Лютор усмехнулся.
— Твое тоже не слишком убогое.
Зак улыбнулся, но напряженно, его глаза изучали небо.
— Мы используем Изменение Лютора, чтобы маскировать наш вертолет.
— Но разве его не видно на радаре аэропорта?
— Нет. Изменение Лютора мешает. И у нас есть связь с людьми, которые отслеживают это, — уклончиво ответил он, и улыбнулся мне. — Давай. Нужно спешить. Скоро площадка будет окружена вертолетами ОЭС.
Зак взял меня за руку, и я последовала за ним к вертолету, похожему на военный. Вместо полозьев у него было три колеса, окрашенных в коричневато-зеленый цвет.
Мы с Заком сели сзади, а Яго и Лютор заняли свои места рядом с пилотом. Они обменялись ухмылками, когда мы оторвались от земли. Как только мы поднялись в небо, я увидела вертолеты ОЭС. Они искали меня, но с талантом Лютора они никогда нас не найдут.
Мне стало интересно, кто в вертолетах. Пришел ли Майор, чтобы убедиться, что я снова не ускользну от него? Я всегда буду ему благодарна за спасение из нелюбимого дома. Но, увидев сегодня мать, я уже не была уверена, что ОЭС не были частью проблем с самого начала. Ее годы, как агента, превратили ее в сегодняшние обломки, и ОЭС преследовал меня, вероятно, с рождения. Даже если моя мать не хотела отдавать меня ОЭС, они, в конце концов, заставили бы ее. Что, если бы моя мать не захотела нормальной жизни? Осталась бы она с Абелем? Зак казался таким нормальным и добрым, не безумным Иным, как говорил Майор. Что если Зак сказал мне правду, и Абель искал меня все эти годы, что, если он скучал по мне? Если любил меня? Держал ли меня ОЭС вдалеке от любящей семьи?
Моя мать сказала, что оставила Абеля, потому что хотела нормальной жизни, которой он не мог ей дать. Она сбежала не потому что он был жесток с ней.
Зак коснулся моей руки, и я подпрыгнула. Его бирюзовые глаза были любопытными. Он так похож на меня, что я не могла поверить. Мой брат.
— Так Холли действительно в порядке? — прошептала я.
Зак кивнул.
— Больше, чем в порядке. Она счастлива с нами.
— Она не хочет вернуться в ОЭС?
Он на мгновение посмотрел в окно.
— Никто не хочет, после того как познакомятся с нашим отцом. Он харизматичен. Люди понимают, что Армия Абеля лучший выбор.
— Что с ее семьей? Я была у них дома. Но ты наверняка знаешь об этом, ведь преследовал меня на машине.
— Холли переживала, что ОЭС использует их, чтобы добраться до нее. Она боялась, что один из детей может оказаться Иным, и ОЭС узнают об этом. Она хотела обезопасить их, поэтому мы перевезли их. Они в безопасности.
— Что она сказала им? Почему они бросают свой дом и остальное? Почему выглядело, будто в доме была борьба?
— Мы обсуждали это с Холли, и она знала, что они никогда не будут в безопасности, если продолжат общаться с ней. Мы перевезли их очень быстро. Мы дали им новые личности, новый дом и работу, вдали от досягаемости ОЭС. Поверь мне, они счастливее, чем ранее.
— Ты изменил их воспоминания, не так ли?
Он помедлил.
— Это к лучшему, правда. Они никогда не узнают. Они смогут прожить нормальную, счастливую жизнь без беспокойства о дочери. Плюс, их новые условия намного комфортнее прошлых.
Я резко вдохнула.
— Ты убрал Холли из их воспоминаний.
— Она хотела, — тихо сказал он. — Если когда-нибудь наступят мирные времена, она сможет вернуться к своим родителям. Мы вернем их воспоминания, и все будет хорошо.
Я сомневалась, что все будет так легко, так же как и сомневалась, что наступит перемирие между ОЭС и Армией Абеля — не пока Майор жив, и даже после…
— Не могу поверить, что Холли бросила семью.
— Иногда нам приходится отпустить людей, которых любим, чтобы уберечь их, — сказал Зак.
Я хотела ему верить, но не была уверена.
Вертолеты ОЭС превратились в крошечные черные точки, когда мы оставили позади Лас-Вегас. Это было оно. Назад пути нет. Я на самом деле перешла черту, и Майор никогда мне этого не простит. Даже если я решу сбежать с Холли и не присоединяться к Абелю, Майор будет рассматривать мои действия как предательство. И, возможно, это и было предательство. Потому что спасение Холли — олько одна из причин моего желания поехать с Заком. Больше всего я хотела встретиться с отцом.
— Ты злишься на меня.
Он коснулся моих рук, сжатых в кулаки на коленях. Я разжала их и положила на бедра.
— Я не злюсь. Просто всего слишком много, — я покачала головой. — Зачем вы похитили Холли? Это было случайностью?
Зак фыркнул.
— Вот что случается, когда не мы с отцом берем дело в свои руки.
Я вздернула бровь в немом вопросе.
— Я хотел быть частью той миссии. Я знал, что смогу убедить тебя увидеть, что ОЭС неверный выбор, но отец не хотел рисковать. Он знал, что Майор будет поблизости, и боялся, что меня схватят. Все будет потеряно, если Майор доберется до меня.
Миссия пошла не по плану. Пошла слишком сильная ударная волна и задела двоих наших людей. Тогда все вышло из-под контроля. Они просто пытались спастись, и потом Яго заметил девушку в черном. Он сказал, что видел, как она замерцала; она выглядела как агент ОЭС, и у него был единственный шанс, он схватил ее, — продолжил Зак. — Конечно, мы довольно быстро поняли, что это не ты, но были счастливы, что у нас появилась Холли. Она отличное дополнение к нашей группе. И мы знали, что убьем двух зайцев одним выстрелом. Холли твоя лучшая подруга. Мы были уверены, что ты станешь частью спасательной миссии. Мы на самом деле не ожидали, что ты сама сбежишь от ОЭС.
Не сама, подумала я. Я была с Девоном. Мое сердце заболело, когда я подумала о нем. Я вернусь за ним. Я не могла оставить его в руках Майора.
— А что насчет Стивенса?
Зак нахмурился.
— Ты имеешь в виду Гарольда?
Я сжала губы. Я даже не знала его имени.
— Агент, которого вы похитили в Ливингстоне.
— Мы не похищали его, — Зак хмыкнул, широко улыбаясь. — Он пришел сам. Он не был счастлив в ОЭС. Ему не нравилось, как к нему относились, и что ему были запрещены отношения с обычной женщиной, — он вздохнул.
Я кивнула. Было странно думать о спасении кого-то от ОЭС. Они всегда были для меня воплощением хорошего. Но я не знала ничего лучшего.
Я закрыла глаза и откинула голову на сидение. Вибрации вертолета прошли сквозь меня, а шум лопастей вызвал головную боль. Слишком много всего было в моей голове. Мысли об ОЭС причиняли боль. Каждое воспоминание о счастливых временах, которые я там провела, разбивало сердце. И Алек. Он был моим другом, защитником, моей любовью, а сейчас? Кем стал? Охотником? Моим врагом?
