Двенадцать Старейшин безвылазно сидели в Башне Советов и думали свою мудрую думу. Председатель Фраурин, бывший Верховный жрец, ждал известие от астрологов и не отпускал никого. Старая привычка еще с Валая, когда приходилось скрываться.
На Родине, в Мире носящим имя Валай им жилось нелегко. Стелющиеся Камни, травимые со всех сторон странствовали, как неприкаянные, но не отказывались от безумной идеи. Сторонников объединения светлых и темных эльфов, коих в обоих народах набиралось десятки тысяч, преследовали и темные, и светлые собратья, а с началом войны за их головы объявили награду, чего ранее перворожденные никогда себе не позволяли и главное, сородичи не только обещали, но и выплачивали. Представить невозможно! Хоть людям, хоть гномам, да хоть и последнему орку! Но и войны такой не ранее не бывало: все альганы против всех каганов. Безумие охватило перворожденных!
Валай загорелся. Пришлось уйти в негостеприимные для темных эльфов леса, соединиться со светлыми эльфами — сторонниками объединения, провести грандиозный ритуал и перенестись в другой мир.
Казалось вот оно живое доказательство невозможности объединения — народы раскидало четко по ветвям, но нет, сектанты народ упертый. Жрецы назвали случившееся испытанием, призвали к терпению и сложили с себя полномочия жрецов. За ненадобностью. Бог пропал, оставив после себя одну безмозглую Силу. Так же поступили жрецы альганов, у которых их Древа Жизни тоже стали безгласными.
Народ возмущался недолго. Эльфы быстро обнаружили «круговорот душ» и ужаснулись. Вновь призвали жрецов, вновь поверили их обещаниям и стали ждать, периодически веселясь в битвах с альганами (женам очень хотелось рожать). Пока терпения не потеряли, ждали всего пять сотен лет — чуть больше половины жизни среднего эльфа. И вот, наконец, затеплилась надежда. Да сколько можно заседать!
За две недели заседания и за полгода скрытого обсуждения неторопливые Старейшины пришли к выводу, что человек таки да, Аватар Пропавшего. Раз он человек, не каган и не альган, то это означает верность выбранному курсу на сближение двух стволов общего дерева. Правда, по докладу Тирона, человечек очень своенравный, к тому же дикий, что само собой разумеется для Мира без Силы откуда его принесла Лоос. Тоже не случайно, прослеживается связь с альганским Древом, но ничего, характер обломают. Осталось подождать две недели и звезды покажут новый Путь, станет ясно где, когда и главное куда. Братья Альганы, всегда более организованные, уже разослали «корешки»[15] во все свои три ветви. Свободные каганы пока тянули.
— Можно с тобой поговорить, Хранящий, — услышал Рус чей-то голос и поднял голову. Увидел незнакомого этруска и нахмурился.
Он недавно расстался с Гелинией и не торопясь направлялся к городским вратам. С первого дня учебы вошло в привычку «провожать» девушку до разветвления улицы. Она с телохранителями направлялась в сторону дворца, он к выезду из города. По пути Рус шутил, Гелиния больше молчала. Иногда оба молчали. Эти странные свидания происходили каждый день в течение месяца, кроме двух дней в декаду, когда после занятий с магистром ученик ночевал в таверне да пары «выходных» по случаю маленьких праздников. Чего только не выдумывали по этому поводу другие школяры, но Гелинию и тем более Руса их мнение волновало меньше всего. Она ждала «когда сбудется воля Величайшей», а его интересовали структуры «каменных ос» и «пулемета».
Вот и сейчас Рус полностью погрузился в размышления. Всего два дня прошло с момента утреннего озарения и ему не терпелось довести до ума всю структуру в целом. По субъективному подсчету это займет от силы декаду. Сложная структура получалась, не поддавалась упрощению. Сознание привычно находилось в легком трансе, собирало — разбирало «пулемет», но часть его, тем не менее, зорко следило за окружающим. Это астральное тело и еще несколько часто попадались на пути и всегда вне пределов видимости. Слежка или охрана, которую запросто мог послать князь. Теперь один след определился — этруск. То-то видел вокруг следа странные колебания Силы. Не догадался сравнить с посланником. Сейчас увидел воочию — Сила Френома без духов, значит, не опасается.
— Судя по тому, как ты нахмурился, я не ошибся, Рус, — насмешливо произнес этруск.
— Тебе твой соратник из Горгоны не рассказывал, как со мной связываться? — сказал угрозой и прикусил язык. До чего доводит рассеянность! Мог бы совсем отмазаться, он же теперь Хранящий!
Рус верхом на Воронке возвышался над здоровым этруском в тирской одежде. Они находились на том же самом перекрестке, где состоялась знаменитая битва Андрея с лже — телохранителями. Вокруг снова ни души и время примерно то же.
— Не собираюсь я с тобой драться, — гордо ответил этруск, всем видом показывая «ты мне на один плевок», — пройдем с таверну за углом. Не бойся, я один. Нам есть о чем поговорить. Или испугался? — добавил с презрением.
Уравновешенный Хранящий и опытный «браток» на «слабо» не поддался, но, тем не менее, решил принять предложение. Поздно отказываться, достанет.
— Город закроется через полчетверти, а мне надо за город. И вообще, о чем нам с тобой разговаривать?
— Успеем, — усмехнулся этруск, — ты прекрасно знаешь, о чем пойдет речь. Все-таки боишься?
— Идем, — с тяжелым вздохом ответил Рус, медленно слезая с единорога.
Этруск заказал самую крепкую местную настойку и представился:
— Я - Эрлан, представитель партии груссов. Тебе это о чем-то говорит? — в его глазах мелькнула хитринка.
— Мне по барабану. Тебе известно это выражение?
— Барабан знаю… — груссит немного растерялся.
— Вот что в него стучи, что мне говори — одинаково, — пояснил Рус собственное понимание этого выражения. Интересно, никогда не задумывался.
— Давай начистоту! — Эрлан мгновенно вспыхнул, — ты сын Грусса Третьего? — не годился он в дипломаты.
Сдержанность вообще редкое качество среди этрусков. Как и среди лоосок. Прав Арон — что-то отпивают от них их боги, быстро психуют. Потому и с трудом подбирал Гросс Пятый посланников.
— Да, я — Рус Четвертый. Так меня среди гладиаторов звали. А что?
— Ты так и не отве… — начал было возмущаться этруск, но вдруг передумал, — а ведь ты точно Рус Четвертый. Хочешь им стать?
— В смысле? — искренне не понял нынешний Хранящий. Нет, понятно, что за принца принимают, но почему за Груссом Третьим следует четвертый номер Руса?
— Я следил за тобой, поспрашивал о тебе и пришел к выводу, что скорей всего ты не имеешь отношения к истинному царю Этрусии, — обломили честолюбивые надежды Руса, и его это почему-то задело, — но это не важно. Ты нужен как символ, — закончил Эрлан на торжественной ноте.
