Кадоры затеяли провокацию заранее, приказав опустить пару вёсел вводу и ждать команды. Рабы ждали. Тем временем, старший Кадор долго уговаривал дочь правителя посёлка, и местного царька, посетить палубу судна для оценки товара. Та долго отказывалась, но уступила, поднявшись на борт, в сопровождении десяти подруг и двух охранников. Господин подал знак, и мы оттолкнули корабль от берега, никто по началу ничего не понял. Все аборигены, как на берегу, так и на борту решили, что судно само собой сошло с мели и сейчас команда вернёт его на место, но рабы ударили вёслами, удаляясь от берега, а сыновья Кадора бросились в море, стараясь скорее подняться на борт. Они в момент похищения находились у товара, на берегу. Когда люди опомнились, было уже поздно, корабль уходил в море, пара охранников обезврежена. Ни одна из девушек не смогла выпрыгнуть за борт, а сыновья разбойников благополучно достигли судна. Тяжко смотреть на удаляющийся берег с сотнями возмущённых соплеменников, плачущих матерей, и посылающих проклятие отцов, все они были совершенно беспомощны в данной ситуации.
Пленников продали, спустя три недели в порту Рох, и лиш слабым утешением может служить тот факт, что все девушки попали в хорошие семьи. В конце концов, рабство мне надоело, и я приступил к решительным действиям. Когда, через месяц, Кадоры вновь вывели посудину в море, бунт был подготовлен. Все четверо корабельных рабов согласились поддержать меня в маленьком перевороте. Надо сказать, что далеко не все рабы недовольны своей судьбой, некоторых она даже очень устраивала по причине не лучшей участи на родине, потому кое–кого пришлось принудить к бунту, или хотя бы не мешать его проведению.
Операция прошла на удивление успешно, без душегубства. Когда под завязку гружёный товаром корабль вышел на траверз одного крохотного, необитаемого островка, рабы работали вёслами, помогая парусу в движении на север. Братья Кадоры сидели, свесив ноги за борт. Обычное их место на заваленном вещами судне, сыновья в это время спали под тентом на корме. Хороший пинок в зад и господа рабовладельцы, с криком и матом, летят за борт. Проснувшиеся от шума сыновья посчитали за лучшее самостоятельно сигануть вслед за родителями, увидев обнаженный меч. Противниками мне они не были, потому приняли верное решение. Так я стал свободен и мог считать своими, как корабль, так и его команду.
О том, куда плыть и что делать, мы решали долго, с множеством споров и противоречий, в конце решили продолжить успешную деятельность купцов Кадоров, но уже без таковых. Основной точкой базирования выбрали город Цитай на полуострове Риналь, местные законы наиболее благоприятствовали торговле. Купили небольшой дом в портовом пригороде, наняли прислугу и увеличили штат команды до восьми человек, обычной численности экипажа на кораблях архипелага. Первый, самостоятельный рейс на север к устью Мары принёс нам не малые барыши, и позволил самым тщательным образом обследовать «Благодатную долину», на предмет возможности обустройства в ней переселенцев с Земли. Ответ получился однозначный, от устья Мары до западного берега не было лучшего места для первой колонии, а если и были, то были, заняты, или слишком доступны, или не безопасны от соседей.
В течение двух лет я жил на полуострове Риналь, в городе Цитай, ходил в море, изучал языки, обычаи, и законы народов живущих по берегам внутреннего моря. Пришла пора возвращаться домой, к этому времени бывшие рабы стали успешными торговцами, имели собственные корабли и немало богатств, в торговых городах полуострова, таких как Драмнен и Хото. В результате, я получил то, о чём мог только мечтать на Земле, это: уважение, стабильность и обеспеченное будущее, но никакое богатство не могло подавить во мне благородные чувства ностальгии и желания быть полезным своему народу.
И вот, спустя четыре года, после начала экспедиции я высадился с собственного корабля, в порту Марелия для поиска Врат ведущих на Землю. Мне не пришлось проделывать путь столь же длинный, как в начале, спускаясь по Великой. Врата открылись в этот год в низовьях реки, и привели меня в район Казахстанских степей, от куда я в течение двух недель добирался до Москвы. Вернувшись домой, оказался совершенно ошеломлён атмосферой царившей в столице, за четыре года я так отвык от цивилизации, что долго не мог освоиться, теперь уже в чуждом, для меня окружении, в его суете и нервозности. С собой имелись небольшие, по земным меркам средства, позволившие открыть своё дело. И начать подготовку к новой экспедиции на Трон, теперь уже в составе группы, для основания там первой колонии.
Небольшой домик среди дремучих лесов в стиле местных традиций стоял на четырех опорных столбах и внешне мог стать наглядной иллюстрацией к какой‑нибудь сказке. Высокий бревенчатый острог окружал обширную территорию, служа надежной защитой против голодных хищников. Внутри ограды располагались колодец и ушедший глубоко в землю ледник. Других привычных глазу построек, обычно составляющих усадьбу, не было. Хозяин дома явно не горел желанием к труду земледельца, обходясь охотой в местных лесах. И вся атмосфера места говорила, что здесь находится зимовье охотника, нежели постройка, предназначенная для длительного проживания. Тем не менее, ее владелец Коэн Чала коротал в ней не первую зиму. Его обязанности, как наблюдателя, не сильно обременяли. Местный народ пребывал в полной дикости и не располагал к работе с собой. Взаимоотношения с дикарями не заладились с самого начала, и добиться уступок удалось только ценой запугивания и создания вокруг своей особы ореола таинственности сверхъестественного. Однако, глупые дикари купились на фокусы, показываемые на родине наблюдателя разве что в цирковых балаганах, и теперь исправно снабжали олениной и местной разновидностью корнеплодов. В сочетание с тем, чем его снабжали хозяева, неплохое житьё, только если не одно но. В обязанности наблюдателя входило оказывать содействие коллегам, следующим через переходы. Таких надлежало просто проводить по незнакомым тропам, постараться снабдить всем необходимым в пути, помочь с проводниками. Таковых хозяева выделили ему в подчинение аж трех человек, причем из местных аборигенов, хорошо знающих, как обычаи, так и маршруты. Можно ни о чем, не заботясь коротать время до окончания срока задания. Однако, среди некоторых, мягко говоря, коллег находились скверные дотошные люди, требовавшие от него гораздо больше, чем он мог дать. Вот таких субъектов наблюдатель ненавидел всей душой, но поделать ничего не мог, как говориться, долг обязывал прилагать все усилия для помощи сим господам, будь они неладны.
