Вос поднял на лери усталые глаза, даже протянул руку, но не решился притронуться к ней на глазах всего двора.
— Я силён. Я сделаю всё, что смогу, но этого может оказаться недостаточно. И если я смогу использовать капитанов, чтобы предотвратить войну с Гильдией, от которой выиграют лишь шакалы, я это сделаю. Даже если лекарство окажется хуже болезни!
Сидона со вздохом села рядом с Восом. Отчего-то сейчас сильный и уверенный маг показался ей таким же потерянным и несчастным, как пъяница Диш. Хватается за всё подряд, ищет, пробует, раз за разом ошибаясь в мире, который в чём-то проще, но в чём-то неизмеримо сложнее его собственного. Вдруг вспомнился Кванно, до самой смерти живший и дышавший законами своего страшного мира, раскалённого и зара-жённого войной.
— Понимаешь, нельзя доводить до равновесия сил. На нашей стороне — я и лиму, но у Гильдии много магов. При равенстве сил можно противодействовать до полного уничтожения. Третья сила нарушит равновесие, внесёт свои коррективы. Если бы капитанам нечего было противопоставить Гильдии, они давно бы уже были покорены. Ты же знаешь, что Ритон и Фаргон только формально вольные города, а по-настоящему, там уже давно распоряжаются огненные.
Третья сила. Понимание вдруг пришло к Сидоне. А не этого ли добивался Кванно, выдёргивая человека из другого мира? Лер, лери и маг. Треугольник власти, не позво-ляющий развалиться лерату. Но кто из них третий? Вос, уверенно занявший место деда, или она сама, первая в истории женщина, обладающая реальной властью?
— Шёл бы ты лучше спать, — сказала лери, обрывая объяснения на полуслове.
Маг замер на полуслове и неуверенно улыбнулся:
— Я так глючно объясняю, или так плохо выгляжу?
— Ты уже довольно долго говоришь на другом языке. И я не всё понимаю. Хотя выглядишь тоже неважно.
— Ну тогда, спокойной но… спокойного дня, лапочка.
Лери ещё некоторое время прислушивалась к его шагам внутри лестницы. Как ни странно, даже не поняв множества слов, суть она уловила. И это было увлекательно и немного страшно. Пытаться понять противника, думать за него, и заставлять действовать так, как выгодно тебе самому. Теперь было понятно, почему Вос так много внимания уделяет шпионам и информации.
Что ж, маг бросил камень, а она займётся кругами на воде. Слухи и сплетни во все времена были уделом женщин. Но мало кто из мужчин знает, на что способен вовремя пущенный слух.
Вос волновался по поводу сбежавшего шпиона и готовящейся к войне Гильдии. Ну что ж, Гильдии придётся слегка изменить планы, и усомниться в сведеньях своих людей. Огненные воюют, воздушные шпионят. Среди магов нет единства. И его будет ещё меньше, когда Сидона расскажет своим сопровождающим «страшную тайну», о том, что недавно к их магу приходил другой маг, повелитель воздуха из Гильдии. Просил покровительства и помощи в грядущем бунте.
Шпион ушёл от Воса. Но сумеет ли он уйти от собственных хозяев?
— …и обильны были те пастбища, и без счёта паслись рогатые, а люди были добры и жили по законам предков. Но Враг рогатых и двуногих позавидовал счастью и миру, и наслал льды и холодные ветра. И льды наступали, а ветры замораживали, и всё меньше становилось пастбищ, и умирали во множестве рогатые и двуногие. И бились лиму за каждое пастбище, но политая кровью трава была скудна и горька. И молились люди небесному быку, но не отвёл он беду. И тогда отринули они старые законы, и прокляли небесного владыку, отказавшись молиться ему. И близок был конец всего.
Но родился тогда великий герой. Говорят, что отцом его был странный лиму, что ездил и бился верхом на корове. Над ним смеялись — и он убивал шутников, а столь свирепа была та корова, что побеждала любого быка, и даже приходя в охоту не подпускала к себе никого, кроме хозяина. И тогда сам лиму возлёг с грозной коровой, и родилось у них дивное дитя. Ростом с быка, и рога он носил, и силы был дивной, но разум был ясен его, а ел он только кровавое мясо. И всех своих врагов он побеждал и съедал. Двое в одном он был, человек и бык.
— Нет, ваши легенды, конечно, безумно интересны, но я вообще-то просил рассказать, как появилась Гильдия…
— А ты запасись терпением! — Сидона отвечала довольно ядовито. Они лишь второй раз ехали на озеро, и хотя вода уже не внушала лери такого ужаса, как раньше, но нер-возность оставалась. — Рассказываю так, как рассказывали мне. А если неинтересно, можешь расспросить кого другого. Говорят, мужчины ещё и подвиги его перечисляют, половина из которых — оплодотворение целых стад коров и жён сожранных врагов!
— Ну не сердись, душа моя! Слушаю очень внимательно. Жаль, что я плохо помню легенду о нашем минотавре. Можно было бы сравнить. Хотя из того, что помню, главное отличие — отсутствие лабиринта. Плохо у вас с архитектурой!
Лери, как обычно, пропустила все не относящиеся к делу размышления мимо ушей.
— И столь громок был его голос, что в страхе падали храбрейшие из лиму, а рогатые смиренно преклоняли колени. И сказал тогда двуногий рогатый герой: «Отныне я буду править всеми вами». И стал первым лером.
— Вот как? Ох, неспроста я Дишу рога на корону присобачил! Молчу, молчу, радость моя, внимаю музыке твоего несравненного голоса!
— И сказал он: «Велика сила наша, так зачем мы ютимся на скудных пастбищах? Там, за горами, есть богатая тёплая земля, много пастбищ и слабые люди. Так пойдём же туда, и возьмём всё это по праву сильного! А эта земля отныне проклята, пусть остаётся Врагу. Мы уйдём, но однажды вернёмся и поднимем на рога весь этот лёд. А до той поры, нет больше севера. Нет четвёртой стороны, есть только три остальные».
— Обалдеть. Так лиму прогнал ледник? Молчу, и внимаю, лапочка. Не смотри на меня так, ты же знаешь, я люблю тебя в любом виде. А в гневе твои глазки особенно выразительны!
Сидона пригрозила магу кулаком, и перевела дыхание. Не стоило соглашаться идти пешком, на волокушах доехали бы вдвое быстрее. Вон, лиму из сопровождения, едва не спят верхом на своих быках.
— Страшен был путь через горы. Каждый третий лиму потерялся в горах. И половина стада исчезла в бездонных пастях пропастей. А из двуногих, что шли пешком, женщин и детей, только каждый десятый добрался до новых пастбищ.
Но злы и жадны оказалить люди за горами. Взяли они оружие, и сказали: «Уходите обратно, глупые чужаки. Нет здесь для вас пастбищ. Мы сеем хлеб для себя, а не для рогатых!» И прогневался первый лер. И повёл в битву своих лиму. И сказал так он: «Отныне, хлеб сеете вы для рогатых. Те, кто смиренно склонятся, будут жить под нашей властью, те же, кто оружие поднял, будут на рога подняты. И дети их, и внуки. Лишь женщин их оставим мы себе, и будем сеять в их животах, пока не возродится весь народ наш». И было так. И во все три стороны ударили грозные рога. Пало без счёта слабых пахарей, а жён их брали лиму, и рождались герои от них.
