Когда эльфы, почтительно распрощавшись с нами, исчезли в ночи, Маленький-Черненький свернулся клубком и удрых на коленях Арквейн, а я тихим шепотом объяснял слегка испуганной Арквейн, что мой голос, это не то чтобы Голос, а так, голос... С его помощью я могу не только принимать судьбоносные для глупеньких и таких воинственных эльфов решения, но и читать стихи. Про любовь! И даже петь песни. И голос мой имеет дивное имя - Драматический тенор. В минуты страсти - Лирический тенор, вот как сейчас. Арквейн шепотом же хихикала, требовала говорить тише: "Кота разбудишь!", - и заверяла меня, что если я еще раз покушусь на "глупости", вот как сейчас, то мой голос станет дискантом. Возможно, на всю оставшуюся жизнь...
Такая вот загадочная девушка. Совсем не уважает мудрых традиций своего народа, велящих слушать Голос... А что вы хотите - воспитанием девчонки больше Тимохин занимался, чем отец родной, заговорщик хренов...
***
Виталя сидел за лабораторным столом, помешивая соломинкой в узкой и длинной мензурке. Я заметил только выведенный на ней черным маркером серийный номер, трехзначный, кажется. Странно, у всего казенного оборудования Академии номера побольше: номер отдела или лаборатории, номер серии, номер объекта. Двенадцатизначный получается... В мензурке тяжело колыхалась какая-то жидкость ядовито-зеленого цвета, явно алкоголесодержащая, судя по тому, как маслянисто поблескивали глаза оборотня.
- Выпьешь, Корнеев? - он был как-то неестественно весел, скорее даже, навеселе. Пьяным оборотня я еще не видел, и что-то сомневался, что это такое зрелище, на которое вообще стоит смотреть. Так что, на всякий случай, я отказался.
- А я выпью! Выпью за консенсус! За взаимопонимание, паритет и толерантность! И взаимовыгодное сотрудничество! Процесс-то пошел! - с этими словами Стрекалов молодецки "хряпнул" мензурку.
- Ух ты-ы! - Виталя хватал ртом воздух, вокруг него, казалось, сгустились тени, - хорошо пошла! Так, значит, признал, что мой голос реален?
- Чего надо, Стрекалов? - будет он мне тут допрос устраивать!
- Ты, Корнеев, как будто и не рад! А воспользовался ведь моей помощью, когда прижало!
- Никакой твоей помощи не было!- я решил стоять на своем, - Я к тебе за помощью не обращался, и ничего у тебя не просил!
- А ты попроси! - хорошему настроению Витали можно было только позавидовать, мое же портилось на глазах. - А я тебе помогу! Все вопросы твои порешаю, все проблемы сниму! Будем жить поживать, добра наживать! Душа в душу! И предупрежу, когда опасность появится, и беду отведу! Ты, главное, советоваться со мной не забывай. Сперва во снах приходить буду, как сейчас, потом придумаем, как в реале общаться!
- Так ты, значит, от опасностей меня защитишь?
- Ага! - Стрекалов жизнерадостно заржал, мензурка вновь оказалась наполненной.
- Как же ты меня защитишь, если себя - не можешь? - с этими словами я наподдал ногой по руке Витали, сжимающей "чашу". И как раз он ее ко рту подносил. Зеленые брызги, оказавшись на роже Стрекалова, зашипели, как горячее масло, оборотень взвыл и схватился за лицо руками. Надеюсь, и в глаза попало. Кислоту он, что ли, пил?..
Или надо было спросить его, чего он такой умный, если он такой мертвый?
***
Арквейн с утра напоила чаем с двумя песочными печенюшками, но к воротам провожать решительно отказалась. Суеверной оказалась. И завтраком не накормила: не научила ее мать, что мужика после проведенной вместе ночи кормить надо, а собственных шишек она набить не успела... Узнаю эльфийскую семейку, пусть и нестандартную: все витают в облаках, всем на все плевать. У пришлых тоже такое встречается, но чаще, если семья неполная... А у меня духу не хватило в чем-то упрекать девчонку: очень уж лучились ее глаза. Котенок, кстати, так и лежал на ее шее черненькой, припорошенной снегом горжеткой, и урчал как паровоз.
Когда я выехал за ворота на вполне довольной жизнью и халявным овсом лошади, сумрачный эльдар, старший сын Кемменамендура, судя по всему, закрыл за мной ворота... И чего смурной таким утром? Неужели пресловутая "братская любовь" к Арквейн обернулась "братской ревностью" для меня? И вернусь я сюда, нет?
Дорога, а точнее, узкая лесная просека не представляла из себя ничего особенного, учитывая, что я определился с маршрутом. Надо попробовать через местные баронства въехать в Хараз, там прибиться к какому-нибудь каравану, гонящему лошадей в Гуляй-Поле на продажу, или оттуда по Велаге... Мое предположение, что мне удастся пропутешествовать от хутора к хутору прямо в Гуляй-Поле, вдребезги разбилось после короткого разговора с Арквейн. Нет никаких хуторов по левому берегу Великой, где приняли бы на ночь усталого путешественника между Ярославским княжеством и Гуляй-Поле. А на заставы ярославские я и сам не пойду. Спасибо, Арквейн предупредила, что не все заставы - с ярославским медведем на воротах. Есть и такие, которые вроде бы "хутора". Даже с характерными такими дедками из аборигенов у ворот и мордоворотами из пришлых в хорошо замаскированных секретах. Есть опасность, что намылят холку и оставят "до выяснения", а выяснять меня не надо. У меня смарагды в кармане. И много еще чего... И притоки Великой на коняжке не везде форсируешь: не Скобелев, чай, который на том месте, где ему на экзамене в Академии Генштаба задачу поставили, водную преграду и форсировал, бросившись в реку на коне... Не искал человек сложных решений. А где просто, там ангелов по сто. Поговорка такая.
Ладно, придерживаемся нового плана: доезжаем до городка Ховерт, а там по обстоятельствам.
***
Тимохин был плешив, пузат, широкоплеч, кривоног и вонюч. Настоящий полковник. Благоухал он запахом своего и конского пота. Меня последнее обстоятельство даже порадовало - вон как торопился человек на встречу со мной! А значит, я не маленький кусочек говна на палочке, а ого-го! Средний, значит, кусок...
Моя лошадка едва успела перейти на походный аллюр, неторопливую такую строевую рысь, я даже проехал около двух километров, но тут меня перехватили: двое пришлых неторопливо вышли из-за придорожных кустов прямо по курсу движения, еще двое вышли сзади. Можно, наверное, было рвануть в галоп, но подстрелили бы, как куропатку... Да и карабины свои пришлые держали стволами вниз, не направляя их на меня. Ценю... И понты не люблю. А однотипные камуфляжные куртки пришлых предполагали, что передо мной не романтики ножа и топора... Но и не армейцы ярославские... Расцветка-то камуфляжная с армейской не совпадает...
- Полковник Тимохин приглашает на завтрак, - сорванным, но вполне командным голосом распорядился старший - пожилой уже невысокий мужичок, заросший до самых бровей рыжеватой бородой. Тоже, кстати, признак того, что не армейцы передо мной... Я как раз подъехал шага на два и остановился. Ребятки хорошо встали - даже подняв лошадь на дыбы, я бы не смог угодить ее копытами по обоим сразу. И кстати, завтрак? То, что надо!
