— А кто стал прорицательницей?
— Мать Мадри, госпожа. Однажды она удостоила меня разговора.
Киннитан тут же спохватилась, что сказала лишнее. К счастью, хозяйка прачечной не обратила на это внимания.
— Мать Мадри, кто быть мог подумать! Неужели она до сих пор жива? Она была старухой, когда я была совсем юной девушкой!
— Говорят, она пережила четырех автарков.
— Такое невозможно без помощи богов, — усмехнулась Сорайза. — Что до меня, мне вполне хватило одного автарка. Правда, говорят, он отличался кротким нравом — по сравнению с собственным сыном, нынешним правителем.
В обители Уединения Киннитан так привыкла к пышным восхвалениям автарка, что невольно вздрогнула, услышав столь непочтительные речи.
«Я могла бы порассказать о нынешнем автарке таких вещей, что у этой женщины кровь застынет в жилах», — вздохнула она про себя.
Стоило ей вспомнить о пережитом, как по спине побежали мурашки.
«Со страхами пора покончить, — твердо сказала себе Киннитан. — Мне удалось сделать то, что не удавалось никому другому: сбежать из обители Уединения. До сих пор женщины покидали ее только в гробу».
— Твоя история похожа на правду, девочка, — донесся до нее голос Сорайзы. — Думаю, у меня найдется для тебя работа. Спать ты будешь вместе с другими девушками, работающими в прачечной. Но трудиться придется не покладая рук, в этом можешь не сомневаться! Уж конечно, так ты еще не работала ни разу в жизни. По сравнению с моей прачечной Улей покажется тебе настоящим раем.
— А… мой брат? Вы разрешите ему остаться со мной?
Сорайза устремила на мальчика оценивающий взгляд. Догадавшись, что речь идет о нем, Голубь выпрямился и расправил плечи, стараясь произвести наиболее выгодное впечатление.
— Он чистоплотный? — осведомилась хозяйка прачечной. — Умеет вести себя? Или, подобно всем слабоумным детям, привык целыми днями носиться как угорелый?
— Мой брат не может говорить, госпожа, но он вовсе не слабоумный. Поверьте мне, он очень сметлив и сообразителен. Вы не пожалеете, если дадите ему работу.
— Хм. Посмотрим. Если он действительно не полный идиот, для него у меня тоже найдется занятие.
— Вы очень добры, госпожа Сорайза. Моя благодарность вам поистине безмерна. Уверю вас, мы с братом сделаем все, чтобы…
— Прежде всего, прекрати болтать, — бесцеремонно прервала поток ее излияний хозяйка. — Видишь Язи? Вон ту девушку с красными руками. Она тоже с юга. Иди к ней, она покажет тебе, что делать.
Прежде чем повернуться и уйти, Сорайза посмотрела на Киннитан так пристально, словно хотела прочесть ее мысли.
— Я знаю, ты рассказала мне далеко не все, — произнесла она. — Твоя речь и манеры свидетельствуют о том, что ты действительно была послушницей в Улье. Бедных девушек туда не принимают, и они не говорят так, как ты. Но каким бы правильным и чистым ни был твой ксисский язык, здесь он навлечет на тебя только беды. В этом городе автарк не вызывает благоговейного трепета. Так что, если хочешь выжить, учись говорить по-иеросольски.
— Я непременно последую вашему совету, госпожа.
— Кстати, ты так и не сказала, как тебя зовут.
Язык моментально присох у Киннитан к нёбу. Она так увлеклась разговором об Улье, что забыла, какое имя придумала для себя, и вопрос хозяйки застал ее врасплох. Несколько томительных мгновений она судорожно перебирала женские имена. Может, взять имя одной из своих сестер? Или назваться Дани — одну из ее подруг звали именно так? На ум ей пришло даже имя старшей жены автарка — Аримона. А потом она вдруг вспомнила о девушке, старшей послушнице, покинувшей Улей незадолго до самой Киннитан. Это была очень красивая и умная девушка, вызывавшая у Киннитан зависть и восхищение.
— Нира, — выдохнула она. — Меня зовут Нира.
— Странно, что тебе понадобилось так много времени, чтобы вспомнить такое простое имя, — усмехнулась хозяйка. — Что ж, принимайся за работу, Нира. И смотри, если я замечу, что ты стоишь сложа руки и болтаешь языком, тебе несдобровать. Лентяек я увольняю без промедления.
— Я так благодарна вам, госпожа. И я сделаю все…
Но Сорайза уже отвернулась от нее и величаво поплыла по скользкому полу прачечной, озирая свои владения и готовясь отразить очередные происки судьбы.
* * *
На приветствие Аксамиса Дорсы никто не ответил, и капитан почувствовал недоброе. С ловкостью, удивительной для столь крупного мужчины, он бесшумно скользнул в приоткрытую дверь. Разумеется, капитан даже отдаленно не догадывался, какого рода зрелище его ожидает. Однако с первого взгляда на него Дайконас Во понял — этот человек далеко не глуп и нужно быть начеку. Когда капитан увидел расплывшуюся по полу лужу крови, глаза его едва не вылезли из орбит. Оценив по достоинству мускулистые руки Дорсы, Во слегка отодвинул лезвие, прижатое к горлу мальчика Он вовсе не хотел, чтобы события развивались слишком быстро. Если он убьет мальчика, он лишится средства воздействия на его отца; а если убить самого капитана прежде, чем тот сообщит нужные сведения, это будет непозволительный промах.
— Что вы делаете? — выдавил из себя Аксамис Дорса. — Что вам надо?
— Я всего лишь хочу побеседовать с вами. Перекинуться парой слов.
Дайконас Во вновь придвинул кинжал, так, что острое лезвие косилось голубой жилки на шее мальчика.
— Будьте благоразумны и не дергайтесь, — предупредил он. — Если вы скажете все, что мне надо, я не причиню мальчишке никакого вреда. Это ваш сын.
— Никос… — прошептал Дорса. — Прошу вас, отпустите его. Он ведь ничего не может вам рассказать.
— Да, но его отец может рассказать о многом. Полагаю, если сын будет рядом, язык у отца развяжется быстрее.
Глаза капитана обшаривали комнату, выискивая, не притаились ли где-то здесь сообщники страшного человека, грозившего зарезать его сына. Дайконасу Во казалось, он слышит мысли Дорсы.
«Этот негодяй не держался бы так уверенно, будь он один», — рассуждал капитан.
Дорса не знал, что Во имеет обыкновение действовать без помощников. Полагаясь на себя самого, можно быть уверенным, что тебя не подведут в трудную минуту. Хотя, конечно, риск неизбежен. Капитан был на голову выше его и явно обладал недюжинной физической силой. Во не сомневался — кровь сына подействует на Дорсу, как красная тряпка на быка, и справиться с ним будет нелегко.
Поэтому лучше вести себя так, чтобы капитан не впал в ярость. В любой момент он мог заметить тело, скорчившееся на полу у дверей. Лучше сразу ему сказать.
— У меня для вас новость, капитан Дорса. Вам решать, плохая она или хорошая. Ваша жена мертва. Я не хотел ее убивать. Я даже не знал, что она дома. Должен сказать, она смелая женщина — набросилась на меня с этой штуковиной в руках. — Во указал на шкворень, валявшийся на полу. — Кажется, это что-то из ваших корабельных снастей. Мне пришлось ее убить. Если это вас огорчает, примите мои извинения. И прошу, сохраняйте хладнокровие. Иначе вы потеряете не только жену, но и сына.
