Наконец, мои ноги привели меня к чему-то, похожему на описанное мне Графитом кафе. Уже тогда я чувствовал подвох в его словах, поэтому для меня не стал большим потрясением открывшийся мне вид. Огромное здание «кафе», выполненное в темно-синих и фиолетовых цветах, размером не уступало ратуше Понивилля, и явно стояло особняком от других зданий, несмотря на центр города и близость ко дворцу. Словно невидимая линия отгораживала остальные дома, не решавшие пересечь небольшой газон из острой, совсем не газонной травы, чем-то напоминающей старую злую осоку, по ошибке высаженную в городе и даже толстого слоя снега не хватало для того, чтобы полностью скрыть узкие и острые, словно навершия копий, травинки. Широкие окна и дверь отличались вычурной, какой-то старомодной по сравнению с другими отделкой, а над створками огромной, не менее чем трех метров в высоту, двери, красовался большой, потемневший от времени деревянный щит. Кажется, на его поверхности был какой-то герб…
Но рассмотреть его мне не удалось. Лишь на секунду повернув голову, через миг я оказался в снегу, сбитый с ног чем-то… Кем-то. Прямо передо мной, с колен поднимался белый, одетый в костюм-тройку единорог, поддерживаемый хлопочущей над ним спутницей, изящной единорожкой белого цвета с длинной, нежно-розовой гривой.
– «Ох, только не снова!» – посетовал пострадавший, отряхиваясь от снега и ловя телекинезом свисающий с воротника монокль – «В первый раз это было даже забавно, но сейчас это становиться просто невыносимым!».
– «ЭТО должно смотреть под ноги, а не водить жалом по небу, сбивая маленьких безобидных кобылок!» – вызверился я, вылезая из снега и демонстративно обдав его кучей поднятых с травы снежинок – «Кстати, монокль, несмотря на стильный и консервативный вид, не самое лучшее средство для коррекции зрения, уважаемый! Смените его на очки, или выколите себе один глаз – и может быть, это даст вам возможность в будущем избегать координаторных проблем!».
– «Как это грубо!» – возмутилась бело-розовая спутница красивым, низким голосом зрелой кобылы – «О, мой дорогой, эти провинциальные пони могут быть совершенно несносными!». Несмотря на обострившуюся ситуацию, я на секунду заслушался этим звучным, чуть надтреснутым голоском, уловив однако, некоторую истеричность и даже стервозность, скрытые за чарующим контральто.
– «Съебайтен раус, пферд!» – я отвернулся от застывшей в негодовании парочки и начал подниматься по каменным ступеням, напускной грубостью скрывая собственное смущение. «Ну вот, зачем-то обрычал местных, хотя еще вчера утром обещал Графиту сидеть тише воды…». Но далеко уйти мне не удалось – резкий рывок за хвост потянул меня обратно по ступеням, и если бы не частые подначивания Графита, регулярно и с удовольствием таскающего меня за эту часть тела, я кубарем свалился бы на снег, на радость небольшой толпе из остановившихся поглазеть на скандал пони. Но я лишь расставил все четыре ноги и довольно ловко съехал по скользким каменным ступеням, уже догадываясь о том, кто, на свою голову, может требовать продолжения банкета.
– «Я уверен, вам стоит извиниться…» – отпуская телекинезом мой хвост, начал выговаривать мне белый единорог. Он демонстративно отряхнул свой совсем не испачканный костюм, и с высокомерно-презрительным выражением смотрел на меня через свой монокль, заправленный в левый глаз.
– «А вам не кажется, любезнейший, что извиняться придется вам? Вы сбили меня с ног, обвинили меня же в невнимательности к вашей персоне, будто я ваша подруга или любовница, а теперь еще и таскаете жертву ваших ошибок за хвост? Конгениально, предводитель!» – я чувствовал, что начинаю заводиться. Крылья, до этого момента скромно скрывавшиеся под курткой, выскользнули из длинных щелевидных клапанов и приготовились бросить меня в воздух – «В свою очередь я разрываюсь между желанием обратиться к ближайшему стражнику, пожаловавшись на нападение с вашей стороны, и неудержимыми позывами расплескать ваши мозги по этой чудной мостовой!». Я чуть подался назад, понимая, что такого борзого наезда богатый «папик» мне вряд ли простит, и уже приготовился скакнуть в воздух, обрушивая уже опробованный на Рейнбоу Дэш удар всех четырех ног на голову оппонента… Но дальнейшего развития конфликт не получил. При взгляде на мои расставленные крылья, морда единорога враз потеряла скучающе-презрительное выражение, сменившись на неприкрытую заинтересованность. Услышав окончание моей фразы, он протестующее покачал головой, после чего, к моему удивлению, решил не лезть на рожон и даже сгладить возникшую ситуацию.
– «М-мда, пожалуй, вы правы. Прошу простить мне мою несдержанность, э-э-э…» – он выжидающе посмотрел в мою сторону, ожидая, пока я озвучу собственного имя – «…мисс Раг».
«Вот так-так. Мажор с мозгами? Самая опасная разновидность».
– «Извинения приняты, уважаемый» – мгновенно остыв, я не стал продолжать этот маленький, гадкий и нахрен никому не нужный скандальчик – «Мне так же жаль, что наше нечаянное знакомство состоялось при столь прискорбных обстоятельствах». Вежливый и даже немного куртуазный ответ, похоже, убедил белого единорога в том, что конфликт исчерпан, и кивнув друг другу головами, мы разошлись в разные стороны, но, как выяснилось – ненадолго.
***
«Кафе» поражало.
Веерный свод с опорами, потемневшие от времени деревянные панели стен, сложный орнамент, покрывавший стены и колонны высокого узкого зала мгновенно захватили мое внимание. В нем не было ни грамма легкости и воздушности, присущей остальным зданиям Кантерлота – лишь мрачная торжественность, основательность, консервативность, обрушивающиеся на неподготовленного посетителя подобно музыке органа в древних храмах.
Присев недалеко от входа в один из свободных закутков, я любовался открывшимся мне видом, совсем не замечая подошедшего ко мне официанта, с надменным видом обозревавшего мою неброско одетую фигурку. Наконец, его покашливание начало меня раздражать, отвлекая от возвышавшейся вокруг меня красоты, и мне пришлось-таки обратить на него внимание, раздраженно отрывая взгляд от стен.
– «Н-нда, юная мисс, чем я могу вам помочь?».
Мое сознание, еще не вполне отошедшее от произведенного впечатления было заполнено лишь извитыми колоннами и столбами разноцветного света, падавшего через ажурные окна. Я лишь вздохнул и постарался донести до этого навязчивого господина, как мне приятно было находиться здесь.
– «Как…» – я на мгновение запнулся, собираясь с мыслями, и наконец, негромко выдохнул – «КАК вам удалось создать такую красоту?».
