Дочка знахаря продолжала хранить молчание, решив, что чем меньше будет знать ее учитель, тем будет лучше.
— Яська, расколдуй ее, — велел он, указывая на Румелию.
— Не получается, — с горечью произнесла она после четырех не увенчавшихся успехом попыток.
— Отойди, — за это нелегкое дело взялся окончательно пришедший в себя Белозор.
Время шло, а Румелия оставалась хоть и живой, но к своему несчастью безмолвной и неподвижной. Заинтересованно наблюдающие за происходящими событиями наемники, искренне надеялись на удачный исход и сопереживали каждой неудачной попытке расколдовать хозяйку замка.
— Яська, вспомни, как именно ты произносила заклинание! — взмолился выбившийся из сил маг.
— Я же говорю, что не помню!.. Все происходило так быстро.
— Считай, что я этого не слышал! Вспоминай!
— А я говорю — не помню!
— Славная мне ученица досталась, — проворчал он, — беспамятная!
— Скорее злопамятная! — огрызнулась юная чародейка.
— К чему ссориться? — примирительным тоном сказал Таль. — Лучше подумаем, как нам поступить, если вы не расколдуете ее.
— Верно! — поддакнул Растрепай, помахав рукой перед широко распахнутыми глазами Румелии, дабы еще раз убедиться в ее отрешенности от бренного мира. — Чего слугам скажем?
— Предупреждаю сразу: за правду вас повесят, — безапелляционным тоном заявил Белозор, — а нас с Яськой, предварительно поджарив на костре, сошлют в иной мир. Хотя, в принципе, нам уже будет все равно, на чьей земле развеют наш прах.
От подобных слов у сына мельника пересохло в горле.
— Скажи, что ты пошутил.
— И не подумаю! — Северин был серьезен как никогда. — Предлагаю такой план: я делаю фантом Румелии, благодаря которому слуги будут думать, что с ней все в порядке. Вы же молчите как рыбы, а Ястребинка денно и нощно, с перерывами на сон, вспоминает заклинание, будь оно трижды неладно!..
Откровенно говоря, фантом получился неважный. А все потому, что Белозор не имел тех качеств, которые попадали бы под определение "талантливый ваятель". Впрочем, он нисколько не тяготился отсутствием подобного таланта, а, напротив, часто говорил о том, что творческий дар никому не идет на пользу.
— Если б вы знали как много одаренных ваятелей, сложников и музыкантов умерло в нищете и забвении, — авторитетно заявил Северин.
Зато по части боевых заклинаний ему не было равных. А фантомами он пользовался крайне редко, в основном, в давно минувших военных делах, где, как известно, не до красоты и продумывании мелких деталей.
Время от времени наемники подходили к неподвижной Румелии и придирчиво сравнивали копию с оригиналом. Маг, честя все на свете, седьмой раз переделывал лицо фантома, а Таль с Растрепаем в седьмой раз хором утверждали, что оно напоминает лошадиную морду.
Поначалу, Ястребинка действительно силилась выудить из памяти то злополучное заклинание, потому что, вспомнив его, она могла бы сотворить контрзаклинание, которое позволило бы вернуть Румелии подвижность. Но с таким же успехом юная чародейка могла бы дрессировать комара поэтому, осмыслив тщетность своих действий, она стала делать вид, что вспоминает недавно сказанные слова и пасы, а сама, вонзив испепеляющий взгляд в спину учителя думала невеселую думу:
"Вот и делай людям добро!.. Знать бы, что на него привороты не действуют, ни за что бы не подменила зелье!.. А еще лучше, если б он на ней женился! Помучался бы, леший ему в ребро!"
— Яська, я знаю, о чем ты думаешь, — не оборачиваясь, сказал Северин.
— О чем? — она испуганно съежилась и зажмурила правый глаз, готовясь выслушать очередную строгую отповедь.
— Тебе не терпится рассмотреть фантом.
— Верно! — облегченно выдохнула ученица мага.
Фантом Румелии смотрел на мир близко посаженными к переносице глазами, еще ближе, чем у оригинала. В глазах подлога почему-то застыла откровенная похоть. Одно ухо было слишком оттопырено, другое находилось ниже всяких допустимых человеческих пропорций. В общем, лицо являлось великолепным наглядным примером того, какие дети рождаются у отпетых бражников в третьем поколении. Белозор поспешно взмахнул рукой, и неудавшиеся уши двойника скрыли всклокоченные рыже-каштановые волосы.
— Слуги испугаются, — констатировала Яська, при этом гадко хихикнув.
— Если настоящей не боялись, то и такой не испугаются, — возразил Северин.
Ему порядком надоели бесконечные переделки фантома и такие же нескончаемые препирания с наемниками по поводу сходства двух Румелий.
— А говорить она сможет? — забеспокоился Растрепай, переводя взгляд то с оригинала на копию, то наоборот.
Белозор откашлялся, произнес короткое заклинание и для пущего эффекта щелкнул пальцами.
— Рак на горе уже свистел? — спросил фантом мужским голосом.
— И нечего так радоваться! — маг кусал губы, стараясь не смотреть в сторону хохочущей компании. — Сейчас этот небольшой, но досадный изъян будет исправлен.
— Я здесь главный ум! — хрипло пропищал фантом, по очереди хлопая похотливыми глазами. Брак был на лицо: хлопать двумя глазами одновременно у фантома не получалось, впрочем, Северин не придал подобной "мелочи" какого-либо значения.
Так как Румелия любила поздние ужины, не в меру старательным заговорщикам тоже пришлось засидеться за столом практически до ночи. Пока все шло как нельзя лучше: слуги не обнаружили ничего странного ни в поведении, ни во внешности подлога, сидящего во главе стола. Для придания еще большей убедительности, сын мельника откусил от всех яств, которые находились в миске фантома.
Время от времени Белозор бил по рукам юных наемников, пытающихся добраться до кувшина с бродилкой. На возмущенные крики по поводу того, что они уже не маленькие, маг резонно отвечал:
— Кто-то же из нас должен оставаться в трезвом уме. Да и вообще, раз ко мне нанялись, извольте подчиняться!
Апогеем затянувшегося ужина явилось прибытие незнакомого всадника — во дворе замка послышались приветственные крики слуг:
— Господин Пепелюга вернулся!
Заговорщики все как один бросились к окну. В руке выбежавшего во двор конюха находился один-единственный витень, но даже такого освещения было вполне достаточно для того, чтобы увидеть квадратную фигуру поляра Пепелюги. Впечатлительные наемники испуганно вскрикнули, Ястребинка в ужасе отпрянула от окна, а Северин вернулся за стол и схватился за кувшин бродилки. Ему захотелось напиться. В идеале, до бесчувствия.
— А может у меня галлюцинации? — спросил маг, тыкая перстом в сторону окна.
