Я поперхнулась воздухом, проглотив фразу на полуслове. Потом все же решилась.
- Ты слишком рано стал Императором. Большую часть жизни ты руководишь администрацией Объединенных земель. Ты уже разучился допускать, что люди могут желать жить не так, как хочешь ты. Умел ли ты допускать чужую волю раньше? Этот браслет у Целесс... Ведь ты всегда считал, что прав и непререкаем, даже в пятнадцать. Даже к родным ты относишься так. Ты не поймешь. Не сумеешь понять.
Отец поднялся, отходя от стола.
- Не сумею понять?
Я выдохнула, усмехаясь. Из всего, что я сказала, он выловил лишь это.
- Я люблю и уважаю тебя. Но я не буду жить по твоим правилам.
Тряхнув головой, он сделал шаг ко мне.
- Каким правилам, Дайан?
Как же Ройс был прав. Но разве могу я сказать отцу, что он давит всех вокруг. Что даже Целесс боялась сказать о своем положении лишь потому, что могла нарушить его планы, зародить сомнение. Ты всегда прав. Ты не видишь, что людям вокруг плохо. У тебя уже новая цель: воспитать сына. Ты даже озвучил: воспитать не так как Ройса. А что же с теми, кто доверял тебе, кто шел за тобой, полагался на тебя? Ты решил - ты прав...
Я понимала, что слишком разозлилась, чтобы продолжить разговор. Отвернувшись, я сжала зубы.
- Дайан? - Настаивал он, словно скала нависая надо мной.
- Никто и никогда не скажет, что на Сиане ты поступил как трус. - Поднялась я, хмурясь. - Потому что для каждого, кто пошел за тобой, ты - идеал правителя. А идеалы - не ошибаются. Они принимают решения. И если ты... опасаешься лишь этого, то напрасно. Ты был, есть и останешься Императором Объединенных земель. Они попросят тебя вернуться.
Я сглотнула, отвернувшись. Если не завтра, то не позднее чем через месяц, но они попросят тебя вернуться. И ты согласишься, потому что твой уход - лишь шанс доказать себе свою незаменимость. Ты навестил меня, потому что чувствуешь свою вину. Это тоже одна из твоих обязанностей прошедшего года - забота обо мне. Но в мире существует лишь два человека, по-настоящему важных для тебя. И лишь опасность для одного из них может остановить войну и заставить тебя усомниться в правильности решения. Я - случайность. И как любая случайность, я сама решу, когда и как присутствовать в твоей жизни. Ты пришел выполнить данное год назад обещание поговорить со мной обо всем на свете. Но на свете нет ничего кроме тебя. Поэтому этот разговор можно считать состоявшимся. Я даже больно не могу тебе сделать, потому что ты давно превратился в камень. Потому, просто спокойной ночи, отец.
- Я устала сегодня, отец. Прости. – Закончила я вслух, оборачиваясь.
Отец смотрел на меня прямым взглядом, и в глазах читалось непонимание.
- Ты хочешь остаться одна. Замкнуться, изгнав из своей жизни всех, кто мог бы и желал разделить с тобой боль потери.
- Нет...
- Дайан. - Подойдя, он обнял меня. Я мгновенно почувствовала слезы не щеках. - Если бы я мог вернуть их, родная... Если бы я только мог. Все пройдет. Никогда не станет по-прежнему, но скоро станет легче. Поверь мне.
Отец ушел через четверть часа, когда я успокоилась. Он был добрым, любящим, цельным. Он был слишком сильным и всеобъемлющим. Разве виновато Солнце в том, что является звездой? Оно может убить, но оно и греет.
На следующий день я попросила перевод в резиденцию Милорана. Не спрашивая о причинах, Кларенс направил меня к Низерею. Краснея и бледнея, я пыталась объяснить причины и видела, что глава понимает меня. Самым важным было то, чтобы в Милоране даже руководство не знало, чьей дочерью я являюсь. Дав утвердительный ответ, Низерей обещал проследить.
Уже на следующий день он вызвал меня в кабинет и сказал, что мой перевод утвержден. Я даже не ожидала такой скорости решения моего вопроса и смутилась от того, что не успела закончить с проверкой отчетных книг. Кларенс попросил мою коллегу принять незавершенные дела и прохладно пожелал удачи. Кивнув, я смущенно ушла.
Найдя резиденцию Гильдии магов в Милоране, я глубоко вздохнула перед входом. Нис пришлось оставить в замке: слишком яркий она опознавательный знак. Проходя мимо залов резиденции, я пробегала взглядом по лицам, ища хоть одно знакомое. Знакомых не было. Показалось, что в милоранской резиденции работало на порядок больше людей, чем в Зальцестере. Познакомившись с руководителем боевого направления, я слушала версию своего перевода из Зальцестера. Все оказалось просто. Умерший родственник оставил мне в пригороде Милорана поместье, в котором я решила поселиться. Эту версию Низерей дополнил плохой переносимостью мерзопакостной зимы приморского Зальцестера. Чуть улыбаясь, я кивала. Милоранское тепло было явно приятнее.
Вызвав в кабинет загорелую девушку, новый руководитель Альбен познакомил меня с напарницей и попросил показать мне резиденцию и ввести в курс дела. Слушая ее и замечая любопытные взгляды окружающих, я испытывала подъем и волнение. Я понимала, что начинаю жизнь с чистого листа.
Ее звали Карина. Работа заключалась в обеспечение порядка в девятом, западном секторе Милорана при сообщениях о нарушении спокойствия от населения. Сюда же входили сигналы при проникновениях в жилые дома.
Наш общий с Кариной стол находился в глубине одной из четырех зал. Здесь было шумно, как и в Зальцестерской резиденции. Постоянно кто-то приходил и уходил, отвечал на вызовы, искал, проверял, контролировал...
Первые дни я приходила в замок и валилась с ног от усталости. Иногда мы вылетали напрасно, но уже к концу недели можно было насчитать пару десятков вылетов, где пришлось применять боевую магию и немало побегать. Милоран был огромным, намного больше Зальцестера. Дома в этом городе не лепились друг к другу, выстраиваясь в аккуратные улочки. Почти у каждого здесь был сад, внутренний дворик, какое-то личное зеленое пространство. Летать над ним было удовольствием, но в самом городе парила такая невыносимая жара и духота, что хотелось выть.
Карина, как и я, была выпускницей Турхемской школы магов на четыре года старше. Она была слишком быстрой, стремительной во всем: в действиях, суждениях, магии. Это настораживало меня. Там, где я предпочла бы подумать, моя новая коллега принимала решение мгновенно, и мне оставалось лишь следовать за ней, чтобы иметь возможность помочь и защитить, если она ошиблась. Возможно, основываясь на предыдущем опыте, она просто знала, что в той или иной ситуации будет предпринять лучше. Но иногда казалось, что ее стремительность - следствие излишней самоуверенности. Рядом с ней я чувствовала себя старше, пытаясь сдерживать ее горячность. Но, несомненно, в оперативной работе Карина была опытнее.
Сидя в ожидании очередного вызова и лениво посматривая в иллюзор на картинку, передающуюся "городским глазом", патрулировавшим наш район, Карина могла говорить обо всем на свете. Больше всего, как и подавляющее большинство гильдийцев и обывателей, ее занимало решение Императора покинуть пост. Почему-то она была уверена, что отец был смертельно ранен в одном из последних боев в Дозаране и теперь близок к своей кончине. Я смеялась, пытаясь ее переубедить.
