— Сука, у меня походу глаза вытекли! Ебаная ведьма!
— Успокойся, — раздался глухой звук удара. — Второму вон руки оплавило и молчит, как мертвый, настоящий боец, стальная выдержка. Эй, Второй? Эй, слышишь меня?
Я аккуратно перешагнул дверь и ввалился в переднюю. За спиной снова рычание. Ненавижу собак. Я до предела скосил глаза. Невидимая снаружи уродливая тварь размером с теленка, втиснула покрытую шрамами и язвами лысую тушу в угол. Круглая как шар голова раскрылась, продемонстрировав крупные желтые клыки и синий язык.
— Тише, тише, не рыпайся, — прошептал Дан. — Она какого-то хера сразу не напала, может обойдется.
Псина встряхнулась, попутно разбрызгав из раззявленной пасти целый водопад слюны и шагнула ко мне. А после потопала на улицу, легким прыжков преодолев покосившуюся дверь.
— Вперед, вперед! — заорал демон, когда в кухне бухнул взрыв.
Глава 34
Я одним прыжком пролетел расстояние до входа и едва успел остановиться, пропуская просвистевший перед носом массивный нож, вошедший в стену по рукоять.
— Не спеши, а то успеешь, — прозвучал хриплый, надсаженный голос. — Давай поболтаем, а уже потом руки-ноги друг другу поотрываем.
Со мной говорил небрежно опершийся на холодильник мужчина лет сорока, в армейской разгрузке, с короткими черными волосами и сигаретой в зубах. В углу приткнулся калека, бережно баюкающий оплавленные до костей почерневшие культи. Все пропитал едкий, кислотный смрад. Третий член группы высоко вздернул подбородок и крутил головой, пытаясь отыскать меня на слух.
— Баба твоя боевая оказалась,
Похоже, курильщик у них командир. Большую часть кухни покрывали дыры с темными гладкими краями — размером от булавочной головки или копейки до шара для боулинга. Пол возле подвала щерился черной дырой, видимо туда ушла большая часть зелья. Слепец отнял руки от лица, покрытого бурыми потеками сожженной плоти и крови.
— Начальник, да кончи ты пацана и пойдем, кажется эта дрянь мне счас мозги разъест, — угрожающе сказал он.
— Рот закрой, Третий, — махнул рукой главарь, бросая в него окурок. — Смотри, парень, расклад такой, мы забираем ведьму, ты стоишь в сторонке и остаешься живой. Или ты играешь в спасателя, я тебе кое-как убиваю, что наверняка будет пиздец больно для нас обоих, и мы все равно забираем ведьму.
— А если я просто убью вас всех?
— Нет, ты силен, не спорю, ведь прикончил Степана, я прав? — мужик отлип от холодильники и уперев ладонь в бока, покачал тазом. — Ох, спина в последнее время ноет на погоду, завязывать надо со всем этим дерьмом. И кстати, как мимо собаки прошел?
— Да без понятия, — я пожал плечами и резко ушел в сторону.
Выстрелы от бедра улетели в коридор, прожужжали за спиной, впиваясь в зазвеневшую газовую колонку и стол.
— Какой шустрый, — командир откинул пистолет и левой рукой молниеносно выхватил из-за спины автомат.
Я влетел ногой в голову калеки, проламывая ее об стену, и развернул еще дергающееся тело навстречу новой очереди.
— Неплохо! Неплохо, парень! — весело прокричал командир, поливая меня свинцом.
Стук отстрелянной обоймы об пол. Я швырнул мертвеца в противника. Тот легко отфутболил его обратно и вставил новую обойму.
С рычанием я бросился ему в ноги, не давая открыть огонь. Принял лицом удар коленом, и мы вместе врезались в шкаф.
— Вот ты где падла! — заорал слепой и шмальнул из обреза.
Дробь ушла в потолок, выбив щепки из деревянных панелей. Я схватился за ствол автомата, ткнувшегося мне в грудь и задрал его вверх. Пули просвистели возле шеи, а слепой заорал и шлепнулся на нас, щедро поливая кровью.
Командир потянулся к ножу. Я перехватил его руку, не давая вытащить оружие. Подыхающий от дружеского огня слепец с неожиданной силой вцепился мне в волосы, таща на себя.
— Ебани его, Первый, я держу! — заорал он.
Шипя от боли срываемого заживо скальпа, я вжал когтями ладонь мужчины, прорезая кожу.
— Ну и что? — нагло усмехнулся командир. — Думаешь, ты один такой?
Его кожа посерела, а радужка мгновенно окрасилась в черный. По вздувшемуся предплечью Первого поползли пульсирующие вены, а нож начал медленно выходить из ножен.
Я оттолкнулся ногами, отпуская руку командира. Вылетевшее лезвие обожгло щеку острой болью. Едва увернулся. Метили прямо в шейную артерию.
Схватившись за горло ублюдка, продолжавшегося держать меня за волосы, я протащил его по полу.
— Сука. — булькнул он, брызгая мне в лицо ярко-алой кровью.
Я дернул кистью назад, оставляя на шее слепого глубокие раны, и добавил удар в переносицу. Командир уже за спиной. Кожей чувствую, как холодная сталь летит стремительным ударом. Черные тени хлынули по полу, хищными змеями изгибаясь возле выжженных дыр, карабкаясь по стенам и накрывая антрацитовой пленкой дыру подвала.
Я упал плашмя и откатился, но клинок успел прочертить длинную царапину на спине. Нависший надо мной командир с искаженным вытянувшимся лицом, будто насильно натянутым на слишком большой череп, злобно прохрипел:
— Убью! Убью!
— Одержимый! Осторожно! — предупредил Дан.
Измерение давило на мужчину, повинуясь моей воле, сковывало противника загустевшим воздухом, всасывало в пол, будто болото. Я ощущал изменившуюся кухню частью тела, своей третьей рукой.
— Не пройдет!
Голова мужчины на глазах меняла форму: надбровные дуги сползли на переносицу прикрывая вкатившиеся глаза, нижняя челюсть отвисла до ключиц, а верхняя выдвинулась, оскалившись желтыми, прокуренными клыками. Он резко шагнул ко мне.
Сука, измерение больше не сдерживает его! Быстрый! Одержимый топнул ногой, оставив вздыбившуюся кусками бетона и досок воронку. На четвереньках я метнулся к стиральной машине и оторвав ее вместе со шлангами и проводами, швырнул в мужчину. Дребезг и скрежет сминаемого железа. Кулак одержимого пробил технику насквозь, разметав осколками стеклянную дверцу.
Я врезался всем телом в стиралку, отбрасывая ее вместе с командиром к стене. Когтистая рука заскребла по груди. Я обхватил машинку и дернул на себя, чтобы следующим движением снова ударить противника. Затрещал сминаемый корпус.
Мы пытались передавить друг друга, но дело шло с переменным успехом. Одержимый одной рукой умудрялся сдерживать давление, а второй нещадно полосовал меня по груди. Неглубоко, но чувствую, как кровь залила живот и просачивается в штаны.
Ударив по выставленной в упор ноге, я отошел на шаг, и перехватил кисть противника, провернул ее. Скрюченные почерневшие пальцы уставились в потолок. От рева одержимого задрожали крошки осыпавшейся штукатурки и мелкий мусор.
— Убью!
Ощутив, как в груди что-то заклокотало, болезненно напряглась диафрагма, и… Я заревел в ответ, срываясь на сипящее невнятное рычание.
Одержимый откинул машину и рванул ко мне. Сделав широкий замах он полоснул когтями перед собой. Я хотел отшагнуть назад, но внезапно кто-то вцепился в мои лодыжки. Слепой, сука, еще живой! Смачная оплеуха отбросила меня в шкаф, и голова с треском проломила доску дверцы. Я выдрал башку обратно, чувствуя, как острые края сдирают кожу. Кулак одержимого с хрустом врезался мне в нос.
Слепой по-прежнему держал мои ноги, и толкнувшись, я попросту кулем свалился на него. Пяткой врезал ему по роже и хватка ослабла. Едва я успел подобрать под себя ноги, как командир прыгнул прямо на нас, задрав колени почти до подбородка, и с щелчком, словно от хлыста, выпрямил их в момент приземления.
Слепого бедолагу буквально разорвало ошметками мяса и кишок, кровавым фонтаном раскидав по кухне. Я почувствовал, как в спину толкнулись выворачиваемые ударом доски пола. Все еще живой Второй застучал руками по полу и замычал, хотя его нижняя половина лежала в полутора метрах, задрав ноги. Какая живучая мразь.
Я успел подняться, пока командир вытягивал застрявшие в проломе конечности. Подсев, я пропустил над головой боковой удар, и хлестко рубанул ребром ладони по выставленному предплечью. Рука одержимого переломалась, как спичка.
