- Степняки близко, полк тут бой примет, - ответил я, благодаря своей сенсорике неплохо слыша, о чем идет разговор у командиров.
- Ты что, слышишь? Далеко же.
Палюсь, нехорошо.
- Предположил просто.
Я повертел головой, оглядывая поле.
Как ранее доносила разведка, степняки все на конях, движутся по дороге. В густом лесу им неудобно будет. Перегородим поле, и им придется либо нас пробивать, либо назад двигать. А на хвосте то у них тоже имперские войска висят.
Полк начал разворачиваться в боевое построение. Коробки пехотных рот пришли в движение, сходили с дороги и расползались по полю вправо и влево. Нашему батальону выпало держать левый фланг, и самой крайней ротой была наша.
Стандартное ротное построение это впереди один тяжелый взвод (десять человек по фронту, пять в глубину), позади него второй. До соседней роты сбоку промежуток, около десятка метров. Впереди тяжей располагаются стрелки в два-три ряда (смотря какая местность). Стрелки начинают бой, закидывают противника стрелами покуда это возможно, а потом сваливают в тыл через промежуток между ротами. Второй тяжелый взвод смещается вбок-вперед и перекрывает пустой пространство, образуя единую линию с другими ротами.
Но это построение против обычной армии. Излюбленная же тактика кочевников - носиться на лошадях вдоль вражеского строя и забрасывать его стрелами да дротиками. Стрелки они очень хорошие, поэтому урон могут нанести ощутимый. Поскольку большая часть кавалерии у них совсем легкая, почти без брони, то в контактный бой с плотно построенным противником они не лезут. Ну а когда, в результате длительного обстрела, армия врага потеряла монолитность, то можно и в мечи ударить.
Поэтому против степняков тяжелые взводы выстраиваются в ряд с промежутками между взводами, закрываются щитами на манер древнеримской "черепахи", стрелки по команде стреляют залпами навесом из-за их спин, а наиболее меткие лучники выбегают в промежутки и ведут беглый огонь.
Мы уже почти пришли на нашу позицию, как я увидел, что лучи чьей-то чужой магии пробежали по полю. С юга смотрели. Эх, жалко активные "радары" включить не могу, за версту бы обстановку контролировал, а на пассиве лишь опушку леса просматриваю.
- Степняки!
Я обернулся. На краю леса стояло несколько всадников. Одежда не наша, точно кочевники. Передовой дозор.
А почему я их не чувствую? Ну да, разведка ж, явно с амулетами. Ближе подойдут, почувствую, но с такой дистанции еще нет.
О! А вот и остальные. В глубине леса стали ощущаться еще люди, много людей.
Чтоб тебя, мы же еще не перестроились. Я оглянулся на поле - некоторые роты уже рядами стоят, а некоторые, те, что только к полю подошли, еще и с дороги не сползли. Кавалерия, до этого идущая в хвосте полковой колонны, сейчас по обочине обгоняла последние пехотные роты и двумя потоками двигалась на фланги. Это хорошо, а то я опасался, что слева от нас пустота будет. Кстати, я вижу только два конных батальона. А где третий?
- Рота стой! - заорал Гариас. - Тяжелые от меня в ряд, лучники назад!
Сам он остановился, вытянул руку, показывая рубеж построения. Тяжелые взводы стали выстраиваться, как он указал, стрелки встали сзади, построился в две шеренги.
Благодаря своему магу, степняки знали, что полк еще не готов к бою, поэтому они атаковали сразу. Из леса стала выливаться целая река всадников. Не снижая скорости, они устремились к правому флангу нашего незаконченного построения. Сейчас развернутся и будут лететь вдоль нашего строя, стреляя по малейшим промежуткам между щитами.
Перед Гариасом два помощника расположили горизонтально щит, держа его на уровне пояса, и ротный залез на него, оказавшись, таким образом, на возвышении. Приложив ладонь ко лбу, он пристально разглядывал правый фланг.
Мне ни на какое возвышение вскарабкиваться не надо было, мне моего роста хватало. Как и предполагалось, кочевники развернулись вдоль нашей диспозиции и на ходу поливали пехоту стрелами. И неплохо поливали - то тут, то там кто-то падал. Через полминуты и до нашей роты доберутся.
Над полем громко треснуло. Ага, маги друг друга на прочность проверили. Подавляющего превосходства ни у кого нет, значит, будут прикрывать свои войска, и выжидать удобного момента. Только сейчас я разглядел в глубине толпы степняков мутные флуктуации полей. Прячется их колдун.
- Лучники! Стрела!
Я вытащил стрелу из колчана, наложил на лук.
- Целься, как указываю!
Лучникам из-за "черепахи" плохо видно, где противник, поэтому Гариас показывал рукой на какой угол подымать лук. Солдаты оглядывались на него и целились, как указано. Эдакая стрельба с закрытых позиций. Точность небольшая, но кочевников много. Вот проредим их ряды, тогда можно будет и вперед выйти, да по-человечески пострелять.
Мне на указания ротного ориентироваться не надо было, я и так хорошо всё видел. Обернулся глянуть, правильно ли он показывает. Вроде правильно, где-то такой угол я бы и брал. Проверил свой десяток - нормально целятся.
Поднял лук, отводя правую руку к щеке.
Всадники были все ближе и ближе, уже почти напротив нашей роты.
- Залп!
Я расслабил пальцы и тяжелая стрела, шелестя оперением, ушла в небо. Дистанция большая, градусов под сорок стрелял.
- Стрела!
Выхватываю следующую, накладываю.
- Целься! Залп!
Туча стрел снова уходит ввысь.
Только сейчас стрелы первого залпа падают на противника. Я не вижу, попадают они там в кого-то или не попадают. У меня толи мандраж, толи ступор, толи еще что, но мозга хватает только на то, чтобы слушать команды и стрелять куда-то туда. Все остальное я просто не замечаю.
- Стрела! Целься! Залп!
Где-то рядом раздается один вскрик, другой. Вражеские стрелы бьют в щиты "черепахи", шуршат около нас. Но это всё фон, я не осознаю, что кого-то ранили, что точно так же могут ранить или даже убить меня. Мир сузился до "выхватить стрелу - наложить - поднять лук - натянуть - по команде отпустить".
- Стрела! Целься! Залп! Стрела! Целься! Залп!
Бамс!
Я опрокинулся, не понимая, что произошло. Шлем на голове странно перекосабочен. Попали?! Я ранен?! Осматриваюсь, но вроде все нормально. О как, прямо в башню зарядили. Спасибо шлему - чуток пониже, и уже с Богом разговаривал бы. Спасибо, Отец Небесный, что уберег.
Неожиданно пришло полное спокойствие. Как-то даже без особых усилий. Само, откуда-то изнутри. На всё воля твоя, Боже, принимаю всё, что даешь мне, даже если это ранение или смерть. Доверяю тебе жизнь свою целиком и полностью. Доверяю не на словах, а душой, глубинами глубин своей психики.
