Мой собеседник многозначительно хмыкает, но спрашивать, как я догадалась, что Курт поднял по тревоги всех, кому смог дозвониться так рано, не стал. Вместо этого я слышу другой вопрос:
— Он тебя обидел?
Из груди помимо воли рвется выдох.
— Обидел, — тут же догадывается мужчина. — Курт сказал, что у вас была близость… Он изнасиловал тебя? Надавил авторитетом? Заставил?
Его сомнения в собственном брате удивляют меня настолько, что я возмущенно восклицаю.
— Нет, что вы!
— Тогда в чем причина твоего столь поспешного бегства? — звучит вполне закономерный вопрос.
Я еще раз вздыхаю, невидящим взором глядя на безликую толпу, сходящую с эскалатора.
— Он думает, что любит меня, — тихо признаюсь. — Но это неправда… Я слышала.
— Что ты слышала?
Голос мужчины спокоен и тверд, но мне почему-то начинает казаться, что я в мрачных застенках управления на допросе у профессионального следователя.
— Не важно, — отмахиваюсь, не желая раскрывать перед чужим человеком душу. — Я ненадолго уеду, чтобы побыть одной. Предупреждаю только для того, чтобы вы не искали…
Тщательно заготовленные слова, которые я мысленно репетировала в вагоне метро по дороге сюда, застревают внутри и рассыпаются, словно косяк рыбы при нападении акулы.
— Это она? — кричит Курт. — Это Эва звонит?
— Подожди! — рычит на него Кристоф, судя по звукам, пытаясь урезонить возбужденного брата, выхватывающего трубку.
Шум, треск, и мне становится очевидно — этот бой между Рири и Куртом.
— Эва! — голос мужчины полон напряжения. — Где ты, моя девочка?
— Не важно, — хриплю я, ощущая легкое головокружение.
Мысленно уговариваю себя поскорее положить трубку и не мучить и так израненную душу, но рука, прижимающая недорогой аппарат к уху, словно окаменела.
Ой, нет! Еще немного, и я начну рыдать.
Обернувшись, ловлю случайный взгляд из толпы. На меня смотрит какая-то немолодая женщина в светлом пуховике до колена, сочувственно улыбается и спешит дальше.
— Где ты? — с нажимом повторяет Курт. — Давай встретимся и поговорим.
— Нет! — чересчур поспешно восклицаю я, беспомощно ковыряя пальцем стойку с бесплатными газетами. — Не хочу.
Стоит мне его увидеть, и мои бастионы падут. Стоит ему приблизиться, и очарованное желанием и его запахом тело предаст меня вновь. Стоит ему улыбнуться, и буду готова поверить даже в то, что ночью меня ненадолго посетили слуховые галлюцинации.
Боже, да я поверю в любую его ложь, если он скажет, что это — правда!
Курт хрипло и как-то чрезвычайно устало смеется.
— Поимела старичка и побежала к молоденькому?
Его слова больно жалят меня в самое сердце.
Да как он вообще мог подумать обо мне такое? Это ведь не я шепчу по ночам имя бывшей жены!
— Сердишься, что история повторяется? — зло фыркаю в трубку.
Он болезненно рычит в ответ.
— Кстати, спасибо, что многому научил этой ночью, — я жестока как никогда. — А то я боялась сплоховать перед Платошей.
— Я найду тебя, — обещает Курт. — Найду и буду учить каждую ночь. Ты моя, Эва. Я не отдам тебя какому-то мальчишке.
Я сглатываю застрявший в горле ком.
— Прощай, Курт, — шепчут мои губы, а палец уверенно жмет кнопку «отбой».
После звонка мне требуется время, чтобы прийти в себя, но внутреннее беспокойство подсказывает, что долго жалеть и предаваться печали — бессмысленно. Надо действовать в соответствии с планом, стоять на месте, значит, быть пойманной, а еще одного подобного разговора с Куртом я просто не выдержу и позорно разрыдаюсь.
Нет, Яблокова! Рыдать ты будешь, только когда найдешь безопасное место и заляжешь там на пару деньков.
Неосознанно кивнув сама себе, вклиниваюсь в поток, на ходу, как бы случайно, роняю мобильник и теряюсь в человеческой массе.
Доехав до Павелецкой, покупаю билеты на аэроэкспресс до Домодедово и, натянув повыше капюшон куртки, снова теряюсь в потоке.
Опять метро, но теперь на мне дешевая темно-серая куртка и черная шапка, предусмотрительно купленные в первой попавшейся палатке. Доехав до Щелковской, с неописуемым облегчением покидаю затхлое нутро метро и тороплюсь в сторону Центрального автовокзала.
Сверившись с расписанием на стенде, иду в сторону касс и по очереди с десятиминутным промежутком на чашку кофе покупаю три билета на ближайшие рейсы автобусов. В моем кармане лежат билеты в Киржач, Черноголовку и город невест — Иваново.
Все рейсы отходят в районе девяти часов утра, но я не особо тороплюсь на посадку в автобусы. Вместо этого, старательно избегая камер видеонаблюдения, я выхожу на улицу и иду на поиски того, кто сможет мне помочь.
Худой паренек в очках и смешной шапочке находится через десять минут.
— Привет! — лучезарно улыбаюсь я, двигая рычажок обаяние на максимум. — Помоги, пожалуйста!
С предельно честными глазами и печальным лицом, я скармливаю пареньку историю о том, что меня на вокзал должна прийти провожать бабушка.
Бабуля у меня на редкость дремучая и о существовании мобильного телефона даже не догадывается.
Накануне вечером мы договорились встретиться у во-о-он той скамеечки, и теперь я боюсь отойти, чтобы не прозевать любимую бабушку с пирожками.
— Выручай! Автобус уже скоро, а у меня еще билет не куплен!
Ну кто откажет такой милой и обаятельной Яблоковой?
Парень не просто согласился купить мне билет, он понесся в сторону здания вокзала чуть ли не вприпрыжку и уже через десять минут притащил мне не только билет со сдачей до копеечки, но и бумажный стаканчик с черным кофе из автомата и «твикс».
Четвертая чашечка кофе произвела на меня меньший восторг, нежели шоколадка. Разорвав золотистую упаковку, я, как приличная девочка, угостила своего нового спасителя одной из палочек.
Сердечно поблагодарив паренька, я простояла с ним на улице почти до самой посадки в автобус и, махнув рукой на непунктуальную бабулю, торопливо пошла к своему автобусу.
Предъявив билет контролеру, я зашла в полупустой автобус, движущийся в Переславль-Залесский, и, закинув рюкзак наверх, плюхнулась на жесткое сидение.
Все! Теперь меня точно не найдут!
Зная возможности Дамиров и денежные капиталы, не думаю, что видеокамеры для них проблема. Меня отследят по билетам до Домодедово. Там в списках на посадку будут Платон и его ассистентка, в которой естественным образом ревнивый Курт заподозрит меня, всю такую верную.
Далее Дамиры рванут в Домодедово и, если не успеют до взлета самолета, то, скорее всего, рванут за «мной» и Платоном в Париж. Если нет — то будут неприятно удивлены, увидев, что у меня и в планах не было покидать пределы Родины.
