Арлиан ничего не сказал про Конфетку, которую Энзит отравил; о ней он ни с кем не хотел говорить.
— Я знаю, — ответил Торибор.
Они стояли и молча смотрели друг на друга; наконец Торибор проговорил:
— Ты поклялся, что не станешь убивать меня до тех пор, пока в живых останется хотя бы один дракон; неужели ты действительно веришь, что с ними можно покончить?
— Да, — просто ответил Арлиан.
— А я не верю, — заявил Торибор. — Но ты потрясающий человек, Обсидиан, впрочем, этого мало. Убить младенца с мягкой кожей совсем не то же самое, что огромного взрослого дракона с толстенной шкурой.
— Я знаю, — сказал Арлиан.
— Я не настолько глуп и эгоистичен, чтобы слушать чепуху Пульцеры, — но и тебе я не могу поверить. Доводы Пульцеры звучат разумнее, но твои мне нравятся больше. Если ты и в самом деле можешь убивать драконов…
Торибор замолчал, принял решение и убрал мечелом в ножны.
— Ладно, — сказал он. — Наша дуэль закончена, пока ты сам не захочешь ее возобновить, но я не стану, с твоего позволения, убирать шпагу в ножны, пока не окажусь за стенами города.
Арлиан поклонился.
— Я попрошу своего управляющего забрать мои клинки.
— Меня это вполне устроит.
Торибор остался стоять посреди площади, молча наблюдая за Арлианом, который вернулся к карете.
— Куда делись лучники? — шепотом спросил Арлиан у Ворона.
— Они только что получили новый приказ и ушли, — ответил Ворон. — Могу я спросить, что у вас произошло?
— Ты ничего не слышал?
— Только отдельные вопли Пузо.
— Позже расскажу, — он помахал Капле и Киске, выглядывающим из окошка кареты, — чтобы не повторять потом еще раз, для остальных. А сейчас ты не мог бы забрать мои клинки? Лорд Торибор пока мне не доверяет.
— Не стану его винить, — проворчал Ворон и отправился за оружием Арлиана.
Арлиан встал на подножку кареты и обернулся. Торибор наконец убрал шпагу в ножны и зашагал к городским воротам.
Последние слова Торибора задели Арлиана. Пузо не верил, что драконов можно убивать.
Торибор был намного старше и гораздо ближе столкнулся с драконами — сам Арлиан большую часть времени провел в подвале, пока драконы разрушали его деревню. Если даже после того, что произошло с детенышами, родившимися из сердец Энзита и Стиама, Торибор думает, что взрослого дракона убить невозможно, то как в это может верить сам Арлиан?
Если большая часть Общества Дракона по-прежнему считает, что сражаться с драконами невозможно даже обсидиановым оружием, то они вполне могут прислушаться к доводам Пульцеры.
Арлиан обвел площадь задумчивым взглядом. Наблюдавшая за дуэлью толпа начала расходиться, многие выглядели разочарованными — ну, в самом деле, никого не убили, никто не получил тяжелых ранений. К Арлиану сквозь толпу пробивался лорд Занер, который явно хотел с ним поговорить.
Возможно, предположил Арлиан, лорд Занер расскажет, что произошло на улице Черного Шпиля после его ухода.
Заика также неуверенно направилась к его карете, но когда мимо прошел Занер, остановилась, нахмурилась, помахала рукой и зашагала к воротам, отказавшись от мысли поговорить с Арлианом.
Арлиан вежливо дожидался Занера. Несколько зевак с нетерпением ждали, что один лорд скажет другому. Занер остановился в нескольких футах от кареты и без всяких предисловий сказал:
— Лорд Обсидиан, я не знал, что вы трус и швырнете свое оружие на землю, когда столкнетесь с более сильным противником!
Арлиан не ожидал такого поворота событий. Он знал, что Занер считает Торибора своим другом, и рассчитывал услышать слова благодарности. Очевидно, Занер считал, что погибнуть было суждено Арлиану, и потому не видел повода испытывать к нему благодарность. Тем не менее его заявление показалось Арлиану бессмысленным.
— Вы считаете, это трусость — предстать безоружным перед своим противником на дуэли? — кротко спросил Арлиан.
— Вы знали, что Пузо не станет вас убивать! Будь я на его месте, клянусь ушедшими богами, я бы испортил ваше хорошенькое личико!
Арлиан вытер кровь, которая текла по щеке из глубокой царапины над глазом, и спокойно ответил:
— Я буду иметь это в виду, когда мы встанем друг против друга с оружием в руках, милорд.
В этот момент к ним подошел Ворон и прервал их беседу.
— Прошу меня простить, милорд, — сказал он, протягивая Арлиану шпагу рукоятью вперед. — Вам нужно очистить клинок от крови.
— Спасибо, — ответил Арлиан, принимая оружие.
Он был благодарен Ворону за вмешательство в неприятный разговор с Занером, который ничем хорошим закончиться не мог. Вытащив платок, он принялся тщательно вытирать клинок от крови Торибора.
Занер оглядел Арлиана и Ворона, фыркнул и, к облегчению Арлиана, отвернулся.
Вскоре клинки были приведены в порядок, и Арлиан убрал их в ножны. Он устроился в карете, захлопнул дверцу и уже собрался подать сигнал Ворону, что можно ехать, когда послышался женский голос:
— Лорд Арлиан!
Он выглянул в окно.
Площадь почти опустела, дуэль закончилась, толпа разошлась, лишь рассеченный шелковый шарф, рубашка, небольшие ранения да окровавленный платок напоминали о жестокой схватке.
К нему спешила леди Иней, и ее деревянная нога громко стучала по каменной мостовой.
— Арлиан! — вновь позвала она.
— Миледи, — ответил он. — Не хотите ли присоединиться ко мне? Отсюда довольно далеко до Верхнего города.
— Конечно, — кивнула она. — А вы расскажете мне, как вам обоим удалось уцелеть.
Арлиан открыл дверцу кареты и помог леди Иней взобраться по ступенькам. Она устроилась рядом с Каплей, напротив Арлиана и Киски. Увидев, что дверца кареты захлопнулась, Ворон тряхнул поводьями, и карета тронулась.
Киска тут же принялась осторожно стирать маленьким платочком кровь с лица Арлиана.
— Поскольку я все пропустила, Ари, пожалуйста, расскажи мне, что произошло, — попросила Иней.
— Ворон тоже хотел послушать, — напомнила Капля, прежде чем Арлиан успел открыть рот.
— Конечно, — кивнул Арлиан, — к тому же многим домашним будет интересно послушать рассказ о дуэли, поэтому я не стану томить леди Иней и поведаю ей о главном. Мы сражались, лорд Торибор выбил у меня из рук шпагу и приставил острие клинка к моему горлу. Пузо отказался убить меня — вероятно, не забыл о нашем поединке в Пробковом Дереве, когда я ранил его, но подарил жизнь. Торибору тоже захотелось проявить благородство. Разрешив мне поднять шпагу, Пузо хотел продолжить поединок, но я решил иначе. Пузо оказался храбрым и благородным человеком, и у меня пропало желание его убивать; я отбросил оружие в сторону и предложил ему выбор. Он мог либо меня убить, либо заключить со мной мир. Должен с удовлетворением отметить, что он выбрал последний вариант.
