- Цок-цок-цок-цок, - уверенно стучали каблуки по мраморному полу, и гулкое эхо повторяло этот стук в длинном коридоре. Игорь Иванович, мало чего боявшийся в этом мире, почувствовал, как у него увлажнились ладони, а в животе закрутился холодный страх, как перед ответственным экзаменом или прыжком с парашюта. Он помнил этот стук очень хорошо. И оказался совершенно не готов к тому, что услышит его снова.
Перед его дверью шаги замедлились,...остановились,...и он не знал, чего хочет больше - чтобы она открыла дверь или чтобы развернулась и ушла.
Но дверь открылась, и он опустил глаза, чтобы не смотреть ей в лицо.
- Ты же ни к кому не приходишь дважды, - сказал Игорь Иванович, упорно глядя в стол.
- Посмотри мне в глаза, Игорь, - хрипло попросила она, и в ее голосе он услышал мурлыкающие вибрации, на которые тут же отозвалось его тело.
- Нет, - Игорь Иванович для надежности закрыл глаза. - Уходи, Ирина.
Она тихо и низко засмеялась, отчего волоски у него на затылке встали дыбом, а руки сжались в кулаки.
- Я не уйду, - шепнула она, и по звуку шагов он понял, что она обходит его сбоку. - Открой глаза, - прошептала она ему на ухо, касаясь губами раковины, беря его тонкими пальчиками за подбородок и с силой поворачивая его лицо к себе. - Не заставляй меня заставлять тебя.
- Нет! - прорычал он, рывком поднимаясь с кресла, и, перехватив руку, толкнул ее лицом к стене. - Я не хочу так! Не нужно играть со мной, Ваше Величество!
Он точно знал, что будет, если он посмотрит ей в глаза, которые сейчас чернее ночи, как воронки и лишают воли. Мгновения ослепительной страсти - такой, что не помнишь себя, а затем холод, пустота и одиночество. И сны, наполненные запретными воспоминаниями, и ощущение, что сходишь с ума, потому что тело кричит, что было, а память шепчет "Не помню".
Ее тело, прижатое к стене, было очень горячим, почти обжигающим, она была одета в какое- то тонкое летнее платье на голое тело, и эта близость и доступность сводила с ума, а от волос пахло так, что у него помутилось в глазах и захотелось попробовать их губами. Пальцы в его руке дрогнули, погладили его ладонь и вдруг больно впились в его кожу острыми коготками.
- Игорь, - промурлыкала она, подалась назад и потерлась об его тело, - неужели ты думаешь, что можешь удержать меня?
От нее вдруг ударило разрядом, так, что он отлетел, перелетел через стол и упал за ним, больно стукнувшись затылком и на мгновение потеряв ориентацию. Королева присела, опираясь на руки, и прыгнула за ним, как кошка. Приземлилась сверху, практически вышибив из него дух, и зажала его руки над головой.
- Посмотри мне в глаза, черт возьми! - почти прорычала она ему в лицо, - Игорь, посмотри мне в глаза!
- Я сказал, нет! - рявкнул он упрямо, с силой отталкиваясь от пола и переворачиваясь вместе с ней, так, что она оказалась зажатой между ним и полом. Игорь предусмотрительно отвернул голову от ее лица, и внезапно почувствовал, как она зашипела от злости и вцепилась зубами ему в предплечье. Острые зубки терзали его, а он почти блаженствовал, остро чувствуя и извивающееся женское тело под собой, и ее тоненькие руки в своих, и сбившееся вверх от их борьбы платье, и горячий, острый запах возбужденного женского тела.
Кажется, она все-таки укусила его до крови, потому что вдруг стала зализывать ранку, а потом почти умоляюще попросила:
- Игорь, ну пожалуйста...Ты мне так нужен...
- Нет, - ответил он глухо, поднимаясь и поднимая ее за собой.
Королева молча встала, поправила платье и вдруг, размахнувшись, с яростью влепила ему пощечину, от чего его голова дернулась вбок. Замахнулась дать вторую, но он перехватил ее руку, и, чувствуя, как срываются внутренние запреты, схватил ее за волосы у затылка, рванул ее на себя и жадно впился в ее губы, сминая и словно заявляя права на ту территорию, куда сам себе запретил ходить. Ирина тут же отозвалась, застонала, закинула на него ногу, и он, не прекращая поцелуя, забрался под шелковое прохладное платье, жесткой рукой сжал попку, чувствуя жар и влагу заветного местечка.
Ждать больше не было сил, и он подхватил ее, сделал несколько шагов, не переставая жадно целовать, и опустил на стол, прямо на бесценные отчеты и папки с аналитикой. Она лихорадочно расстегивала ему брюки и шептала ему в губы "Быстрее, пожалуйста, быстрее" и от этого ее шепота он окончательно сошел с ума, схватил ее за бедра, наверняка оставляя синяки, пододвинул к себе и с размаха вошел, слыша у уха ее хриплый вскрик и, наверное, крича сам.
В этой близости, во влажном дыхании и стонах, в исцарапанной спине, отлетающих с рубашки пуговицах и порванном платье, во влажных шлепках и болезненных поцелуях не было ничего нежного или заботливого, они пользовали друг друга, как животные, рыча, кусаясь и царапаясь, и стараясь не потерять ритм, затягивающий их под цунами наслаждения. И взрыв был невероятно острый, горько-сладкий, как и вся любовь начальника разведуправления к своей королеве.
- Я люблю тебя, - сказал он ей, неся свою обессилевшую королеву в комнату за кабинетом.
- Я знаю, Игорь, - прошептала она, улыбаясь и целуя его в грудь. От этой простой ласки он вздрогнул и чуть не выронил ее. Возбуждение, которое после прошедшего урагана должно было спокойно спать, снова проснулось в нем, учащая дыхание и делая мучительно чувственным прикосновение ее обнаженного тела к нему.
- Ты невыносимо прекрасна, моя королева, - хрипло прошептал он в ответ, опуская ее на кровать и становясь перед ней на колени. - Я никогда не видел никого прекраснее.
Затаив дыхание, она следила, как этот невероятно сильный и выдержанный мужчина, словно поклоняясь ей, прикасается губами к ее телу, посасывает и покусывает соски, вдыхает воздух между ее грудей. Поворачивая голову, касается мягких полушарий губами, гладит бедра со следами его страсти и длинные ноги, целует пальчики на ногах, щекочет пятки, так, что она заливисто смеется и отползает, прикусывает внутреннюю сторону бедер зубами, ложится щекой ей на живот, и , прикрыв глаза, вдыхает запах их страсти. Она запустила руки ему в волосы и гладила его по голове, пропуская между пальцами короткие пряди. Разомлевшие, они лежали, медленно лаская и изучая друг друга, пока она вдруг не оказалась на животе, снова кричащая от восторга и страсти, а Игорь сверху, с силой опускающийся на нее в извечном ритме, доводящем обоих до исступления.
После они пьют вино, едят в полутьме какое-то обнаруженное в ящиках начальнического стола засохшее печенье, долго смотрят в окно на спящий, подмигивающий огнями трасс и бодрствующих квартир город. Игорь стоит сзади и целует ее волосы, зарывается в них носом, а затем внезапно спрашивает:
