтись пешком, благо что идти недалеко да и погода хорошая. После обеда наверняка мало кто рискнет высунуть нос на улицу – май выдался на редкость знойным, хотя, слава богине, не засушливым. Дожди всю весну исправно поливали сады и огороды, и теперь они радовали глаз буйной зеленью. Можно было, конечно, взять лошадей, но, хотя Таш учил ее еще и этому, Рил пока ездила плохо. Ее абсолютное неумение держаться в седле в очередной заставило Таша задуматься над тем, откуда же все-таки родом его подруга. Он не мог представить себе такого места, где не было бы лошадей. Они были везде, и практически все люди, как правило, умели хоть немного на них ездить, исключая разве что калек, психов и грудных детей. Ни под одну из этих категорий Рил не подходила, и ее загадочное неумение ничем невозможно было объяснить.
