— Спасибо! Спасибо! Учи скорее!
Его позабавил мой восторг.
— Хорошо. Научу. Но это долго. Хотя… с тобой может оказаться проще…
— А… ей… Маленькой Марантине… можно? — не ворчи, Альса, что я про тебя забыл, — Она тоже хочет учиться. Правда-правда. Очень хочет.
Колдун ни с того, ни с сего дернулся и вроде бы даже отшатнулся. И моментально во все стороны полезли шипы, иглы и лезвия. Он натянул на лицо повязку и забормотал что-то совсем непонятное.
— Я не наставник для аинахов, — с удивлением разобрал я, — не аррах…
Какие-то волшебные слова? Уже? Он нахохлился, подобрал колени, сложился, как сломанная лучина. Ого, как ты, Альса, его обидела!
— Не держи на нее зла, Тот, Кто Вернется, — примирительно попросил я, — Она попытается понять. Я ей объясню.
— Она тут не при чем, Иргиаро, — буркнул колдун, — Просто мне нельзя этим заниматься.
— Чем нельзя? Обучением?
— Обучением!
Я прижал к груди руки. Ничего не понимаю. Зачем тогда было обещать, обнадеживать?
— А как же… как же я?
Пауза. За ее короткое время воздух между нами превратился в лед.
— Так, Иргиаро, — процедил колдун, — Давай договоримся. Мне это не нравится.
— Что?
— Вот это. Что это такое? — он сорвал повязку и чудовищно скривил лицо. После небольшого ступора до меня дошло, что эта гримаса изображает униженную мольбу.
— А? — я сглотнул, — это… ты… меня?
— Тебя.
Ужас! Я по-девчоночьи спрятал лицо в ладонях. Ладоням стало горячо.
— Нет… Это не я. Я не такой.
— А какой? — издевался колдун, — Такой? — и засопел, как озлобленная мышь.
Я смотрел, раздвинув пальцы. Лицо человека сделалось вдруг невероятно подвижным. Он увлеченно строил мне разнообразные рожи в диапазоне от "маменькин сынок" до "оскорбленная невинность".
— Не смейся! — крикнул я, — Я слышу! Я не думаю, что у меня на лице!
— Ага, ага, — обрадовался он, — а вот так? Гр-р-р! — оскалил свои тупые зубы и зашевелил бровями.
— Не смейся! Ты глухой, ты ничего… нет, ты не глухой, но все равно… Не надо меня злить.
— Надо! — он рывком подался вперед, заглядывая мне в глаза, — Ты должен быть злым, Иргиаро.
— Я аблис! Я не трупоед!
В глазах у него зажглось что-то дикое, неистовое. На мгновение показалось, я вижу перед собой морду Маукабры. Но голос, когда он заговорил, оказался неожиданно спокойным.
— Ты мужчина, — заявил он почти небрежно, — Защитник. У тебя женщина за спиной. Или это ты при ней, дите неразумное?
"Ищи того, кто сможет". Ирги! Это — он? Ирги, я не ошибаюсь? Это — он?
Я глядел на него, бурно дыша. Даже голова закружилась от волнения.
— Я… я хочу быть злым. Хочу научиться. Хочу.
Я держу его, Ирги. Обеими руками. Он нужен нам с Альсой. Я не упущу.
— Хорошо, Иргиаро, — колдун откинулся к стене, — Попробуем.
— Я буду стараться! Изо всех сил! Когда я могу прийти?
— Пока я здесь, — колдун продемонстрировал ногу, которая за время нашего разговора не переставала ныть и болеть, — буду здесь еще… неделю, или около того. Приходите.
— "Приходите"? Значит, можно и с… Маленькой Марантиной?
— Почему нет?
Я не стал выяснять подробнее, почему при Альсе магией ему заниматься нельзя, а делать из меня цепную собаку можно. Пропасть, откуда я знаю, может, на него опять накатит очередная перемена настроения. Я поскорее распрощался и вышел, пока он не передумал.
Полечу-ка я к сосне-дракону. По пути, если повезет, перекушу, а там ты зеленый огонек на окне зажжешь. Мне о многом надо рассказать тебе сегодня.
— Метание рассчитано в основном на психологический эффект. Все должно быть четко и красиво. Игла — не тенгон. Смотри последний раз.
"Последний раз" — значит, если и сейчас не пойму, больше не покажет.
— Пробуй. Есть. Изобрази мне Птицу.
Герб Армии Каор Энена.
— Игл не хватит, Учитель.
— На столике — второй набор.
Хорошо. А вот вытаскивать их потом будешь сам.
Крылья сверху — три десятка. Поворот и — низ левого крыла — шея с головой и — низ правого крыла. Еще тридцать шесть.
— Стрелы, Учитель?
— Обойдемся без стрел. Теперь верни все на место.
Так и знал. Ладно. Вытащить из деревяшки иглы, загнанные по держатель — пустяк. По-моему, он и сам может это сделать. Я видел — он использует рукопожатие в качестве наказания для своих "раздолбаев". Со мной, правда, подобного не проделывает.
— Метание отработали. Пойдем в рабочую.
Я не люблю "рабочую". Не люблю "практических занятий". Понимаю, что — необходимо, но все равно — не люблю.
Но я вручил ему себя. Он — Учитель. И он знает, чего я хочу. Научиться добывать нужную мне информацию. Любым способом. Любым. И еще — кое-какие приемы Сетевых "ножей".
Я ведь хожу на "общие" занятия…
— Завтра после занятий — тоже "практика", — "утешает" Учитель. — И послезавтра. До полного спокойствия. Внутри, наследник, не снаружи.
Это — необходимо. Он прав. Прав.
И потом ведь — только иглы и тиски. Он говорит, этого будет достаточно. Он знает, как я отношусь к крови.
Дайте сил, Сущие…
Эрхеас спит. Эрхеас устал и спит. Мы не спим, нет. Эрхеас говорил — будет опасность. Говорил — будет смерть. Смерть — нельзя. Мы не пустим смерть к Эрхеасу. Мы будем сторожить. Где опасность? Приходи. Мы убьем. Убьем и съедим. Мы хорошо убиваем. Быстро. Да.
Мы не слышим опасность. Не слышим. Наверху — Большая Липучка. Липучка — не опасность, нет. Липучка слушает. Липучке интересно. Когда зелень была везде, Липучки и собаки ходили за нами. Смотрели. Все смотрели. Следы смотрели. Сладкие палочки смотрели. Съеденные сладкие палочки. Смотрели вонючее. Зачем? Большая Липучка взяла вонючее, унесла. Собирает? Мы четыре солнца делали вонючее рядом. Много. Привели Липучек. Нам не жалко. Пусть берут себе, да. Липучки смешные. Смешные, как дети.
Опасности нету. Нету совсем. Эрхеас говорил — придут много, против нас, обученных хорошо. Эрхеас говорил — стрелы. Много стрел. Много стрел в Эрхеаса. Много-много, не увернуться… Когти сами щелкают. Плохо. Контроль слаб. Сильно плохо. Мы боимся. Не Темноты, нет. Боимся — если Эрхеас уйдет в Темноту раньше. Мы не хотим помнить, как это. Не хотим. Мы забудем. Забудем, да.
Эрхеас проснется — мы сходим в лес. Принесем вкусное. Будем есть. Мы хотим есть. Эрхеас тоже хочет есть. Только Эрхеас спит и не знает. Мы бы пошли в лес сейчас. Но Эрхеас спит. Надо сторожить. Опасность — хитрая. Придет, когда перестанешь ждать. А мы не перестанем. Да, так. Не перестанем.
