— Хватит жить у костров, как дикари. Начинаем строить.
Его с восторгом поддержали. Ставры жили кланами, и начало строительства означало одно: у них будет свой клан!
…Элор сидела на циновке из камыша, сплетенной для нее по просьбе Мечедара. Лагерь не спал, оглашая ночь звуками застолья. Где-то пели песни, кто-то плясал, и зрители отбивали такт копытами так, что тряслась скала.
Стас присел рядом с девушкой.
— Это ты, Мечедар…
— Ты все время одна, Элор. Сидишь тут и никуда не ходишь. Мне это не нравится.
— Я не все время одна. За мной хорошо присматривают.
— Это Голошкур, — сказал Стас. — Я приказал ему.
— Стеречь меня? — Она усмехнулась.
— Что ты, Элор? Охранять. — Ладонь Стаса ласково легла на плечо девушки. Она не отстранилась, но и не повернулась к нему. Что это с ней?
— От кого же?
— Здесь много тех, кто считает аллери врагами.
— И меня.
— Пока я вождь, никто тебя не тронет.
— Я не боюсь, — холодно произнесла наследница. — Я просто думаю: зачем мне это все? К чему? Разве ставры помогут мне занять трон? — Она покачала головой. — Нет. Конечно же, нет. Рано или поздно Айрин пришлет большое войско, и всех вас убьют. Я не хочу умирать, тем более умирать глупо. Я ухожу.
— Что?!
— Я долго думала, прежде чем решиться. В этой долине мне помощи ждать не от кого. Даже если ты соберешь всех ставров, ты не победишь.
— Это почему?
— Погоди, Мечедар. Подумай о своем народе. Ставры не приучены воевать. Ты не сможешь научить их дисциплине и владению оружием — аллери все это знают. Прибавь сюда неприступный Ильдорн, боевые машины и конницу.
Она была права. Только…
— Если это и так — как я скажу об этом ставрам? Они верят мне. Я поднял их на борьбу, я внушил им, что они должны быть свободными! Я должен идти до конца.
Элор вздохнула:
— Выход есть. Я поеду в Унголию. Если они поддержат меня, я отдам унголам часть долины, вот эти, далекие от Ильдорна, земли. С войском я попытаюсь выбить Айрин из города. Ты и твои ставры можете помочь мне, я обещаю: все ставры получат свободу!
— Кроме тех, чьи земли ты отдашь.
— В Унголии нет рабства. Ставрам ничего не грозит.
— Дурной пример заразителен, и я слышал, что о ставрах не знают за пределами Ильдорна.
— Я заключу договор.
— У тебя ничего не выйдет.
— Почему? — удивилась она.
«Потому что интервенция ни к чему хорошему никогда не приводила, — подумал Стас, — но как это тебе объяснить?»
— Я это чувствую, — сказал он.
— Я все равно уеду.
— Как? Одна? В дороге может произойти что угодно!
— Я должна! Пойми же, Мечедар: я, наследница трона Ильдорна, не могу сидеть здесь вечно! Я должна править, и я сделаю все, чтобы править!
— Айрин тоже сделала все, чтобы править, — тихо напомнил Стас.
— Это не моя жизнь, ставр! — крикнула Элор, и, к счастью, крик ее потонул во всеобщем гвалте. — Ты умен, так пойми это! Нельзя жить чужой жизнью!
— Можно, — ответил Стас.
Больше они не разговаривали. Стас тяжело переживал размолвку и не знал, что делать, если Элор решит уехать. Удержать ее силой он не мог — это вмиг разрушит их дружбу, отпустить в неизвестность не мог тоже. И ведь Элор права: ставры не станут биться за нее, что бы она ни обещала. Бывшие рабы не верили аллери. Что делать, Стас не знал.
Насущные дела брали свое. Приближалась зима, и ночевки у костра уже не были такими приятными. Дни оставались солнечными и теплыми, но ночами холодало. Для начала требовались два-три крепких дома, и Стас погрузился в работу.
Он отдал должное прежнему вожаку безрогих, выбравшему отличное место для лагеря. Крепость, построенная здесь, будет крепким орешком. Конечно, голода защитникам не выдержать — но это в случае долгой осады…
Опытных в строительстве ставров имелось предостаточно, и стройка началась. Отверженные с радостью взялись за дело, рубили лес и таскали камни. Каменотесы тесали, кузнецы устроили кузню — день за днем гора шумела, как вулкан. Через неделю построили первый дом — приземистый и длинный, с узкими окнами и зубчатой крышей, напоминающий маленькую крепость. Не один Стас чувствовал, что аллери могут вернуться.
Каждый находил дело по душе. Стас никого не неволил, предоставляя заниматься тем, к чему лежала душа, а тунеядцев в этом народе не было. Одни устроили под горой огород, другие отправились в лес за плодами, кто-то строил. Ставры жили обычной жизнью, и эта жизнь сплачивала теснее, чем борьба. Все чаще Стас слышал о клане Безрогих — так уже называли себя они. «Клан — это здорово! — думал Стас. — Они привязываются к этому месту и друг к другу, становятся одним целым. Но это — уже не армия. Так и говорила Элор…»
Стас основательно занялся строительством. Его помощь и совет требовались везде. Отпущенные из Ильдорна рабы помнили его способности и часто просили помочь.
Со стороны ручья обрыв был отвесным, ходить за водой приходилось долго, и Стас решил строить подъемник. Дело продвигалось, Стас увлекся им так, что забывал о еде. Вскоре вместе с несколькими домами, напоминавшими приземистые башни, возник подъемник на противовесах. Катапульту разбирать не стали — напротив, Стас думал о других машинах: легче и проще, которые можно будет поставить на крыши…
Постоянные заботы и стройка отнимали все время, дни пролетали, как часы.
Им двигали любовь к Элор и желание свободы для ставров. Стас переживал и метался, чувствуя в этой двойственности опасность. Нельзя служить двум господам, нельзя. Что, если, втянув в войну десятки кланов, он проиграет? Стас всегда ненавидел политиков, тех, кто вершил судьбы миллионов. Циничного теоретика Ленина, параноика Гитлера, полубога Мао. Теперь в его власти изменить целый мир. Стоит ли? Станет ли он лучше? Этого Стас не знал, знал только, что цена будет немалой.
— Вождь! Там аллери!
Стас вышел к обрыву. Под ним, у подножия, виднелись фигуры нескольких всадников. Ставры столпились рядом, готовые броситься на незваных гостей, но, похоже, тех было всего четверо. Для нападения маловато. Чего же им надо?
— Сюда они не взойдут. Надо спуститься, — сказал Древоруб, разглядывая пришельцев.
— Кто-нибудь, идемте со мной, — сказал Стас и пошел вниз. — Эй, куда вы все? — крикнул он, видя, как толпа ставров отправилась за ним. — И десятка много. А то испугаются и ускачут…
— Что вам нужно? — спросил он, приблизившись к всадникам.
— У меня послание правительницы Айрин, — возгласил один из них, с трудом сдерживая норовистого боевого единорога. Окованный железом рог выглядел внушительно и грозно.
