— Ты говори, да не заговаривайся! — прошипел тот. — У, я тебя!..
— Но-но, вы руками не больно-то машите, господин хороший! — с Машиного места видно было, как женщина уперла руки в крутые бока и начала наступать на щуплого Феерия. — Это я вас еще похвалила по недогляду! В каком виде девку привезли, а? Она вам что, свинья на продажу, чтоб так вязать? Вы б ее ещё на веревку привязали да за возком по дороге тащили!
— А стоило бы! — визгливо ответил Ферий. — Драчливая девка-то попалась, а кулачищи у нее сама посмотри, какие!
— Да вам девчонка-недоросток кулак покажет, вы уже в солому хоронитесь, — парировала тётка. — И то верно, вас любая справная девка щелбаном пришибет и правильно сделает! Вот и злой вы вечно, потому что ни одна…
— Молчи, ты!.. — шикнул на нее Ферий и окликнул охранников: — Вы двое! Смотрите, чтоб не сбежала! Я за нее столько отвалил…
— Хозяину, поди, вдвое скажете, — съязвила женщина. — Ну да то дело не моё, а вот парней забери. Мы тут с девкой по-свойски, по-бабьи поболтаем.
— Смотри у меня! — снова пригрозил управляющий. — Сбежит — сама ловить будешь!
— Не сбежит, — уверенно сказала та и вытерла Маше зареванное лицо не очень чистым, зато большим платком. — Что ж она, дурочка, от такой удачи бегать? Верно, милая?
Маша гневно замычала.
— Тьфу, изверги! — плюнула женщина и вытащила у нее изо рта кляп. — Хлебом не корми, дай над кем поглумиться! Вылазь-ка, — велела она Маше. — Посмотрю на тебя…
Кое-как Маша выбралась из возка — со связанными за спиной руками проделать это оказалось не так-то просто, но освобождать ее незнакомка не спешила.
Это оказалась здоровенная — почти на голову выше Маши и раза в два с половиной шире нее, — женщина, не молодая уже, но и пожилой ей пока называться было рано. Лицо простоватое, но привлекательное, глаза серые, умные, из-под крахмального чепца выбиваются светлые пряди, на затылке узлом уложена коса в хороший кулак толщиной. Руки, что твои окорока, плечи, которым молотобоец позавидует, на мощной груди платье трещит, а бедром толкнет — любой в забор впечатается! Маша даже позавидовала — эта женщина уж точно не боялась Ферия: сверху сядет — лепёшка получится! Да и охранников его она тоже не побоится, возьмет за шкирки и в колодец покидает, если что… Фигура незнакомки, хоть и монументальная, не выглядела бесформенной: и талия у нее имелась, и ноги, похоже, были недурны.
Вообще, незнакомка напомнила Маше скульптуры известного мастера времен начала становления эпохи общевизма. Тот ваял громадных обхозниц со снопами и бидонами размером с бочку, кузнецов и пахарей, а также прославленных общественных деятелей и полководцев верхом на чудовищных конях. Неважно, что все они получались на одно лицо, зато фигуры их так и дышали мощью и сдержанной духовной силой…
— Ну что, бегать не будешь? — спросила она Машу.
Та молча помотала головой, осторожно покосилась по сторонам. И правда, куда бежать? Народу во дворе полно, а ограда высокая, ворота заперты.
— Ну и молодец, — похвалила женщина. — Как тебя звать?
— Маша, — сказала та, откашлявшись — кляп оставил во рту преотвратный привкус.
— А меня Бессой зовут, — представилась женщина. — Можно тёткой Бессой, я тебе, поди, в матери гожусь. Ну-ка, поворотись, развяжу тебя… Ух, ну, напутали узлов, лиходеи! Чтоб им жёны так их сучки позавязывали, может, блудить перестанут…
Маша не поняла сперва, о каких сучках речь, потом сообразила и невольно хихикнула.
— Пошли, — велела тетка Бесса, взяв Машу за плечо. Хватка у нее была ого-го какая, не очень-то вырвешься. — Побеседуем…
Они миновали просторную шумную кухню (Бесса походя надавала подзатыльников расшалившимся поварятам, рявкнула на посудомойку и попробовала какое-то кушанье), прошли каким-то коридорчиком и, наконец, оказались в небольшой комнатке.
— Садись, — сказала женщина. Маша послушалась, примостилась на краю лавки. — Значит, так. Слушай внимательно и запоминай. Тот прыщ, что тебя привёз… знаешь, кто он?
— Управляющий Властителя равнин, — ответила Маша.
— Точно. Только гавкать и горазд этот управляющий, — с заметным чувством превосходства хмыкнула Бесса. — Ну, ладно, налоги собрать да крестьян припугнуть умеет, и пёс с ним. А дом на мне держится. Ключница я здешняя, — сказала она гордо. Маша понятия не имела, что это за зверь такой, но спрашивать не стала. К счастью, Бесса сама пояснила, видя недоумение девушки: — У меня ключи от всех замков в доме, так что, сама понимаешь…
Она любовно похлопала по здоровенной связке ключей, что висела у нее на поясе. Те отозвались мелодичным звоном.
Маше стало ясно: если кто в этом доме и верховодит, так это тетка Бесса. Вон и Ферий ее побаивается…
— Ладно, к делу, — сказала та. — Господин наш уже в летах, скучно ему. На столичные развлечения больно много денег потребно, не станешь там круглый год-то жить, так что устраивается, как может. Пока я молодая была, сама его ублажала, — добавила она безо всякого смущения, — но всякое кушанье приедается!
— А жена? — тихо спросила Маша.
— Жена-то у господина померла давно, — охотно сообщила Бесса. — Дети взрослые, разъехались кто куда, так что некому за господином доглядеть, кроме нас с Ферием. От этого-то проку немного, но кое в чем и мужская рука потребна, хоть и такая хлипкая… Не станет же господин сам крестьянские тяжбы разбирать!
Маша придерживалась другого мнения: уж если ты Властитель, так хоть управляй как следует! А то название одно…
— Так вот, к чему я клоню-то, — спохватилась Бесса. — Господин дюже девок молодых любит. Хотя какой мужик их не любит… Но не всяких, а с разбором. Девка справная должна быть, крепкая и рослая, навроде нас с тобой. Меня-то, — хмыкнула она, — он у папаши в кузнице приметил, я у того заместо подмастерья была. Что смотришь? Брат мой еще мал был молот держать, а я вон какая уродилась!
— Я ничего… — помотала головой Маша и честно добавила: — Я вообще считаю, что многие вещи женщины делают не хуже мужчин, а иногда даже лучше!
И правда что, у них на фабрике была одна девушка-механик, уж как она станки чинила, ни один парень с ней сравниться не мог. Настоящий талант! А другая так виртуозно водила комбайн, что залюбоваться можно!
— Верно говоришь, — согласилась Бесса. — Ну не сказать, чтоб я так уж любила молотом махать, но куда деваться? Выучилась! А потом такая удача привалила! Господин Ирон за меня папаше столько отвалил, что тот двух подмастерий нанять смог. Да и я не пропала, вон, ключницей стала, и приданое за мной господин богатое дал, отблагодарил, дочки в услужении в хорошей семье, тоже ведь дело не последнее, с улицы не взяли бы, а так… — Она перевела дыхание и закончила: — Считай, удача тебе привалила, Маша!
