Ясное осознание того, что ты зависишь от эгрегоров — это уже первый шаг к пониманию и победе. Само собой, нужно отчетливо осознать, что выйти из-под влияния эгрегоров невозможно. Можно только менять одни на другие. И маг знает не только как это делать но и как безопасно извлекать из этого выгоду.
Я прошел пару кварталов, обогнул очередное сражение — там сражался отряд сталкеров против рогатых крысоподобных созданий, спустился в полузатопленное метро — эскалатор почему-то еще действовал, хотя освещение работало с заметными перебоями.
Но это сон, тут и не такое может быть. Я не узнавал эту станцию, да и что бы мне это дало? Поезда же уже не ходят, скорее всего. Я сделал несколько шагов по гладкой коричневой плитке и остановился. В конце перрона стояла фигура. Меня от нее отделяло около сотни шагов. Я невольно вздрогнул, так как почувствовал странную угрозу, исходящую от нее. Фигура повернулась и медленно двинулась ко мне. Она не шла, а парила над землей как привидение, или как сновидец, не любящий мельтешить ногами.
Когда между нами оставалось около пятидесяти шагов, я смог разогнать зеленый туман и отчетливо разглядел персонажа сна. Это была Анника! Я протер глаза, но ведьма никуда не исчезла. Она продолжала приближаться и широко расставила руки, будто хотела меня схватить. Откуда-то я знал, что допускать этого ни в коем случае нельзя. Это не могла быть Анника. Кто-то нацепил ее личину и пытается меня заморочить. Иномирец? Но что он делает во сне сталкеров? Или это местная фигня?
Я указал на фигуру пальцем.
— Бум! — громко сказал я, и незнакомка отлетела назад. Упала и больше не поднялась. С моего пальца повалил дымок, а ноготь аж почернел. Да, это точно спрайт. Я посмотрел на него вторым зрением и увидел, что он совершенно неяркий. Но почему у него облик Анники?
Я подошел ближе и присмотрелся к лежащей женщине. Теперь у нее было лицо Кэрол. Все понятно. У меня сбоит табличка. Неприятность-то какая. Я опустил руку, и в нее тут же вцепилась возникшая из ниоткуда крыса. Я ойкнул от неожиданности, поднял ее и с размаху швырнул об стену. Животное провалилось в текстуры и исчезло.
— Метро совсем непродумано, — раздался голос прямо передо мной. Это был Роман.
— Ты невидимый? — догадался я, — показываться будешь?
— Не могу. Нечего показывать. Есть сознание, есть голос, а вот сновиденного тела нет, вообще никакого нет. И мы оба знаем по чьей это вине.
— Обижаешься? — я опустил руку и слегка потянулся.
— Нет. Зачем? Это ничего не изменит, а негативные мысли и жажда мести будут только делать меня слабее. Я не могу сейчас этого себе позволить. О, на твоих руках горят новые татуировки.
Я осмотрелся, и точно. Изольда целиком доделала один рукав. Теперь вся конечность была покрыта хитрым сплетением узоров и надписей. Странно, но я не чувствовал их силу. Вполне вероятно, что работа не доделана, но проверить никогда не помешает. Я подошел к лежащему спрайту и сильно схватил женщину за руку. Обычно на простое иссушение у меня уходило какое-то время, но теперь нет! Спрайт вспыхнул и тут же исчез, а я почувствовал, как стал чуточку сильней. Работает! Нужно проверить и другие татушки. Я приказал амфисбене зашевелиться — тишина. Не подключена еще к общему узору. Треугольник с солнцем отзывался легкой вибрацией, но никакой силы в нем не было. А с валькнутом вообще непонятка. Не буду же я сам себя калечить. Эх. Видимо, Изольде придется приехать ко мне еще раз.
— Да, но еще не все, — ответил я Роману, — извини, но мне пора идти. В твоем мире мне делать нечего.
Мне никто не ответил. Я не ощущал присутствия Романа. Он просто исчез. Как удобно. Я постоял немного на платформе, но никакой поезд не пришел. Табло мигало, показывая, что последний был почти 48 часов назад. Я просто мистер наблюдательность. Поэтому я спрыгнул на рельсы и побрел по темному туннелю. И только я прошел несколько метров, как позади меня раздался сильный гул, и я почувствовал как затряслись стены. Конечно, это был поезд. Я обернулся к нему и слегка прищурился от ослепительного света. Страха не было. Максимум, что мне грозит — это выход из сна, что меня вполне устроит. Лучше быть сбитым поездом и проснуться, чем блуждать в этих подземках и тратить свой свет на всяких тупых крыс.
