Повозки и животных завели внутрь и заперли за ними ворота. В шатком амбаре могла поместиться скотина со всего города. Убежище, где прятались горожане в опасные времена, было еще больше — низкое длинное каменное строение под соломенной крышей. Косс, выйдя за калитку, поймал гуся и двух кур, и Йорен разрешил развести костер. В крепости имелась большая кухня, но всю утварь с нее забрали. Стряпать выпало Джендри, Добберу и Арье. Доббер велел ей ощипать птицу, пока Джендри колол дрова.
— А я почему не могу дрова колоть? — спросила она, но никто ее не слушал. Она надулась и принялась ощипывать курицу. Йорен, сидя на другом конце скамьи, точил о брусок кинжал.
Когда ужин был готов, Арья получила куриную ножку и немного лука. За едой все говорили мало, даже Ломми. Джендри, поев, стал полировать свой шлем с таким видом, точно его тут и вовсе нет. Маленькая плакса плакала, но когда Пирожок дал ей кусок гусятины, она мигом управилась с ним и стала ждать, не дадут ли еще.
Арье досталась вторая стража, и она улеглась на соломенный тюфяк в убежище, но сон не шел к ней. Она попросила у Йорена брусок и принялась точить Иглу. Сирио Форель говорил, что тупой клинок — все равно что хромая лошадь. Пирожок, присев на соседнем тюфяке, следил за ее работой.
— Где ты взял такой хороший меч? — спросил он. Она сверкнула на него глазами, и он примирительно вскинул руки. — Я ж не говорю, что ты его украл, — просто хочу знать, где ты его взял, вот и все.
— Брат подарил, — буркнула она.
— А я и не знал, что у тебя брат есть.
Арья почесала себя под рубашкой. В соломе были блохи — хотя непонятно, какое неудобство могла принести парочка новых.
— У меня их много.
— Старшие или младшие?
Не надо было ей говорить об этом. Йорен велел ей держать язык за зубами.
— Старшие. У них тоже мечи есть — длинные мечи, и они научили меня, как убивать людей, которые ко мне пристают.
— Я не пристаю, я просто разговариваю. — Пирожок ушел, и Арья свернулась калачиком на тюфяке. Где-то в передней части дома плакала маленькая девочка. Хоть бы она унялась наконец. Ну почему она все время плачет?
Должно быть, Арья уснула, хотя даже не помнила, как закрыла глаза, и ей приснилось, что снаружи воет волк — да так жутко, что она сразу проснулась. Сев на тюфяке с бьющимся сердцем, она крикнула:
— Пирожок, проснись. Уот, Джендри, вы что, не слышали? — Она натянула один сапог.
Мужчины и мальчишки вокруг заворочались.
— Что стряслось-то? — спрашивал Пирожок.
— Чего не слышали? — ворчал Джендри.
— Арри приснился плохой сон, — сказал кто-то.
— Да нет же, я слышал, — настаивала она. — Это был волк.
— У Арри волки в голове, — засмеялся Ломми.
— Пусть себе воют, — сказал Геррен, — они там, а мы тут.
— Волки крепость штурмовать не станут, — согласился Уот.
— Я ничего не слыхал, — заявил Пирожок.
— Это был волк, — крикнула она, натягивая второй сапог. — Случилось что-то плохое — вставайте!
Не успели они обрушиться на нее с новыми насмешками, как вой раздался снова — только теперь это был не волк, это Курц дул в свой охотничий рог, поднимая тревогу. В мгновение ока все повскакали, натягивая одежду и хватая то оружие, которое имели. Когда рог затрубил опять, Арья бросилась к воротам. Пробегая мимо амбара, она услышала, как Кусака яростно рвет свои цепи, а Якен Хгар окликнул ее:
— Мальчик! Славный мальчик! Что там, война? Освободи нас, мальчик, — человек хочет сражаться!
Но она бежала дальше, не слушая его. За стеной стал слышен лошадиный топот и крики.
Она взобралась наверх. Парапеты были для нее высоки, и ей пришлось стать ногами в трещину между камнями, чтобы выглянуть наружу. На миг ей показалось, что город кишмя кишит светляками — потом она поняла, что это люди с факелами мечутся между домами. Занялась соломенная крыша, и оранжевый язык лизнул брюхо ночи. За ним последовали другие, и скоро огни заполыхали повсюду.
Джендри взобрался к ней со шлемом на голове.
— Сколько их там?
Арья попыталась посчитать, но всадники носились слишком быстро, размахивая своими факелами.
— Сто или двести — не знаю. — Сквозь рев пламени слышались крики. — Скоро они за нас примутся.
— Гляди, — показал Джендри.
Между горящих домов к крепости двигалась конная колонна. Пожар оранжево-желтыми бликами озарял шлемы, кольчуги и панцири всадников. Один держал знамя на длинном копье. Арье показалось, что оно красное, но об этом трудно было судить ночью, когда кругом ревел пожар: сейчас все казалось черным, красным или оранжевым.
Огонь перекидывался с одного дома на другой. Вот вспыхнуло дерево, и его ветви оделись пляшущей рыжей кроной. Все, кто был в крепости, поднялись — одни стояли на стенах, другие унимали испуганных животных внизу. Что-то стукнулось об ногу Арьи — она посмотрела и увидела маленькую плаксу.
— Уйди! — крикнула Арья, выдернув ногу. — Что ты здесь делаешь? Беги спрячься, глупая.
Всадники остановились перед воротами.
— Эй, в крепости! — крикнул рыцарь в высоком остроконечном шлеме. — Откройте именем короля!
— Это которого же? — отозвался старый Рейзен, не успел Уот его остановить.
Йорен взошел на стену у ворот со своим выгоревшим черным плащом на шесте.
— Оставайтесь там, где вы есть! — прокричал он. — Жители покинули город.
— А ты кто такой, старик? — осведомился рыцарь. — Трусливый пес лорда Берика? Если этот жирный дурак Торос с тобой, спроси его, как ему нравится огонь, зажженный нами.
— Нет здесь таких. Только парни для Ночного Дозора. Нам до вашей войны дела нет. — Он поднял шест повыше. — Не видите, что ли, что знамя у нас черное?
— Это также цвет дома Дондаррионов, — заметил вражеский знаменосец. Теперь Арья разглядела его флаг: золотой лев на красном поле. — Эмблема лорда Берика — пурпурная молния на черном.
Арья вдруг вспомнила, как бросила в Сансу апельсин и забрызгала соком ее дурацкое шелковое платье. Тогда на турнире был какой-то южный лорд, и глупая сестрина подружка Джейни в него влюбилась. У него была молния на щите, и отец Арьи послал его отрубить голову брату Пса. Как будто тысячу лет назад это было, в другой жизни, с другим человеком… с Арьей Старк, дочерью десницы, а не с сироткой Арри. Разве Арри мог знаться с лордами?
— Ты что, слепой? — Йорен помахал плащом из стороны в сторону. — Где ты видишь тут свою поганую молнию?
— Ночью все знамена черные, — ответил рыцарь в остроконечном шлеме. — Открывай, не то мы будем считать вас разбойниками, стакнувшимися с врагами короля.
