– Знаешь какие-нибудь заклинания подслушивания?
– Мы тебя совсем испортили? – засмеялась Софи и взяла подругу под локоть. – К сожалению, ни одного, которое работает сквозь стену.
Настало традиционное время сбора колдуний. Мойра сидела в своем любимом кресле в «Колдовской гостиной» и ждала прибытия Лорен.
– Будь помягче, – предупредила ее Нелл. – Помни, она росла без всех этих штучек.
Мойра фыркнула.
– Выказывай побольше уважения к своим корням, моя дорогая, и не сваливай все на Лорен.
Короткая речь вообще не повлияла на веселость Нелл.
– Это то, о чем мои тройняшки шепчутся и хихикают в последнее время?
Нет уж… старая колдунья никогда ничего не разболтает.
– А разве не все девятилетние девочки хихикают? – парировала Мойра.
Острый взгляд Нелл смягчился с появлением Лорен, принесшей хрустальный шар. А еще – стеклянный кувшин со странной жидкостью.
– Что у тебя, милая? Какое-то зелье?
Лорен покосилась на Мойру с легким испугом.
– Гоголь-моголь. С некоторых пор он стал очень популярен в моем офисе, поэтому я принесла немножко вам.
Нелл оживилась.
– Кстати, гоголь-моголь – древнее колдовское изобретение, – пробормотала она. – Он отлично усваивается ослабевшими или больными, а пряности позволяют охватить широкий спектр придирчивых вкусов.
Лорен прижала кувшин к груди.
– Не надо пряностей!
Мойра попыталась говорить строгим тоном.
– А ты колдуй как взрослая ведьма, и нам не придется ничего туда подмешивать.
Лорен расслабилась, и они рассмеялись. Что ж, можно и начинать.
Лорен нежно положила хрустальный шар на диван и принялась разливать гоголь.
– Это действительно самый лучший способ? – уточнила она вскользь.
– Не узнаем, пока не рискнем, верно?
Древняя магия была не только могущественной, но и непредсказуемой, особенно в руках скептически настроенной колдуньи.
Нелл пожала плечами.
– Джейк ничего не нашел. У него есть записи о необычных энергетических всплесках примерно в то время, но вряд ли Амелия была единственной колдуньей на Марди Гра.
Мойра отхлебнула гоголя-моголя. И впрямь восхитительный десерт!
– Его приготовила твоя молоденькая Лизард? – Она почувствовала, что уже любит помощницу Лорен.
– Да, – ответила Лорен, – вчера заглянул парень, который собирался купить дом. Он попросил пожизненного права заходить к нам в офис на гоголь-моголь – дескать, пусть это будет частью сделки.
– И он получил ваше согласие? – поинтересовалась Нелл.
– Конечно, – подтвердила Лорен и села на диван.
Какая творческая и предприимчивая женщина! Неудивительно, что хрустальный шар Великой Праведьмы выбрал ее.
Мойра посерьезнела.
– Ты сформулировала вопрос, который собираешься задать?
Лорен хмуро уставилась на безобидный хрустальный шар, лежащий рядом с ней.
– Нет. Он никогда не отвечает на первое, что я спрашиваю. Просто загадка!
– Он ирландский, дитя мое. Нам нравятся неторопливые беседы.
Хрустальный шар был стар, и он не привык к прямолинейности современных колдуний.
– Но я же не ирландка. Если он предпочел меня, то должен не ходить вокруг да около. – Лорен взяла прозрачную сферу и заглянула в ее глубины. – Скажи мне, что случилось с Амелией Брайтон.
Мойра изумилась, когда шар слегка затуманился. Она ожидала, что он полностью проигнорирует подобную реплику. Лорен обладала большей силой, чем думала сама.
– Видите? – вздохнула Лорен. – У него есть собственный разум.
Нелл спрятала улыбку и начала разглядывать картину на стене.
Мойра задумалась.
– Ты могла бы попробовать другие вопросы, дорогая. Вообще хрустальные шары любят высказывать свое мнение. Им скучно, когда их наскоро спрашивают о каком-либо факте. По крайней мере, так говорила Великая Праведьма.
Лорен закатила глаза.
– Почему мне достался такой темпераментный колдовской инструмент?
– Они все темпераментны, дитя мое! – с восторгом воскликнула Мойра. – От чего, ты думаешь, ведьмы в конечном итоге седеют?
Теперь смех Нелл прокатился по комнате.
– О, для этого хватит и колдуненка! И никаких инструментов не надо, – произнесла она и жестом указала на шар. – Представь, что это Эрвин, и ты отлично справишься.
Лорен прищурилась.
– Хорошая идея.
Она замолчала, сосредоточилась, а затем прошептала:
– Передай мне самую главную информацию о матери Сьерры.
Поверхность шара заволокло, в дымке завихрилось радужное свечение. Лорен вскинула брови и позвала колдуний к себе.
– Он хочет говорить со всеми нами.
У Мойры замерло сердце. На протяжении семидесяти лет она задавала вопросы своей семейной реликвии и ни разу не испытывала такого признания, которое чувствовала сейчас. Не сводя глаз с хрустального шара, она потянулась к руке Нелл, которая помогла ей подняться с кресла.
Мойра села возле Лорен, коснулась пальцами вихрящейся сферы и зажмурилась, когда поток изображений хлынул в ее голову. Сначала он был слишком стремительным, но затем замедлился, и Мойра смогла различить знакомые лица.
Там была Великая Праведьма, восседавшая в древнем фамильном кресле-качалке. Она держала на руках двух младенцев.
Элори в объятиях мамы.
Ее покойная сестра с Маркусом и Эваном, жавшимся к ее ногам.
Измученная Амелия, которая плыла на спине в океане с голым кричащим малышом на груди. Любовь, которую мать дарила ребенку, была настолько огромной, что могла заполнить все море.
Потом появилась Нэт, ее трудно было разглядеть. Софи, Сьерра. Лица снова стали мелькать быстрее, и все оборвалось.
Мойра застыла, с благоговейным трепетом созерцая затихший хрустальный шар. Ее терпение принесло плоды, и она получила ответ. Она сохранит волшебство, которое удостоилась увидеть.
– Сьерру любили, – вымолвила она. – Вот что мы теперь узнали.
Самая главная вещь. Амелия души не чаяла в своем ребенке. Она пылала страстью лучших матерей прошлого, настоящего и будущего.
– Да, – всхлипнула Нелл. – Простите меня. – Она улыбнулась сквозь слезы. – Ой, а ведь я видела моих девочек! Они собираются стать мамами в один день.
Хм. Весьма любопытно. Мойра похлопала по хрустальному шару в знак одобрения. Она не заметила никого из тройняшек. Должно быть, он показал каждой из них что-то особенное.
– А я любовалась двоюродной бабушкой и нашей Сьеррой.
Лорен просто вперилась взглядом в хрустальную сферу.
– Я наблюдала лишь за Амелией, – сказала она. – Кто-нибудь из вас видел Нэт?