И тут произошло нечто странное. Все вокруг замерло. Свет застыл, и даже мои мысли замедлились. Казалось, будто, неведомый волшебник остановил само время. Я знал о такой магии сновидений. Она была самой сложной для изучения, и я не встречал никого, кто мастерски владел бы ею. Мои собственные опыты по перемоткам времени обычно заканчивались фейлами. А тут…
Я даже двигаться не мог. Поезд тоже стоял. На моем теле начали вспыхивать узоры. Теперь уже на левой руке. Вот так номер! Я зачарованно наблюдал, как золотистые линии складываются в надписи и ползут во все стороны. Они обежали всю руку и перешли на тело. Вот теперь я действительно начал ощущать их необыкновенную силу. Татуировки сливались в одно целое. Амфисбена ожила, и ее кольца пришли в движение. Мне казалось, что все это произошло мгновенно, но я понимал, что это совсем не так. Уверен, что я стал так несколько часов!
Время резко вернуло свой ход, и я в последнее мгновение приказал змее схватить поезд. Я не пробовал ранее применять ее силу против спрайтов и объектов сна. Только против сновидцев. Но какая в принципе разница? Поезд заскрежетал всеми колесами и встал в полуметре от моей вытянутой руки. Сработало. А я и не сомневался. Я просто делал, что думал.
Я подошел к зависшему поезду и коснулся его правой рукой. Вагон тут же покрылся рябью, а затем начал стремительно таять. Да, раньше у меня на иссушение такого объекта ушло бы гораздо больше времени. Отлично. Поезд исчез целиком, но на его месте остался бледно-желтый портал. Он начал сжиматься, приобрел черты женской фигуры, и передо мной появилась Изольда.
— Выходит, что все сработало, — сказала она уставшим голосом, — на часах уже почти 10 утра. Тебе звонили и не раз, но я выключила телефон.
— Офигеть, а тут прошло минут двадцать, или тридцать, — ответил я, — все-таки время во снах течет по-разному.
— И я не перестаю этому удивляться.
— Это ты остановила его, пока меня не сбил поезд?
— Да.
— Потрясающе! У нас в ковене вот никто не может управлять временем, — признался я.
— И я не умею, — девушка улыбнулась, — просто балуюсь в этой песочнице. С ним очень трудно работать. Нужно уметь переставать воспринимать окружающий мир как нечто самостоятельное, ставить его на паузу, а потом перематывать. То есть ты должен перенести свое внимание наружу. Блин, не совсем понятно, да?
— Ну есть чутка, — согласился я.
— Ты должен создать дубль своей точки восприятия, вынести наружу. Видеть и чувствовать себя как бы со стороны и одновременно пребывая внутри. Таким образом ты сможешь управлять всей сценой целиком.
— Но можно же и просто приказывать времени останавливаться или ускоряться, без вот этой мозговыносящей техники?
— Можно, — кивнула Иза, — только это не всегда срабатывает. В моем же методе получается без проблем. И гораздо проще работать с другими объектами. Я словно бы играю в кукольный домик. Хочешь крысу?
— Что?
Внезапно прямо у меня под ногами появился очередной здоровенный грызун, но он не был агрессивным.
— Я управляю всей сценой целиком.
— У нее есть интерфейс? — сразу же спросил я.
— Нет, но его можно активировать. Мне он не нужен. Я управляю мыслью. Хватаю вещи и перемещаю. Все это происходит стремительно. Видишь, крыса уже вернулась в прошлое. На свое место.
— Но вокруг ничего не поменялось. Я даже помню о чем мы говорили, — возмутился я.
— Правильно. Потому что нас эти изменения не касаются. На сновидцев и гостей сна эта техника почему-то не распространяется, — девушка пожала плечами, — наверное, они не вписываются в сценарий сна и сами являются режиссерами, но я знала одного мастера, который умел приходить в чужие сны и менять их, пока хозяин не осознан.
