Тео взглянул на водоросли вокруг своего запястья. Что, в сущности, такое эта русалочья метка? Надо будет попросить Кочерыжку объяснить толком.
— Лорд Наперстянка умен, бесспорно, сэр — даже чересчур, как думают некоторые, — ответила между тем она.
— О чем это ты?
— Да просто кое-кто говорит, будто он в дружбе с лордом Дурманом.
— У Дурмана много друзей — что здесь такого?
— Вам, конечно, лучше знать, сэр, только он...
— Что он? Глушитель — Сорняк, как ты выражаешься? Дурман действительно принадлежит к этой партии, при этом он наиболее терпимый и гибкий из них. Его убеждения во многом совпадают со взглядами нашего клана — за исключением его чрезмерной неприязни к смертным, разумеется. Но кем бы ни был Дурман, лорд Виорель Наперстянка — отнюдь не Сорняк, а вполне разумный центрист, член нашей парламентской фракции. Нет ничего плохого в том, чтобы дружить со своим политическим оппонентом — у нас, в конце концов, не война.
— Прошу прощения, — нахмурилась Кочерыжка, — но ваш кузен погиб, несмотря на мирное время. И насчет засушенного сердца в коробочке Штокрозы тоже, думаю, с вами не согласятся.
Тео прямо-таки видел неодобрительно поджатые губы Пижмы.
— Знатные дома и в особенности их хозяева связаны глубокими и старинными узами, которые не обрываются из-за простых политических расхождений. Дурман и Наперстянка дружат еще с тех пор, как вместе учились в Лозоходной.
Кочерыжка с досадой поерзала на своем насесте, но промолчала.
— Итак, — продолжал Пижма, — в Городе сразу же отправляйтесь в дом Наперстянки. Кочерыжка знает, где это, но если... — Неуверенность на этот раз приобрела мрачный оттенок, который даже Пижма не мог скрыть. — Если вы вдруг расстанетесь, мастер Вильмос, ступайте на Родниковую площадь. Дом Наперстянки вы узнаете сразу — это самая высокая башня на площади. Просто скажите страже, что у вас послание от меня, и покажите им раковину, по которой мы говорим сейчас с вами. Этого, думаю, будет достаточно, чтобы к вам отнеслись серьезно. В противном случае передайте лорду Наперстянке следующие слова: «Пижма напоминает о речной струе».
— Речная струя? — повторила Кочерыжка. — Вы спасли его, когда он тонул?
— Нет. Это название таверны. Весьма низкого пошиба, признаю это со стыдом, но когда мы оба учились в Лозоходной академии, я помог Виви, как звали его тогда, выбраться там из одной переделки. Он помнит.
У Тео это никак в голове не укладывалось. Они тайно говорят по телефону из вагонного туалета, их спутника недавно зарезали, а Пижма ведет себя так, будто это рассказ о похождениях дворецкого Дживса*[21].
— Вы стойко переносите безвременную кончину вашего кузена.
— Иначе говоря, вы находите мою скорбь недостаточной? — Голос Пижмы налился холодом. — Не стану разубеждать вас. Я не намерен опускаться до вашего плохо ориентированного восприятия.
— Ну да. Как знаете. — Вряд ли стоило оскорблять того, кто может помочь тебе сохранить твою жизнь — а Тео в такой помощи определенно нуждался. За ним гоняются ходячие трупы и двуногие слизняки. Сюда бы еще тех ублюдков из «Властелина колец», как их там — черные всадники? Просто для полноты картины. — Извините, я не хотел вас обидеть.
— Не будьте смешным. Обидеть меня не так-то легко. — Произнес он это, однако, сквозь зубы. — Позвоните мне, когда будете в Городе, и я дам вам инструкции, что сказать Наперстянке. Впоследствии я, возможно, свяжусь с ним лично, но пока я не выясню причину утечки информации, лучше пользоваться только приватными средствами связи, как сейчас.
Миг спустя в ухе Тео как будто пузырек лопнул, и связь прервалась.
— Да уж, — сказала Кочерыжка, пока Тео убирал телефон. — Дерьмовее некуда. Можно, думаю, вернуться на твое место — хотя нет, есть идея получше. Давай за мной.
И она медленно полетела по направлению головы поезда. Они прошли еще один вагон третьего класса, наполненный причудливыми фигурами и лицами. Интересно, однако, как быстро это входит в привычку — если немного прищуриться, можно почти поверить, что ты снова дома. Многие пассажиры дремали, пока поезд с грохотом катился через залитые дождем луга.
— Куда это мы? — шепотом спросил Тео.
Кочерыжка вернулась назад, к его уху.
— Щельники не успели на поезд, но у них должна быть связь с тем, кто их нанял. Они расскажут, как ты выглядишь, и кто-нибудь будет встречать нас, когда мы сойдем.
— Черт, об этом я не подумал. Но в первый-то класс нам зачем идти? Ты вроде говорила, что там нас сразу заметят, потому мы и сели в задний вагон.
— Если мы туда идем, значит, так надо. Знай шагай и помалкивай.
Тео повиновался.
— Вот куда надо было садиться в самом начале, — сказала Кочерыжка во втором классе. Здесь тоже попадались диковинные типы, но большинство выглядели, как рабочие и служащие в почти человеческом варианте. Некоторые поглядывали на движущуюся по проходу пару, но, кажется, интересовались больше летуницей, чем Тео. — Тут нам было бы в самый раз. Не пришлось бы связываться с мохначами и прочей задиристой шушерой.
— Я знаю, что повторяюсь, но куда мы все-таки идем?
— В спальные купе. Не доходя до ресторана.
— Но ведь это очень дорогие места?
— Да. И там наверняка пусто. Все либо в ресторане, либо в клубном вагоне.
— Не понял.
— Дерева густые, Вильмос, ты кончишь свои вопросы задавать или нет? Заткнись ненадолго, и сам увидишь. — Кочерыжка прошипела это так, что несколько пассажиров второго класса отвлеклись от журналов и разговоров. «Только сцен мне недоставало, — с бьющимся сердцем подумал Тео. — Если меня заметят, то и убить могут. Придется ей довериться». Он продолжал идти, глядя прямо перед собой.
Они ступили на грохочущую площадку между вагонами. Здесь в воздухе чувствовалось что-то вроде озона или жженого сахара — так, наверное, пахнет магия, заставляющая поезд двигаться, догадался Тео.
— Вот теперь и объяснить можно! — сказала, перекрикивая стук колес, Кочерыжка. — Надо заглянуть в чей-нибудь багаж. Добыть тебе новую одежду, чтобы обмануть слежку, когда сойдем на Звездной.
— Разве мы там сойдем?
— Нет, так и будем ехать до самого Города — может, нам заодно написать твое имя на флаге и махать им? Пижма правильно говорит, у него в доме наверняка подсадной есть. Эти, с бледными рожами, знали, на каком ты поезде поедешь — они ждали у нужной платформы и сразу рванули на нее, не найдя тебя после убийства Руфинуса.
Тео покраснел, смущенный собственной недогадливостью.
— Да, правда. А я не подумал.
