Пришпорив коня, он бросился навстречу Конану. Их мечи со звоном скрестились, так же как совсем недавно на Священном Турнире, но теперь Ферндин чувствовал, что даже силы, дарованной чудесным напитком с кеубой, ему не хватает, чтобы противостоять натиску могучего киммерийца. Он едва успевал отражать молниеносные удары, сыпавшиеся на него, казалось, со всех сторон. Отбиваясь, колдун все время старался повернуть своего коня так, чтобы его нога могла коснуться ноги киммерийца, — в этом движении была последняя надежда барона: тонкие стальные шипы, укрепленные на носках сапог, с легкостью могли проткнуть самую толстую кожу, один укол — и противник повержен: от яда, которым смазывали свое оружие служители Сета, спасения не было.
Отступая и уворачиваясь, Ферндин изловчился и вонзил шип во что-то мягкое. Вороной жеребец, захрипев и встав на дыбы, вдруг осел и как подкошенный рухнул на землю. Конан, с кошачьей ловкостью высвободившись из стремян, отпрыгнул в сторону, угрожающе подняв меч.
Забыв о черных всадниках, молча стоявших вокруг, Ферндин злобно расхохотался.
— Что, киммериец, еще раз захотел попробовать моего меча?! Ну, так теперь твоя голова будет лежать далеко от тела!
Он замахнулся, привстав в стременах, но тут его конь, жалобно заржав, стал валиться набок: Бёрри, не выдержав, спешился и, подобравшись сзади, подсек лошади барона сухожилия — Ферндин едва успел выдернуть одну ногу из стремени, как животное, падая, увлекло его за собой, всей тяжестью придавив вторую ногу. Он лежал, судорожно пытаясь выбраться, и резкая боль красными кругами застилала ему глаза. Широкий меч киммерийца, высоко поднявшись над противником, со свистом опустился, заслоняя свет солнца, и оскаленная, с выпученными глазами голова барона Ферндина отлетела далеко в сторону, прямо под ноги одного из черных всадников.
Тяжело дыша, Конан стоял посреди поля:
— Все… Путь пройден, враг убит, но надо сделать что-то еще, что-то еще…
Один из черных рыцарей насадил на пику окровавленную голову Ферндина и медленно двинулся в сторону замка. Остальные, не оглядываясь, отправились следом. Но через несколько шагов всадник, что ехал последним, обернулся и повелительным жестом подозвал к себе киммерийца. Перешагивая через убитых, Конан, пошатываясь, приблизился к своему неожиданному союзнику. Взглянул прямо в лицо под причудливым шлемом и постарался побыстрее отвести глаза: таким холодом повеяло из бездонных черных глазниц. Едва шевеля темными губами, всадник проговорил глухим голосом:
— Пламя все пожирает, все уносит… Души обретут покой, обретут покой…
И, тронув поводья, шагом двинулся к замку.
Не нравится мне все это… — Голос Рыжего Бёрри вывел Конана из оцепенения. — Не нравится, а ехать туда все равно придется… Вот тебе лошадь, держи поводья. Правда, она не чета твоему коню, да уж какая есть! Эх, жаль вороного, добрая была животина! — Да, Рыжий, ехать придется, надо разыскать те подвалы, про которые говорила старая Мергит. — Конан похлопал ладонью по крупу чалой кобылы, которую поймал для него расторопный Бёрри. — И чем только они кормили своих лошадей! Доходяга, да и только! Хорошо, если до замка довезет, а уж как возвращаться буду — ума не приложу… Разве что в деревне коня купить, тамошние лошади добрые. Ну, поехали, видишь, они остановились, похоже, нас ждут!
Конан вскочил в седло, и они потрусили к мосту, где их поджидали таинственные черные всадники. Увидев, что киммериец следует за ними, они снова не спеша поехали к замку. Услыхав за спиной топот копыт, Конан обернулся — Альграс и еще несколько человек из деревни догоняли их, как видно не очень-то доверяя невесть откуда взявшимся рыцарям. Так они и двигались двумя небольшими отрядами: впереди — черные воины в развевающихся плащах, торжественно, как самую дорогую добычу, несущие на острие копья голову Ферндина, и поодаль — Конан, Рыжий Бёрри и десяток охотников из Бенты.
Замок приближался, его могучие темные стены, казалось, не были сложены человеческими руками, а сами по себе выросли когда-то из земли, как дуб вырастает из желудя. Конан смотрел на серые, источенные временем камни и чувствовал в душе прежнюю тяжесть и тревогу.
Когда он ехал сюда, думал, что, как только его меч пронзит врага — душа сразу успокоится, и на сердце станет легко. Но оказалось, убить врага — это еще не все, путь не пройден, покой не обретен.
Прогрохотав копытами по толстым брусьям подъемного моста, всадники скрылись за створкой полуоткрытых ворот. Конан, Бёрри и все остальные следом за ними тоже въехали во двор. Собравшись посередине, они удивленно оглядывались — черные всадники исчезли, как будто их никогда и не было. Бёрри первый заметил в углу двора слуг, лежавших вповалку с посиневшими, искаженными смертной мукой лицами. Соскочив с коня, Альграс подбежал к ним и бережно приподнял голову рыжеволосой девушки:
— Лаема! Это Лаема, дочь моего соседа! О Митра, что он с ними сделал?! Какие страшные, распухшие у них лица! Только по волосам и можно узнать…
Конан приблизился, вглядываясь:
— Это яд, Альграс! Проклятый Ферндин был одним из служителей Черного Сета, а яды они любят больше всего… Я много раз видел, как умирают от такой отравы. Лучше удар меча прямо в сердце! Смотри, вон еще две девушки и… Бёрри, иди скорей сюда!
Рыжий подбежал к киммерийцу и, проследив за его взглядом, негромко присвистнул:
— Вон оно что… Ну, по правде говоря, я так и думал! Значит, Мергит…
— Да, это ее псы, и если бы не они, нас бы, наверно, здесь не было. Он, похоже, ждет нас!
Огромный черный пес, едва различимый в тени навеса, стоял у небольшой приоткрытой двери, не сводя с киммерийца горящих глаз.
— Клянусь Кромом, в этом обличье они мне нравятся больше, а, Рыжий? Ну, двинулись. — Конан повернулся к силачу-охотнику: — Альграс, пойдешь с нами, а остальные пусть подождут во дворе. Да прихвати где-нибудь крепкую веревку и факел — я думаю, нам все это пригодится.
Киммериец решительно двинулся вглубь двора, туда, где черной тенью мелькнул пес, быстро скрывшийся за дверью. Подождав Бёрри и Альграса, Конан пригнул голову и вошел в узкий коридор. К его удивлению, невдалеке, там, где ход разбегался в разные стороны, горел факел, воткнутый в щель между камнями кладки. Рассыпая искры, киммериец вытащил его оттуда и осмотрелся, пытаясь понять, куда идти дальше. Левый коридор уходил в темноту, и даже света двух факелов недоставало, чтобы разглядеть, куда он ведет, да и правый коридор был ничуть не лучше.
— Мергит говорила, что погреба находятся в западном крыле. Эй, Альграс, ты бывал когда-нибудь в замке? — Голос киммерийца гулко разносился по пустым переходам.
