Оставив девицу один на один с ее железным монстром, мы двинули к выходу. Моего компаньона потянуло обсудить потаенные закоулки женской души, и он принялся философствовать:
– Коршун, ты не знаешь, почему, чем меньше росточком краля, тем круче тачку ей подавай? Вот эта – от горшка два вершка, а все туда же – на «Ти-рекса» взгромоздилась и поплевывает на мужиков свысока. Нет, чтобы скромно в «Кентавр» или «Белочку» задницу запихнуть, подавай покрупней да помощней! Думаешь только у вас, людей, подобные проблемы?
Я с интересом посмотрел на товарища, но благоразумно промолчал, чтобы ненароком доморощенный философ не сбился с мысли.
– Гномихи тоже потихоньку от рук отбиваются. Раньше к газонокосилке боялись подойти, а теперь гоняют по дорогам и считают себя классными водилами. Было дело, лет пять назад поехали мы на пикничок с одной дамочкой. – Брюс искоса глянул на своего короля и предусмотрительно добавил: – С Фимочкой мы тогда знакомы еще не были. Муженек этой мадамы – управляющий банком приобрел ей в подарок аж «Дракона» класса люкс. Так он любил ее, заботился, чтобы ножки свои берегла, и совсем не предполагал, что его благоверная начнет использовать автомобиль для гламурных встреч…
– Амурных, ты хотел сказать? – уточнил Матео.
– Короче, для самого настоящего разврата. Ну, так вот, значица, едем мы с ней на природу, тащимся потихоньку за грузовичком с бревнами. Тут меня нечистый за язык потянул: дескать, неплохо бы притопить малость, чего время зря теряем, когда пиво киснет в багажнике, и краля ферромоны источает на весь салон, – при слове «ферромоны» рассказчик покосился на Матео, не поправят ли его и на сей раз, – так, что у меня кое-где чуть не поотлетали все пуговицы. Она возьми и надави что есть мочи на акселератор и через две сплошных разделительных выскочила прямиком на встречную полосу, а там колонна самосвалов с песком. Вместо того чтобы притормозить и вернуться куда положено, эта дура еще сильней нажала на педаль газа, бросила руль и закрыла лицо ладонями. Хорошо, что я был рядом и успел схватиться за баранку, еле-еле проскочили между лесовозом и самосвалом…
Брюс замолчал, наверное, вновь переживал ощущения, полученные во время пикантного путешествия.
– И чем же закончилось ваше «гламурное» приключение? – едва не икая от смеха, спросил король.
– Чем, чем?! Да ничем! Я сказал мадаме, что с бабами, которые не знают правил дорожного движения, старина Брюс не якшается.
Тут уж и я не удержался и расхохотался от всей души.
– Дураки! Ничего не понимаете в тонкой организации гномьей души! – обиженно проворчал Брюс. Чем вызвал очередной приступ неуправляемого, истерического хохота у своих товарищей.
Минут через пять мне и начальнику экспедиции все-таки удалось взять себя в руки. Мы стояли, вытирая слезы, и боялись поднять глаза на горе-любовника, чтобы от одного вида его серьезной, обиженной физиономии вновь не покатиться со смеху.
Пока мы болтали, прошло, по меньшей мере, минут десять. Через проход, который мы освободили для выезда автомобиля телевизионщицы, к зданию фактории-ресторана-отеля норовили прорваться новые овечьи отряды. А «Ти-рекс» как стоял мертвой глыбой железа, так и продолжал стоять.
– На свет гады лезут! – констатировал ветеран, угощая крепкой зуботычиной очередного бестолкового барашка. – Заснула она там, что ли? Сходил бы, Коршун, посмотрел! Может быть, девчонка от пережитых страданий в обмороке валяется? Что мы тут по ее милости, всю ночь этих тварей должны пасти?!
– Действительно, сходи, глянь, что там у нее! – поддержал Брюса Его Величество…
Когда я приблизился к автомобилю и распахнул дверцу, перед моими глазами предстала интересная картина. Девушка азартно щелкала какими-то тумблерами, периодически вставляла, поворачивала и вновь вытаскивала из замка зажигания ключ, умудрялась нажимать на все три педали разом. Но машина и не думала заводиться.
– Ты хотя бы свет в салоне включила, – со знанием дела порекомендовал я.
– Пробовала, не включается. – Мне показалось, что девица сейчас расплачется в бессильной злобе на непослушную железяку. Возможно, я и ошибся, света уличных фонарей было недостаточно, чтобы хорошо рассмотреть ее лицо.
– Тогда чего ты торчишь в кабине? Поднимай капот – посмотрим, что там внутри! Может быть, аккумулятор сдох?
– А как он поднимается? – Теперь я был абсолютно уверен, что журналистка на грани истерики. Еще один технический вопрос с моей стороны, и она попросту разрыдается или по привычке шмякнется в обморок.
Я вежливо попросил ее выйти на свежий воздух, хотя влажную ночную духоту офирской саванны назвать освежающей можно было с огромной натяжкой, а сам уселся в кресло водителя. Подсветка не работала, и мне пришлось «прозвонить» в ментале всю систему электроснабжения «Ти-рекса»… Через минуту стало понятно, почему машина не могла тронуться с места, и в этой ситуации я был совершенно бессилен что-либо предпринять.
Надавил на рычаг замка капота, убедившись в том, что крышка приняла вертикальное положение, вышел из салона и, бегло осмотрев внутренности, смачно выругался, не обращая внимания на стоящую рядом особу противоположного пола.
Я поманил пальцем телевизионщицу.
– Смотри, красавица, что у тебя творится в моторном отсеке!
Патриция не обратила внимания на мое витиеватое ругательство или сделала вид, что не обратила. Она подошла, встала рядом, с минуту любовалась хромированными деталями, даже попыталась поправить прическу, используя в качестве дамского зеркальца полированную поверхность кожуха двигателя. Затем она ткнула пальцем в радиатор и задала вопрос, который меня едва не сразил наповал:
– Вон, видишь, сеточка забилась грязью, может быть, поэтому не работает как нужно?
Вот овца так овца безмозглая! Обратить внимание на кусочек глины, прилипший к радиатору, и не заметить того, что все провода под капотом обкусаны, безжалостно повыдраны из гнезд и куда-то унесены. Газораспределительный редуктор откручен и в данный момент, скорее всего, покоится рядышком с уворованной электропроводкой. К тому же в корпусе аккумулятора здоровенная дырища, через которую электролит уже давным-давно покинул пластиковую емкость и обильно оросил травку под днищем автомобиля. Представляю недовольную физиономию Бенедикта, когда он увидит завтра поутру выжженный кислотой газон.
В моей душе бушевала буря, вызванная вопиющей технической безграмотностью самоуверенной девчонки. Хотелось тут же наговорить ей такого, чтобы всякий раз, когда она соберется сесть за руль, вспоминала заботливого Коршуна и бежала прочь от любого транспортного средства, включая даже велосипед. С величайшим трудом я сдержался и спокойным голосом (знали бы вы, чего это мне стоило) разъяснил девчушке ее невинное заблуждение по поводу комочка грязи на решетке радиатора.
