— Да если бы все так просто было, я бы тебя давно в темнице сгноил, отрезал бы язык твой поганый, и скормил собакам, стервь ты позорная!
— А что так? Не любит тебя глава Совета, да, Тусенька? Не хочет доступ тебе дать? — поддела я.
Таурисар сильно в запале был из-за того, что портал у него практически перед носом захлопнулся, а тут еще я со своими комментариями нелестными, вот он и проговорился:
— Какой глава, дура ты, нет никакого главы!
— Так выходит, Дукус у вас главой был? — догадалась я.
— Не формально! Не формально! — проорал Таурисар, впадая в свое привычное истерическое состояние. — Формально уже лет сто как главы нет! Эта должность слишком большую силу дает! Все на эту должность хотят! Каждый сам за себя голосует, и так уже сто лет! Кучка меркантильных дебилов!
— А ты не член Совета что ли?
Но тут Таурисар опомнился, гляделки свои бешенные на меня вытаращил и, я так понимаю, соображать начал — прикончить меня на месте или просто язык мне отрезать, чтобы никому не проболталась? А что, порталы и без языка можно запросто открывать.
— Ты… ты… стервь поганая! — потом была пауза, во время которой у меня вся жизнь перед глазами промелькнула, и я даже успела попрощаться со всеми, в том числе и со своим языком, который мне, как пить дать, оторвут! Но нет, пронесло.
— Все равно никому не проболтаешься! А попробуешь, как твой папочка закончишь!
— А что его казнили за длинный язык? Я думала за кражу артефакта.
— Допрыгаешься у меня! — пригрозил Таурисар и умчался, хлопнув дверью.
— Пока, Тусечка, — проворковала я. И даже помахала ему вслед. Жаль, что оценить мою вежливость некому было.
То есть, нет, как оказалось, есть кому.
— Мяу!
Знакомый бас Василия я бы узнала из тысячи кошачьих «мяу». И откуда только взялся, поганец?
Вылезает из темного угла, хвост трубой, довольный как сто свиней, морда сытая. Интересно, где его носило? Он явно не бедствовал все эти дни.
— Василий… хм… Василий, а ну-ка шагом марш к хозяину своему и доложи, все, что тут услышал.
Я не была уверена, существенен ли тот факт, что Совет без главы, но, учитывая, как занервничал Таурисар, когда понял, что проболтался, это, скорее всего, важно. Но Василий важностью момента как-то не особо проникся, вальяжно упал на спину и опять говорит:
— Мяу!
— Что мяу? Что мяу-то? — проворчала я и потыкала Ваську кончиком туфли в бок. — Иди, давай уже… или не умеешь? Фу, а я думала ты — волшебный кот!
Васька одарил меня презрительным взглядом и… исчез! Вот просто взял и исчез! Ладно, сдаюсь, теперь я верю, что он действительно волшебный.
Сижу себе, никого не трогаю. Делаю вид, будто обдумываю действенные и коварные планы по уничтожению членов Совета в розницу и оптом, а также по вызволению моей ненаглядной Дусеньки и передаче ее в пользование этому бывшему узурпатору-чернокнижнику. На самом деле — что с открытыми глазами я сижу, что с закрытыми, перед глазами одна картина — окорок запеченный с зеленью. Или вот дичь, политая клюквенным соусом, и грибочки, а еще рыбка, зажаренная целиком… или вот кот, вареный или жареный.
— Брысь! — строго говорю я и спихиваю со своих коленей эту наглую черную скотину. Чем его кормили, что он такой большой вырос и такой тяжелый?!
Кот фыркает в мой адрес что-то неодобрительное и направляется к чернокнижнику.
— Ну и где тебя носило? — строгим голосом интересуется тот, — я тебя, между прочим, звал!
Кот же одним движением, как это умеют делать только кошки и некоторые женщины, стекает на пол и начинает себя вылизывать в разных местах.
— Интересно, — наблюдая за котом, произношу я, — а волшебных животных кастрируют?
Кот поднимает на меня неодобрительный взгляд.
— Да, — продолжаю, — и становится ли их мясо от этого нежнее?
Кот пристально глядит в глаза хозяину, и Терин вздыхает:
— Да, его следовало бы покормить. Хотя ты знаешь, Бейсик, с его комплекцией Вальдор мог бы безо всякого ущерба для здоровья поголодать еще неделю-другую.
И чем это плоха моя комплекция? Я сложен, как атлет!
Кот возвращается к своему занятию, а я не выдерживаю:
— Между прочим, обсуждать кого-то вот так, в его присутствии, крайне невежливо!
— Ну да, — соглашается маг и улыбается.
Ну надо же! А я уж думал, что его физиономия для такого вообще не приспособлена. Зловещая усмешка, презрительная ухмылка, нервный оскал — это пожалуйста, а чтобы вот так, по-человечески, и даже глазами!
— Бейсик подтвердил то, о чем я и раньше догадывался. Все очень удачно складывается. Совет чародеев обезглавлен, и уже давно. Для меня это не новость, но радует. Дуся молодец. И Бейсик тоже. И медальон этот Мадлона тоже очень удачно спрятала. Так что, Вальдор, мы с тобой еще поживем!
Ну, что поживем — это пока вопрос. Однако не могу удержаться и не съехидничать:
— А ты, значит, хочешь помочь обзавестись Совету новым руководством?
— Ага! Должен же и я расти по карьерной лестнице! — радостно заявляет маг.
— Ну, наверное. Королем ты уже немного побыл. Так что тут либо империю создавать, либо Советом командовать. Третьего, значит, нам уже не дано.
— А что? Насчет империи — это мысль!
Что-то он излишне развеселился.
— М-да, надо было тебя в тюрьме оставить. А то как бы меня потомки добрым словом не вспомнили как "Вальдора — освободителя чудовищ".
— До потомков дожить еще надо! Кстати, к вопросу о потомстве. Там Таурисар тебе рога наставить пытается.
— В каком смысле?
— Ну, объявил тебя безвременно усопшим…
— Да я только третий день, как усоп-то! — возмущенно кричу я.
— И пытается сделать ребенка твоей Дусе, — добавляет маг.
А сам разве что зубами не скрипит. Ну надо же, какой впечатлительный!
— Что? — интересуюсь я, — он это делает добровольно?
Терин мрачнеет.
— А вот за это можно…
Но что со мной можно за это сделать, я услышать не успеваю, потому что кот громко так и требовательно мяучит.
Чернокнижник переводит на животное внимательный взгляд.
— Хорошо, — говорит, — иди к ней.
Я не выдерживаю:
— Ну что там еще?
— Бейсик сказал, что терпение Таурисара на исходе. Дуся морочит ему голову, не понимая, насколько он злобный и невыдержанный человек.
— Что? Хуже тебя?
— Без комментариев. Ночью мы покидаем башню.
Наконец-то мне дадут поесть.
Глава 29
Сижу. Жду Таурисара. Мечтаю застрелиться. Ну, а вы бы не мечтали на моем месте, в ожидании такой вот психбольной старой калоши? И даже Василий, преданно свернувшийся клубком у меня на коленях, не отвлекает от мыслей с суицидальными наклонностями. Он когда вернулся, я его, гада волшебного, спросила, видел ли он Терина с Вальдором? Василий что-то промяукал, в глаза мне заглядывая, да только я не поняла ни шиша, то ли кошак жрать просит, то ли рассказывает, что и как у мужчин моих… эх, знать бы где они? Мож плохо им? А мож сгинули где-то, и Васька мне вот пытался рассказать, где их мертвые тушки искать, дабы похоронить достойно.
