-И всё же мне было бы гораздо спокойнее, если бы он был здесь, рядом, - задумчиво произнес Нэвил. - Когда мы отплываем?
-Ты выглядишь каким-то рассеянным, приятель, - покачал головой Кастига. - Мы уже давно снялись с якоря, а твой друг принц Фармиль занял место на капитанском мостике.
Нэвил поднял голову и обнаружил, что паруса уже действительно расправлены и набрали в себя свежий морской ветер. За разговором с драконом он даже не заметил, когда это произошло.
-Извини, Мигель, немного задумался, - сказал он. - Что мне сейчас делать?
-Ну, драить палубу, как капитан Торентон, я тебя, конечно, не заставлю, - усмехнулся тот. - Можешь пока пойти в мою каюту и отдохнуть. День у тебя опять выдался нелегким, так что ничего противоестественного я в этом не вижу. Ну а потом, если появится желание, я могу обучить тебя морскому делу. В жизни всякое может пригодиться. Хотя, если честно, за этим тебе лучше обратиться к Фармилю. Вот уж кто действительно моряк от бога!
-Для эльфа есть две родные стихии: лес и море, - с непонятной даже себе самому теплотой в голосе произнес Нэвил.
После посещения Гюль-Арама он гораздо лучше стал разбираться в чувствах дивного народа. Возможно, Альвана все-таки была права, и в его жилах действительно текла эльфийская кровь.
-Пожалуй, я лучше подойду к Фармилю, - после недолгого раздумья, сказал он Мигелю. - Я ещё не успел толком поблагодарить его за то, что он для меня сделал.
-Благодарность вещь хорошая, - согласился Кастига. - Но на мой взгляд его сейчас лучше не трогать. Он очень тяжело переживает смерть своей сестры.
-Тогда мне тем более необходимо поговорить с ним, - возразил Нэвил.
-Как знаешь, - пожал плечами Мигель.
* * *
Нэвил поднялся на уже хорошо знакомый ему капитанский мостик и присел в углу на перила. Фармиль как будто даже и не заметил его появления. Он сосредоточенно смотрел куда-то вдаль, и глаза его горели особым, свойственным только эльфам блеском. Некоторое время они просто молчали. Юный наследник Авеля не знал с чего начать разговор, а Фармиль, казалось, вообще мысленно находился в каком-то другом месте. Возможно, он разговаривал со своей сестрой, отправившейся в посмертные чертоги? Нэвил где-то слышал, что у эльфов есть такая способность - беседовать с недавно умершими родственниками.
-Ты что-то хотел спросить у меня? - наконец заговорил Фармиль.
-Прости, я наверное помешал тебе?
-Нет, нисколько, - возразил принц. - Я даже рад, что ты пришел. Альвана просила присмотреть за тобой, и мне как-то спокойней, когда ты находишься рядом.
-Мне очень горько оттого, что я стал косвенной причиной её гибели, - с трудом выдавил из себя Нэвил. - Вдвойне горько еще и потому, что я успел полюбить её за недолгое время нашего знакомства. Возможно, со стороны это выглядит смешно, и я кажусь тебе этаким глупым мальчишкой, путающим простую влюблённость с настоящей любовью, но поверь мне, это не пустые слова, и я сейчас, наверное, чувствую такую же пугающую пустоту внутри себя, как и ты. Мне очень плохо, Фармиль.
-Охотно верю в искренность твоих чувств, - ответил принц. - Альвану невозможно было не любить. Находясь рядом с ней, невольно влюбляешься в это неземное существо. Она, к тому же, говорила мне, что ты наделён чувствами эльфа?
-Горе одинаково для всех, и для эльфов, и для людей, - тяжело вздохнул Нэвил. - Куда мы теперь?
-Мы отправляемся на остров Готланд к Эллеворду, одному из самых мудрых эльфов. Возможно, он поможет тебе разобраться в самом себе.
-Было бы неплохо. Я ведь даже не понимаю, чем именно вызвал такое яростное желание убить меня. Только тем, что мой отец был императором? Но ведь я не предъявляю прав на престол, а если бы и предъявлял, то это в первую очередь касалось бы Натаниэля Сигварда, а он, напротив, всегда был добр ко мне.
-Насколько мне известно, дело совсем не в тебе, а в том талисмане, который находится у тебя. Он наделен могущественной силой, и многие всерьёз опасаются её. Ответ на то, откуда происходит эта сила, и поможет дать Эллеворд.
-А разве это и так не ясно? - в упор посмотрев на Фармиля, спросил Нэвил. - Разве само название амулета не говорит о его происхождении?
-Это так, но никому не понятны намерения той сущности, которая заключена в нем.
-Я могу легко объяснить их тебе, - ответил Нэвил. - Та сущность, о которой ты говоришь, просто хочет уйти из этого мира согласно обычаям своего народа. Для того, чтобы прекратить мучения, связанные с заточением в камне, она должна передать свои знания и опыт наследникам, в качестве которых видит сейчас людей и эльфов. Никаких агрессивных и коварных планов она не вынашивает и вынашивать не может, поскольку не наделена способностью действовать самостоятельно.
-Откуда ты это знаешь?
-Я разговаривал с ним.
-С кем?
-С драконом. Он умер и хочет только одного - покоя. Но покоя не будет до тех пор, пока дракон не освободится от груза знаний и воспоминаний.
-Ты рассказал об этом Болло и Линдлу?
-Нет. Дракон не до конца верит им. Кто-то из Пира Народов предал его, и он не хочет вступать с ними в контакт, пока не выяснит кто именно.
-Почему же тогда ты рассказал все это мне? - спросил Фармиль.
-Потому что тебе я верю. Потому что ты единственный, кто помогает мне бескорыстно, в то время как Болло и Линдл преследуют какие-то свои собственные интересы.
-Но моя сестра тоже преследовала свои интересы. Прости, если мои слова заденут тебя, но я должен сказать тебе это. У нее не было такого же чувства к тебе, которое ты испытываешь к ней.
-Спасибо за правду, - вздохнул Нэвил. - Я, в общем-то, это и сам понял, когда увидел золотую маску на её лице, но всё же не виню Альвану за обман. Мое собственное отношение к ней ничуть не изменилось из-за того, что она принадлежала к Пиру Народов. То чувство, которое зажглось во мне благодаря твоей сестре, гораздо важнее, чем некоторые недомолвки в наших отношениях. Я не знаю, может она просто не успела сказать мне всю правду, или пока просто не посчитала нужным. Не мне судить её за это. К тому же ты - это не она. Хотя и ей я бы тоже доверился безоговорочно, а уж там будь что будет! Иначе зачем тогда жить?! Возможно я, как утопающий, хватаюсь за соломинку, но мне просто необходим хоть кто-то, на кого я могу положиться. Фармиль, мне страшно быть совершенно одному, окруженному врагами, лжецами и корыстолюбцами, которые не видят во мне ничего другого, кроме орудия для претворения в жизнь каких-то своих далеко идущих планов. Пока рядом был дядя Гарольд, я знал, что хотя бы один человек в этом мире никогда не предаст меня, но и эту надежду у меня тоже отобрали. Мне хотелось бы быть сильным, хотелось бы самому преодолеть все возникающие трудности, но я слишком молод и неопытен для того, чтобы в одиночку справиться с ними.
