— По-прежнему скрываешь свое имя? — спросил мужчина, присаживаясь на край стола.
Гостья еще шире улыбнулась.
— Думаю, ты догадываешься, зачем я здесь? — Приглашения присесть ей не требовалось, поэтому она села на стул рядом с лордом Линером.
— Просто так ты не приходишь. — Ректор протянул даме возникшую в его руке чашку с ароматным кофе. — Владлена?
Женщина поблагодарила за любимый напиток, отставив его пока в сторону. Сейчас есть дела поважнее кофе.
— При всем моем уважении к тебе, я не могу проигнорировать зов своей любимой внучки.
Лорд Линер усмехнулся.
— А ее зов хоть кто-нибудь способен проигнорировать?
— Шутки в сторону, Вилмар. — Гостья вмиг стала серьезной и собранной, готовой выслушать и, если потребуется, принять любые меры, даже самые радикальные. Внучка превыше всего. — Что у вас стряслось? Почему я застала Владлену в твоей ванной, и там же она мне рассказала про русалок. Где контроль на вверенной тебе территории? По какой причине Золена позволила себе такую вольность?
Тон ее был строг и требовательно взывал к ответу на все заданные вопросы. Ректор Лорд Линер хорошо знал ее смену настроения и потому увильнуть от ответа даже не пытался. Да и не было в том никакой необходимости.
— По причине вольности Золены ты застала свою внучку в моей ванной. Кому как не тебе знать о своенравном характере сирен. Я ее предупредил, что, если она не последует договору, они покинут территорию Академии. Мои предупреждения проигнорировали.
Гостья прищурила глаза, пытаясь увидеть то, о чем лорд Линер умолчал.
— Ты ведь снял заклятье, верно? — От пытливого взгляда этой женщины лорду фон Линеру еще ни разу не удалось увернуться. Вот и сейчас он не стал лукавить и ответил предельно честно:
— Снял, с себя.
— И переложил на дом? — Ум и проницательность ее всегда поражали ректора. Он, грешным делом, думал, что таких женщин не осталось.
— Не устаю тобой восхищаться. — Лорд Линер поцеловал руку дамы. — Да, заклятье лежит на моем доме, и заметь, неплохо лежит.
Гостья хмыкнула, отпила кофе и с оттенком язвительности молвила:
— Еще бы ему плохо лежать. Владлену тянет к дому, тебя это устраивает, но ты не учел то, что твоя Хранительница имеет совесть.
— Не учел, но это только плюс и никак не минус. — Хозяин кабинета медленно вернулся к своему креслу. — Я хочу, чтобы Владлена осознала тягу ко мне по собственному желанию, а не по велению русалки.
Женщина одобряла такое желание, только вот спокойно наблюдать за этим не могла. Нет, Вилмара она прекрасно знает и его кандидатура в мужья внучки ее более чем устраивала. Причина была в другом. Отец Владлены, ее горячо любимый зять, в обход законов готовил брачную церемонию дочери с уготованным им же «женихом». На деле — старик, которого бабуля отказывалась принимать в семью даже под страхом смерти.
— Рада, что ты не захотел пойти легким путем, однако вынуждена тебя огорчить: Радис готовится выдать Владлену замуж.
Вопреки ожидаемому расстройству, ректор лорд Линер лишь коварненько ухмыльнулся:
— Пускай попробует.
* * *
Котэн с бабулей распивали чай, шутили, радовались… непонятно чему. Просто радовались. А я просто сидела и пыталась разгадать загадочное поведение бабули. Нет, ну какая женщина. Прямо загадка. Одна сплошная, неразгаданная, неизведанная тайна. Непредсказуемость — ее второе имя.
Рассказывать про «беседу о моей строптивости» она наотрез отказалась. Сказала, что, когда придет время, лорд фон Линер мне сам все расскажет. Однако уточнять, когда именно это время настанет, не стала. А я теперь сиди думай-гадай, что же она имела в виду.
Вообще, мне мерещится заговор. Все что-то знают, а я это «что-то» знать не знаю, ведать не ведаю.
— Свет мой, по какому поводу унылый вид?
По какому? Даже и не знаю, что выделить из всего обилия поводов.
— А вы посвятите меня в вашу тайную беседу, и поводов не будет.
Бабуля покачала головой, допила остатки чая и, поднимаясь, сказала:
— Лучик, имей терпение. А если хочешь что-то узнать, спроси у лорда Линера, он непременно тебе расскажет.
Он? Он ничего не расскажет. Уж я-то знаю.
«Попытайся еще раз, может, что-то и расскажу», — прозвучало в моей голове послание ректора. Это что же, лорд фон Линер все мои мысли вот так может услышать? Никакого личного пространства. Беспредел!
«Беспредел был, когда ты из коридора раскаленную сковородку сделала».
Я сейчас еще что-нибудь сделаю, если…
Погодите. А мой арсенал, он же в доме у лорда Линера остался? И как теперь его выудить?
— Бабуль, а можешь со мной сходить до дома ректора? У меня там арсенал остался…
Бабуля в удивлении изогнула одну бровь. Да, да, да… Плоха та колдунья, которая не может уберечь свой «набор». Но у меня был спонтанный побег. Времени на обдумывание, «что я забыла», не было.
Бабуля помедлила, но сопроводить меня согласилась. Котэн, разумеется, отправился с нами.
— Может, поведаешь своей бабуле о ваших отношениях с лордом Линером? — расплывшись в улыбке, бабуля продолжала размеренно шагать, а я вот чуть не упала. Сговорились все, что ли?
— Какие отношения, бабуль? — Я искренне не понимаю, о чем она спрашивает. — У нас нет никаких отношений.
Котэн Мурмяукович фыркнул и неумело попытался скрыть фырканье кашлем. Он мне не верит? Вот уж хорош друг…
— Котэн Мурмяукович, извольте объясниться, — подчеркнуто вежливо вопросила, чтобы понял, что его фырканье меня неприятно задело.
Напарник по усам правой лапой провел и монотонно завел рассказ:
— Владленушка, ваши отношения изначально не были в ключе ректор — студентка. Между вами искры скакали так, что впору было ведро воды иметь при себе. — Мать-природа, хоть ты объясни мне, о чем вообще речь? — Ваша тяга друг к другу неоспорима, и Эли, Хранительница, признала тебя хозяйкой, едва ты переступила порог. А Хранители, Владленушка, без причин, не спросив воли хозяина, так не делают.
И, поправив галстук, который неизвестно когда успел нацепить, закончил:
— Поверь мне, повидавшему виды коту, у вас любовь.
Я не упала, нет. У меня просто открылся рот и закрываться отказался. «Любовь», какая может быть у нас любовь? Да я даже ничего не знаю об этом чувстве. Любовь к маме, папе, бабуле — мне знакома. Но это ведь совсем не одно и то же. Верно?
«Верно», — прозвучало в голове.
«Уважаемый лорд фон Линер, извольте не подслушивать мои мысли». Какова наглость! Он что, теперь постоянно вот так делать будет? Мне уже и с собой поговорить нельзя?
«Понимаете, мисс Зельсберг, как интересно получается: ваши мысли, независимо от моего на то желания, проникают в мое сознание с завидной регулярностью. У вас два выхода — либо думать не столь громко и не столь эмоционально, либо не думать вовсе».
