Конечно, Торибор обладает сердцем дракона, и его кровь давно стала ядовитой, он на несколько столетий моложе Энзита, и в нем еще остались милосердие и честь, но что будет потом? Каким он станет, если Арлиан оставит ему жизнь?
И что произойдет с драконом в его сердце?
Возможно, Торибору следует умереть. Арлиан отбил очередной выпад и нанес ответный удар — ему удалось задеть плечо Торибора.
Осталось еще тридцать восемь сердец, в которых развиваются маленькие драконы, в том числе и сам Арлиан.
И даже если ему удастся убить всех, драконы смогут отравить своим ядом других людей, если никто не истребит их самих!
Именно обладатели сердца дракона больше всего подходят для борьбы с драконами. Смерть Торибора ничего не даст. Если Арлиан его убьет, остальные члены Общества станут доверять ему еще меньше, объединятся с Пульцерой и тогда…
Торибор сделал несколько ложных движений, а затем обрушил на противника всю мощь своих атак, и Арлиану пришлось сосредоточиться на защите. Звенели клинки, нарушая повисшую над площадью тишину, на мгновение четыре лезвия сошлись в воздухе; потом Арлиан и Торибор отскочили на несколько шагов. Они стояли, устало наблюдая друг за другом, толпа притихла.
— Пузо, — сказал Арлиан, — я готов перед лицом ушедших богов принести новую клятву. Если мы прервем нашу дуэль, я дам слово, что не стану убивать вас ни в Мэнфорте, ни в любом другом месте до тех пор, пока в живых остается хотя бы один дракон.
— Что?
Торибор смотрел на него так, словно Арлиан окончательно выжил из ума.
— Я хочу уничтожить драконов гораздо больше, чем вас, — сказал Арлиан. — Давайте заключим перемирие и направим все наши силы на борьбу с драконами. Ведь мы оба хотим избавить от них мир.
— При помощи твоих каменных ножей? Никому еще не удалось убить взрослого дракона.
— Да, при помощи обсидиана — или еще как-нибудь. А если мы не найдем эффективного оружия, я клянусь оставить вас в покое.
— А потом ты возьмешь и еще раз откажешься от своей клятвы. — Торибор сделал небрежное движение клинком.
— Я не так уж часто меняю свое мнение.
— Но ты сменил имя, Ник, и внешность, и все остальное.
— Не все. Я никогда не менял все. И я держу свое слово.
— О да, конечно. — Торибор сделал выпад, и Арлиан его парировал.
Арлиан понял, что договориться с Торибором не удастся, — однако он придумал другой способ. Он неожиданно перешел в быструю контратаку, нанося стремительные, но легкие удары, которые сразу же заставили Торибора сосредоточиться на защите.
Торибор отошел на шаг, и Арлиан одновременно отпрыгнул назад.
Теперь, когда они не могли достать друг друга, Арлиан отбросил в сторону шпагу и мечелом. Сталь зазвенела на каменной мостовой, и толпа вновь смолкла.
— Все, ссоре конец, — заявил Арлиан. — Убейте меня, если не видите другого выхода, но я больше не желаю сражаться.
— Ага, это ты нарочно? — вскричал Торибор. — Ты думаешь, что я вновь оставлю тебе жизнь? — Он сделал шаг вперед, поднял шпагу, но удара так и не нанес.
— Да, — ответил Арлиан и развел руки в стороны, а затем добавил уже более спокойным и вежливым тоном: — Вы показали себя достойным человеком, я напрасно хотел вашей смерти. Я клянусь, лорд Торибор, что не стану драться с вами сегодня и не буду пытаться вас убить до тех пор, пока в живых остается хотя бы один дракон. Клятву о мести я дал самому себе, и я освобождаю себя от нее; эту клятву я даю вам.
Торибор застыл в нерешительности.
— Вы легко можете доказать, что я ошибаюсь, — продолжал Арлиан. — Вонзите свой клинок в мое сердце, и мы увидим, что вы не такой благородный человек, как я думал. Полагаю, мы оба этого не хотим.
— Будь ты проклят, Обсидиан! — прорычал Торибор, опуская шпагу.
Затем, в первый раз с того момента, как Арлиан вылез из кареты, Торибор отвел от него взгляд и посмотрел на толпу. Потом повернулся к городской стене.
— Там нет лучников, — сказал Торибор. — Ты ловко придумал.
Удивленный Арлиан повернулся к стене. Лучники исчезли.
— Но они там были, — возразил он.
Торибор презрительно фыркнул.
— Когда имеешь дело с тобой, неизвестно, чего ждать в следующий момент, — заявил он. — Ты лжешь так же легко, как дышишь, и сохраняешь верность только самому себе. Я бы не удивился, если бы ты поднял оружие и попытался покончить со мной, несмотря на все свои клятвы.
Оскорбленный Арлиан ответил:
— Лучники на стене были, и я не нарушу клятву.
Он еще на шаг отошел от брошенного на землю оружия.
— Значит, ты отказываешься возобновить дуэль и положить конец нашей вражде?
— Вы слышали мою клятву. Я считаю, что наша ссора исчерпана.
— И я должен с тобой согласиться.
— У вас в руках шпага, милорд; я целиком и полностью полагаюсь на ваше милосердие.
— Не думаю, что тебе известно, что это такое. Неужели ты ничего не боишься, Арлиан?
Арлиан удивленно заморгал.
— Я не храбрее вас, милорд.
— Тебе ничего не стоит солгать. Сначала ты утверждаешь, что будешь мстить до тех пор, пока не прикончишь всех своих врагов, а потом заявляешь, будто наши разногласия исчерпаны. Прошу меня простить, но я не могу сразу с тобой согласиться. Разреши напомнить, что я обидел женщин, которые стали тебе дороги, а ты убил трех моих товарищей, двоих из них я знал несколько сотен лет. Хорим и Каруван погибли на честной дуэли, но Дришина ты убил абсолютно хладнокровно. Обстоятельства смерти Энзита остаются скрытыми, несмотря на все твои заявления, и я продолжаю считать, что он принял смерть от твоих рук. Уитера ты спровоцировал на самоубийство. Неужели ты думаешь, что я могу забыть своих друзей? Почему я не должен пытаться отомстить за них?
— Я стою перед вами без оружия, — ответил Арлиан. — Если вы полагаете, что за Дришина следует мстить, нанесите мне удар — но сначала вспомните, каким человеком был Дришин. Вы знаете, что он сделал с Пронырой и Искоркой? И как поступил Хорим с Мазилкой и Изюминкой?
— С женщинами? Тебе известны их имена? И ты знаешь, что с ними произошло? — Торибор казался искренне удивленным.
— Конечно, — в свою очередь удивился Арлиан. — Неужели вы думаете, что я всего лишь искал предлог? Я любил их всех. Они заслужили лучшей участи. Вы, Коготь и Каруван обращались с ними не хуже, чем с другими своими рабами, но остальные — вы знаете, что Энзит сделал с Голубкой? Вам известно, что он прямо на улице перерезал горло мадам Рил? А она была свободной женщиной!
Арлиан ничего не сказал про Конфетку, которую Энзит отравил; о ней он ни с кем не хотел говорить.
