— Как ты меня назвал?
— Иситар, богиня ночи, — снова зашептал силуэт у пролома. По голосу это определенно был гвардеец Шихра, но теперь он выражал свои мысли гораздо более складно, чем в разговоре со своим десятником. — У тебя, конечно, много других имен, но я знаю только это, прости меня. Здесь тебя почти все забыли, но я всегда молился тебе, Иситар.
Гвендолен растерянно обернулась на своих спутников. Дагадд приоткрыл один глаз, не переставая похрапывать, но ничего не произнес. Логан пожал плечами, а на лице Баллантайна было трудно что-либо прочитать.
— Почему тогда ты посмел напасть на меня и моих спутников?
— Я не знал… — судя по надломившемуся силуэту, Шихра опустился на колени. — Я не сразу понял, что это ты, Иситар… ведь древние боги почти не показываются, они совсем забыли нас. Служители Непостижимого говорят, будто они ослабли, но я знаю, что это не так. Сегодня я видел, как велика твоя сила, Иситар…
"Иситар — это, видимо, Эштарра, — сказала себе Гвендолен, продолжая собирать расползающиеся мысли. — Непостижимы твои замыслы — из всех твоих дочерей я, наверно, самая непутевая, а ты предлагаешь мне занять свое место, пусть даже на миг и в глазах недалекого кочевника. Интересно, это твоя милость или предупреждение?"
— Зачем ты звал меня сейчас? Что тебе нужно от меня?
— Твоей милости… твоего дара, о Иситар… чего еще можно желать.
"Знать бы еще, в чем этот дар заключается, — в очередной раз слегка растерялась Гвендолен. — Видишь, Эштарра, какие странные существа эти люди — они все время что-то требуют от своих богов, вместо того чтобы благодарить за то, что им дано и так".
Она с нарастающим раздражением покосилась на Логана с Дагаддом и прошептала:
— Вы оба, премудрые книжники, точно должны знать, какого дара он от меня хочет.
— Иситар — женское божество ночи и плотской любви. Изображалась крылатой, с распущенными волосами. На данный момент находится в Эбре под запретом, как все многочисленные божества стихий, вытесненные образом Непостижимого, — ученым голосом сообщил Логан. Складывалось впечатление, что он открыл в голове какую-то нужную страницу и читает с листа. — Считалось, что она дарует девушкам неотразимую привлекательность, а мужчинам успех у женщин и силу в постели, — даже в темноте было прекрасно заметно, как он насмешливо сощурился.
— О Пресветлое Небо! — Гвендолен заскрипела зубами, отчего вполне невинное восклицание прозвучало почти как ругательство. Впрочем, про себя она произнесла гораздо более грязные слова, удержавшись только из-за присутствия Баллантайна. Несчастному Шихре еще предстояло немало вынести за свое в общем-то логичное и оправданное пожелание.
— Ты служишь тем, кто притесняет меня, и просишь милости? — надменности, зазвучавшей в голосе Гвендолен, мог позавидовать любой из земных властителей. Так действительно могло говорить обиженное на людей божество. — Ты полагаешь, я поверю, что ты пришел сюда молить о моем даре? Тебя послали, чтобы не дать выйти мне и моим спутникам!
— Иситар может легко уничтожить всех, кто встал на ее пути, — нимало не смущаясь, заявил Шихра.
— Полагаешь, мне доставляет удовольствие убивать? Ночь дарует жизнь, а не смерть, — Гвендолен неожиданно для себя вошла в образ и даже пожалела, что она на самом деле не загадочная Иситар, которая может сделать всех девушек неотразимыми. В своей неотразимости она была далеко не уверена, а ей так хотелось.
— Ты хочешь, чтобы я помог твоим спутникам выбраться из города? — задумчиво переспросил Шихра.
"И мне вместе с ними, недоумок гвардейский", — едва не вырвалось у Гвендолен, но вместо этого она милостиво наклонила голову, хоть в темноте ее движения были почти неразличимы
— Ты верно угадал мою волю. И я пойду вместе с ними, пока не увижу, что они в безопасности. Ты можешь это сделать?
Гвардеец надолго затих, и возникшая было в сердце Гвендолен безумная надежда умерла прямо в колыбели. Она уже готовилась мрачно произнести: "Тогда забудь о моем даре на веки вечные", как вдруг застывший Шихра снова шевельнулся:
— Я знаю, как это можно сделать, Иситар. Но это будет стоить много денег. У твоих спутников есть золото?
— Ты что, собираешься нажить состояние на милости богини? Или деньги, или мой дар, выбирай что-то одно.
— О Иситар, нет! — Шихра согнулся, попав коленями в глубокую лужу, но был настолько взволнован, что не обратил на это ни малейшего внимания, и Гвендолен поняла, что несколько переусердствовала с выражением гнева. Впрочем, кто знает эту Иситар? Богине ночи не к лицу быть слишком милосердной. — Это не мне! Деньги не мне! Я никогда не посмел бы ничего потребовать от тех, над кем простирается твой покров, но он иначе даже пальцем не пошевелит. Он не верит ни в древних духов, ни даже в Непостижимого, — гвардеец понизил голос в суеверном ужасе.
— Он — это кто?
— Так вы найдете золото? Он даже серебро не возьмет.
Гвендолен повернулась и примерилась взглядом к кошельку на поясе Логана. Его бока были приятно раздутыми, но с таким же успехом он мог бы быть набит и мелкой медной монетой. Впрочем, выбора у них все равно не было. Пусть только этот загадочный некто попробует им не помочь. — Гвендолен решительно встряхнула головой — если его не соблазнит добыча Логана с Дагаддом, то несомненно уговорит один из кинжалов, оставшихся у нее в ножнах.
— Ты сомневаешься в своей богине? Веди быстрее своего незнакомца.
"А то дождь скоро закончится, и на нас начнется облава", — хотела она прибавить. С другой стороны, было хорошо, что буря затихает — Шихра выбрался из укрытия и торопливо зашагал вверх по узкой улице, уходящей ступенями вверх. Он даже не сильно сгибался и отворачивался от ветра, только накинул на голову край плаща.
. — Вы ему доверяете, Гвендолен?
— Ни секунды, — отозвалась она. — Остается только надеяться, что здесь некоторые еще не потеряли слепую веру в своих старых богов, или духов, или кто они там…
— Быть может, не такую и слепую, — пробормотал Баллантайн из темноты странным тоном, и Гвендолен пожалела, что вспышки молний прекратились, и она не может разглядеть его лица.
— Что вы хотите этим сказать, Эбер? — заинтересованно отозвался Логан, снова затягиваясь трубкой. Вспыхивающий в ней огонек он предусмотрительно прикрывал дадонью. После чего трубка перешла к его побратиму, и Дагадд шумно засопел, словно дракон выдыхая дым обеими ноздрями и нимало не заботясь о предосторожности.
— Если бы я раньше слышал об этой богине Иситар, то тоже задумался, не воплотилась ли она в Гвендолен, — ответил Баллантайн без улыбки в голосе.
