Абсолютно черные глаза.
Лишенные даже намека на зрачки, они, словно две черные точки, взирали на меня, живя своей особенной жизнью на чуть желтоватых белках, тронутых красноватыми росчерками ниточек-сосудов. Поперхнувшись, я едва не вскрикнула от удивления и внезапного приступа паники, и только комиссар, вновь ткнувший меня копытом в спину, не дал мне заорать от удивления и страха. Быть может, он решил, что я вновь собралась испортить настроение и без того сердитого генсека, а может… Сжавшись, я словно испуганная мышь, уставилась на негромко цедившего слова единорога, ошарашенная, оглушенная ворохом мыслей, фейерверком взорвавшихся у меня в голове.
– «Боюсь, вы просто не понимаете, какую опасность она представляет для нашего… Простите, для вашего дела, господин Корс».
Голос говорившего был ему под стать. Сложивший копыта пони сидел прямо, словно страус, проглотивший жердь, но его голос двигался вместо него. Издеваясь и корча рожи, поглаживая или дружески похлопывая по плечу, он плыл между нами и вольно или невольно, все пони оборачивались в его сторону, когда это костлявое пугало начинало говорить. Быть может, это был известный оратор или какой-нибудь важный представитель крупного клана? Я не знала, и в тот момент все, на что меня хватало – это сидеть и слушать этот вкрадчивый, коварный голос.
– «Да? И что же она может сделать? Разве она знает больше, чем все?» – дернул щекой бежевый земнопони, возвращаясь к своим бумагам и нацепляя на нос квадратные, с тонкой дужкой, очки – «Вот вы, комиссар! Вы знаете что-нибудь об очередном съезде партии?».
– «Я уверен в том, что он состоится» – четко, по-военному, отрапортовал апельсиновый земнопони, вытягиваясь по стойке смирно – «И приложу все силы, чтобы ничто не омрачило проходящие заседания разных партийных ячеек».
– «А ты, Раг?».
– «Эмммм…» – вновь жалко проблеяла я, не понимая, что хочет от меня этот пони. Ошарашенная явлением сидящего недалеко от меня, худого жеребца, я растеряла остатки слов, и теперь могла лишь невнятно мычать, не осознавая обращенных ко мне слов – «Аааа…. Но как?!».
Последние слова я произнесла шепотом, но у сидевших вокруг был хороший слух. Вышка покачал головой, генсек вновь скривился, но серый остался недвижим, лишь еще плотнее сжался его узкий, словно вырубленный топором, рот.
– «Как я и говорил, господин генеральный секретарь» – черт, выключите этот голос! Он, словно наждачка, медленно проходился по моим нервам, рождая во мне желание вылететь из кабинета впереди собственного визга – «Она имеет определенные связи при дворе… кхе-кхе… богинь… и поэтому-то заявилась сюда, в этот прекрасный город, привлеченная запахом застоя. О, только самые умные и дальновидные пони чувствуют, видят, ощущают то, что происходит что-то нехорошее, и появление тут этой мелкой интриганки лишь подтверждает наши с вами опасения… Но мне думается, этот разговор – не для чужих ушей».
– «Я полностью уверен в своих соратниках, носящих знак молота и шестерни» – нахмурился генсек, внимательно слушая своего гостя, неторопливо выговаривавшего слова негромким, хорошо поставленным голосом – «А впрочем… Комиссар Джус, подождите в приемной. И попросите принести нам чай».
– «Что ж, это было умно» – одобрительно качнул головой серый, глядя на закрывшуюся дверь. Не двигаясь, практически не шевелясь, он пугал меня одним своим видом, а уж теперь, когда я узнала его секрет, мое чувство самосохранения просто заходилось в паническом крике, требуя убраться подальше от этой унылой фигуры – «Никогда нельзя быть слишком доверчивым. Вокруг лидера всегда есть те, кто, даже не имея злого умысла, может неправильно истолковать его слова. А потом – поделиться ими с другими, столь же недальновидными и склонными к собственным суждениям. Так рождаются сомнения в головах тех, кому сомневаться не положено либо совершенно не нужно. Они начинают думать, они начинают размышлять… Они отвлекаются!».
– «Пока все идет хорошо. Но я боюсь, что это благое начинание может постигнуть неудача…» – повернувшись к окну, Корс взял в копыта маленькую чашку, принесенную подтянутой кобылой, облаченной в короткую, белую рубашку с изящным галстуком-жабо – «Хотя возможность ее и не велика».
– «Неудача может произойти в любой момент, и нам важно иметь запасной план, предусматривающий эту неудачу» – наставительно заметил костлявый жеребец – «Да, мы можем отказаться от всей этой затеи – да, даааа, так просто. В свою очередь, я так же «просто» спишу потраченные мной силы и средства на неудачный проект, но не кажется ли вам, господин Рандом Корс, что иногда, нужно просто взять – и рискнуть? Конечно же, тщательно просчитав результат. Мне казалось, вы сами увидели весь ужас положения вашей многострадальной страны, когда взглянули на ситуацию моими глазами, когда поняли, в каком глубоком застое находится Сталлионград… Разве вы не поняли этого?».
– «Да, конечно. Но…».
– «И разве не вы попросили многоуважаемого профессора Тодстула Вуда познакомить нас?».
– «Да, вы правы. Вы правы» – вскинул копыта генсек, мельком взглянув на мою мордочку, испуганно таращившуюся на них из-за края стола, под который я непроизвольно уползла после ухода Джуса – «Мы не можем просто идти вперед, потеряв ощущение цели. Нужна смена, нужен новый курс, мы должны перестроиться, перестроить себя и все наше общество».
– «Дааааа. Новый курс. Вы правы» – сухие губы единорога тронула страшная усмешка – «Мне нравится. Это должно стать новым лозунгом всех последовавших за вами пони. «Новый Курс». Они еще не осознают, что вместо прямого движения к цели, они остановились, потеряв из виду то, к чему стремились все эти века, а остановившись – начали оглядываться по сторонам. Начали распылять свои силы, растрачивая себя на ненужные развлечения, новости, вещи… Полет. Не станете же вы отрицать, что нынешнее поколение стало безответственным, меркантильным, и все больше смотрит на запад, готовое есть из копыт у того, кого ваши предки столь доблестно отбили от стен этого древнего города? Все эти новые журналы, перепечатываемые с эквестрийских образцов, изготовленные по эквестрийским лекалам технические новинки, все эти пегасы, которых вам повесили на шею – разве это все не признаки, которые говорят сами за себя?».
– «Это развитие!» – высунувшись из-за стола, негромко прошептала я, но сразу поняла, что была услышана. Сидевшие у темного окна жеребцы переглянулись, и недовольно дернув ушами, продолжили свою беседу, в то время как я вновь уползла в свое убежище, позвякивая цепью кандалов – «Это же неправда!».
