Цикл «Вульгаты» представляет собою очередное мощное развитие и обогащение мифа. Отталкиваясь от «Истории...» Джефри Монмаутского и романов Кретьена де Труа, монахи укладывают в здание новые кирпичи, из которых самыми важными являются:
– история Грааля и исход Иосифа Аримафейского;
– родословная и сильно раздутая роль Ланселота Озерного, возведение этого рыцаря до уровня основного героя легенды;
– греховная связь Ланселота и Гвиневеры, супруги короля Артура;
– несколько менее греховная (но все же!) связь Ланселота с девственницей Элейной, в результате которой на свет появляется добродетельный, набожный и чистый как слеза Галахад;
– неисчислимые приключения рыцарей Артура: Ланселота, Гавейна, Кэя, Борса, Лайонеля, Персиваля, Эктора Окраинного (де Мари) и т.д.;
– поиски Святого Грааля (безрезультатные для грешников, но увенчивающиеся успехом, стоило этим делом заняться чистому Галахаду);
– бунт и предательство Мордреда как прямое следствие согрешения Гвиневеры и Ланселота, резня под Камланном как своеобразная Gotterdammerung[81] и предостережение потомкам, дескать, не грешите!
Как видим, легенда начинает служить новой цели. Предпринимается фронтальная атака Церкви, рассчитанная на аннексию — по сути и до конца светской, а в истоках даже языческой — легенды, на использование ее в качестве собственного орудия воздействия.
Во-первых, должен родиться кодекс истинно христианского рыцаря, к тому же не в виде сухих указаний и наставлений, возглашаемых с амвона, а в форме легкоусвояемого и всеми любимого мифа. Артуровская легенда, изложенная в «Вульгате», должна показать, что рыцарские идеалы и этика рыцарства имеет религиозные, прямо-таки евангельские истоки, а рыцарство выполняет роль спасительную, ибо оно есть нечто иное, как вооруженная десница Церкви.
Во-вторых, моральные нормы. Любовь, amour courtois, еще недавно воспеваемая Кретьеном перед восторженной аудиторией влюбленных пар, проливающих слезы над сердечными невзгодами Тристана и Ланселота, подается «Вульгатой» как грешная и нечистая. Женщина легенды, совсем недавно для труверов объект восхищения и почести, а временами даже культа, становится, в соответствии с доктриной, instrumentum diaboli.
Следует, однако, сказать, что «Вульгата» — интересный, профессиональный и невероятно новаторский литературный труд. Произведение выполнено в форме «романа-реки» и написано прозой. Поэтому от излагаемых голосом труверских романов «Вульгату» отличает ее элитарный характер — проза предназначена для тихого чтения, то есть исключительно для тех, кто читать умеет. В прозе нет места украшательству текста рифмой, ритмом и акцентом — то есть бардовской интерпретации. Проза должна иметь захватывающую форму и привлекать читателя литературной техникой. Анонимные авторы «Вульгаты» использовали так называемую технику «entrelacement» (переплетения): одна история начинается, ее прерывает другая, немного погодя вторую перебивает третья, чтобы вскоре уступить место первой... Фабула же до наших дней не утратила увлекательности. «Вульгата» читается прекрасно.
Артуровская легенда в Польше стала доступной читателям именно благодаря переводу «Вульгаты»[82].
Г. ГЕРМАНСКИЙ ГЕРОИЧЕСКИЙ ЭПОС (1200—1215-й)
Речь идет о Гартмане фон Ауэ (1168—1210-й), авторе написанных по образцу Кретьена де Труа (а опосредованно — по типу валлийских преданий) эпосов «Эрек» и «Ивейн», о Вольфраме фон Эшенбахе (1170—1220-й), авторе «Парцифаля», и о Годфриде Страсбургском (1170—1215-й), авторе эпоса «Тристан и Изольда», созданного по образцу Тома, а также об Ульрихе фон Затцикхофене, продолжающем вслед за Кретьеном развивать образ Ланселота. Как и французские труверы, немцы отодвигали фигуру короля Артура и «Проблему Британии» на второй план, сосредоточиваясь на фигурах рыцарей.
Однако вклад немецких миннезингеров в Артуровскую легенду в основном состоял в попытках завершить «Персеваля» Кретьена и выяснить загадку Грааля. Наибольшая заслуга в этом принадлежит рыцарю Вольфраму фон Эшенбаху (он действительно был мастером меча, виртуозом копья, победителем множества турниров).
Немецкие версии Артуровской легенды помогли шире распропагандировать миф в Европе — как в то, так и в гораздо более позднее время, когда наступил период нового увлечения Артуром, Граалем и Круглым Столом. Именно поэзия отечественных миннезингеров послужила основой оперы Рихарда Вагнера.
Несомненно, что и в Польшу легенда об Артуре впервые пришла в немецкой языковой версии и переработке, ибо в Германии до наших дней Артура неизменно называют Артусом, а такая форма принята была раньше и у нас, в Польше, — и продержалась в названии известного «Двора Артуса» в Гданьске или в переводе Бой-Желеньского «Великого завета» Виллона («...Артус, герцог Бретании храбрый...»). Лишь позже в Польше легендарного короля стали именовать «Артуран», а в Чехии он по-прежнему «Kral Artus», как и в Германии.
XIV и XV века приносят дальнейшее расширение интереса к Артуру и Круглому Столу. В Англии создается роман в стихах «Гавейн и Зеленый Рыцарь», скорее всего произведение анонимного автора знаменитой «Жемчужины»[83]. Томас Честр добавляет к «команде» рыцарей Круглого Стола «Сэра Лаунфаля», рыцаря, созданного по образцу «Ланваля» из баллады поэтессы двенадцатого века Марии Французской. Во Франции появляются два анонимных произведения и два новых героя. Первое «Perlesvaus Le Haut Livre du Graal», с главным героем Перлесваусом, второе — «Perceforest», объединяющее Артуровский миф с историей Александра Македонского и вводящее в состав рыцарей Артура вышеназванного Персефореста («Продирающегося сквозь пущу»). Миф получает популярность также в менее связанных с легендой странах — Ланселот Озерный становится героем анонимного нидерландского эпоса. В Португалии (Кастилии?) другой анонимный автор лепит очередного «нового» героя легенды Амадиса де Гауля, или валлийца, именуемого также Рыцарем Непобедимого Меча. Повесть об Амадисе завоевывает популярность, она упоминается в «Дон Кихоте» Сервантеса. Под именем «Амадиджи» Амадис Уэлльский попадает в итальянскую поэзию (Бернардо Тиссо).
Ну и наконец пришел час лавровых венков и короны, час самой полной и самой известной версии повествования о «Короле Альбиона» и его рыцарях. В году Господнем 1485-м рыцарь Томас Мэлори окончил работу над делом своей жизни «Le Morte Darthur» («Смерть Артура» — не путать с аналогичным названием одной из частей «Цикла Вульгаты»)[84]. Это нерушимый памятник легендарному королю и прекрасным, добропорядочным минувшим рыцарским временам. Следует знать, что большая часть произведения была создана автором в темнице, в которой благородный рыцарь Мэлори отсидел несколько добрых десятков лет за... вооруженное нападение и изнасилование женщины.
