— Э–э, лучше‑ка я посижу, — он в раздумье посмотрел на юношу. — Как, будешь меня навещать?
— Что за вопрос, Хагрид? — улыбнулся тот и принялся ковырять ложкой в тарелке.
— Я думаю, дело тут вовсе не во мне, — слегка помрачнел великан.
— Что ты хочешь сказать? — Гарри напрягся. — Мне дорог весь Хогвартс и все, кто имеет к нему отношение. Что ты, собственно, имеешь в виду?
— Ну, я знаю, что ты нас не забудешь, — просветлел Хагрид. — Но это странно, ты не находишь?
— Да, немного, — пробормотал Гарри, не понимая сам, почему он так вскипел. Он украдкой бросил взгляд на преподавательский стол. Снейп откровенно скучал и что‑то лениво отвечал профессору Макгоннагал. Гарри опять повернулся к Хагриду: — Я все это себе по–другому представлял.
— Где же милая Джинни?
— Да вон, опять утешает Гермиону. Знаешь, Хагрид, я думаю, она перенервничала из‑за экзаменов. Что же будет на вступительных?
— Она справится, — убежденно сказал Хагрид и похлопал его по плечу. — А как насчет тебя? Ты у нас почти отличник, так ведь?
— Хагрид, остаются еще ПЯТЬ.
— Брось, ты прирожденный аврор! Я в этом уверен!
— Скажешь тоже, — больше у Гарри не было желания говорить про свою учебу, и Хагрид это понял.
— Я верю в твой успех, помни об этом, — он широко улыбнулся и поднялся. — Увидимся, когда придешь сдавать экзамены!
— Конечно!
Хагрид затопал к столу учителей, и Гарри снова быстро оглядел его. Снейп отсутствовал, но Гарри успел заметить, как в одном из коридоров мелькнула его черная мантия. А потом Гарри услышал:
— Гарри, я давно хотел тебя спросить! Это правда, что ты общаешься с зельеваром? Волшебное сообщество будет в шоке, когда об этом узнает!
Это был Симус Финниган. Гарри удивленно уставился на него: тот спрашивал из любопытства, но Гарри уловил насмешливый оттенок в его голосе и холодно ответил:
— И что из этого?
— Ничего… просто это же не может быть правдой! Я только хочу сказать… Мы все помним, что ты в конце прошлого года резко изменил свое мнение о нем, но даже тогда ты не объявлял себя его другом. Ты же не можешь отрицать все его преступления! Просто я не могу понять…
— Собственно говоря, это касается только нас двоих.
— Что ты злишься, я же тебе ничего не запрещаю. Делай, что хочешь, но я бы тебе все же посоветовал быть осторожным: он опасный человек.
— Ты же его совсем не знаешь.
— И не горю желанием узнать! — ответил Симус уже с презрением. — Нет, ну надо же! А я думал, ты насчет него все давно уже понял. Не все на свете поддается оправданию, не находишь?
— Не все нуждается в этом, — Гарри даже понизил голос от гнева.
— Правда? По–твоему, можно оправдать убийство?
— Это нельзя назвать именно…
— Ты можешь называть это как угодно, но это большая ошибка с твоей стороны.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Только то, что ты в этом еще раскаешься.
— С чего бы это?
— Некоторые не нуждаются ни в оправдании, ни в заботе. Особенно если эта забота преувеличена.
Гарри не заметил, как выхватил палочку и направил ее на Симуса.
— Эй, ты что делаешь?
— Не говори о вещах, которые ты не понимаешь! — прошептал Гарри дрожа. Вокруг стола уже собирались любопытные студенты. Гарри медленно убрал палочку, затем быстрым шагом пересек Большой Зал и направился в подземелья.
Снейп был там, в своем старом кабинете, погруженный в толстенный фолиант в старинном переплете. Он не поднял взгляда, когда Гарри вошел, но, почувствовав настроение последнего, закрыл книгу.
— Ну, что стряслось, Поттер? Вы можете спокойно продолжать радоваться предстоящей разлуке, сегодня у нас нет тренировки.
— Вы прекрасно знаете, что я совершенно этому не радуюсь! — ответил разъяренный Гарри. Между ними уже так повелось: Гарри свободно выражал свое мнение, когда Снейпа по–другому нельзя было образумить.
Снейп, однако, не переменил язвительного тона.
— Почему же нет? Ты ведь уже совсем большой стал, пора учиться жить самостоятельно.
— Это и есть Ваше напутственное слово для меня, сэр? — Гарри избрал другую тактику: иногда ему нравилось раздражать Снейпа.
— Ага, один раз и на всю жизнь. Не советую тебе особенно лелеять надежды, мы еще встретимся на твоих оставшихся выпускных экзаменах. А мое напутственное слово будет сильно зависеть от них.
— А потом? — вырвалось у Гарри.
— Что потом?
Гарри не ответил. Скептическое лицо Симуса возникло перед его мысленным взором. Снейп прищурился и начал изучать Гарри своим обычным проницательным взглядом. Это длилось некоторое время, прежде чем он подавил смешок и сказал:
— Я запираю дверь только на ночь, мистер Поттер. Если у Вас будет желание и время, я кусаюсь исключительно по понедельникам и выходным, в остальных случаях применяю заклятия.
— Сэр, — начал Гарри, но не закончил.
— Правильно, лучше помолчи. И вообще у меня еще много дел. Иди наверх! — Снейп снова раскрыл том, выглядел он при этом несколько смущенным.
— Ну, тогда до июня, — Гарри открыл дверь, намереваясь выйти.
— Мм, — отозвался Снейп и неожиданно сверкнул глазами. — Поттер, сантименты предназначены для тех, наверху, а не для меня!
— Хорошо тогда, — Гарри покраснел и быстро взбежал по каменным ступеням наверх. Небо за окном уже потемнело и было необычайно ясным, холодные звезды переливались всеми цветами радуги, из рощи доносились первые соловьиные трели.
Странный день. Чайки, жалобно крича, взмывали ввысь и затем снова возвращались к морю. Трое неразлучных друзей стояли перед большими воротами. Казалось, совсем недавно они сдавали вступительные экзамены, о чем Гарри не мог вспоминать без содрогания. В Хогвартсе он получил пять высших оценок из семи, а в школе авроров ему дали лишь одну «Превосходно» — по защите от темных искусств. Впрочем, он был вполне доволен таким результатом, экзамены и впрямь были неимоверно сложными. И вот сейчас они втроем стояли перед школой и медлили. Они войдут сюда снова через месяц, а пока стоит на нее немного полюбоваться.
Гарри бросил взгляд на море, тихое и величественное. Он думал о каникулах, которые он проведет с Джинни, и о письмах, которые он скоро будет отправлять в Хогвартс. По поводу писем он для себя еще ничего не решил, это было нечто такое, что непросто было даже представить. Но сама мысль о том, что у него есть в Хогвартсе кто‑то, кому он мог бы написать, кроме Хагрида, своеобразно согревала ему сердце. Никакие слова не приходили ему в голову, но все это постепенно становилось неважным. Сможет ли он когда‑нибудь выкинуть всех своих тараканов из головы? Гарри усмехнулся задумчиво и горько, затем они вместе пошли на автобусную остановку, и утренний туман покрыл всех троих своей нежной, прохладной дымкой, на востоке светило желтое солнце и играло лучами на башнях школьного здания…
