От всех этих вопросов моя голова пульсировала и болела, напоминая вместе с животом о том, что глупая хозяйка его, как всегда, забыла о соблюдении режима питания и сна. Притихший Дух, казалось, обдумывал сложившуюся ситуацию, но я чувствовала, что его внимание сосредоточенно на камере вокруг нас.
«Да, ты прав, дружище – это больше похоже на какое-то техническое помещение, позже, грубо переделанное под камеру. Странно, неужели они не могли поместить меня в ту самую тюрьму, о которой говорил этот Глыба? Ну и прозвище, кстати говоря… И они явно опасались комиссариата. Но откуда тогда Вышка знал этого единорога? Они общались слишком слаженно для впервые встретившихся пони, а вся эта сцена крайне напоминала уговоры или переговоры сообщников, один из которых вдруг начал колебаться, ставя под угрозу их тщательно продуманный «план»… Уггггх! Ну почему все всегда так сложно, а?».
«Жизнь вообще сложна».
«Но только не для тех, кто хорошо устроился! Вот почему я не послушалась Вайт Шилда? Представь, что мы отстояли только что, как болванчики, на страже возле закрытый дверей возле какого-нибудь давно заброшенного туалета, в дальнем крыле дворца, нас сменили, и впереди у нас – целый вечер, который мы можем провести где-нибудь в библиотеке… Ну ладно, ладно – в Кафе! Нечего так ржать! Так вот, впереди – хороший летний вечерок, мы с тобой бредем по улицам в сторону Кафе или Золотого Листа, где уже собрались знакомые, и вовсю шумит небольшая вечеринка. Графит опять на службе, и мы спокойно можем раздавить пару кружечек сидра, посидеть за столом и может, даже попробовать научиться играть в карты, продув пару партиек в «грифоний квартет» или «блекджек». Представляешь, какая замечательная перспектива? Ну да, тебе-то что, ты там на всем готовеньком сидишь, а я… А мне…».
«Извини».
«Прости. Прости, я дура» – шмыгнув носом, я стиснула зубы, пережидая острый приступ жалости к самой себе – «И вечно обижаю самых дорогих мне существ. Ты прав, у всех вокруг меня есть определенные планы, ведь это не игра, а они – не бездушные персонажи-статисты. Хорошо, если Селестия поймала того пегаса, ведь я же сообщала ей о нем, правда? Да, я знаю, знаю, что тебя больше волнует судьба исчезнувших людей, но знаешь, ведь они находили скелеты, мусор, и даже каким-то образом, отыскали наш абонентский комплект АНДСУ… А еще Луна говорила про какие-то руины, отзвук которых она почувствовала во мне. Быть может, после того, как все это закончится, мы пойдем туда и попробуем осушить этот загадочный бункер? Не может же принцесса отказать мне в этой маленькой просьбе, правда? Подключим к этому засранца Маккриди – хватит ему уже строить из себя агента Малдера[272] – и начнем разгадывать эту тайну. Да и мне, уже по-настоящему, пора в декрет. Вон, Легион уже в казармы не влезает, тысяча с лишним пони набралось – значит, найду толкового заместителя, и сделаю еще один лагерь... Нет, лучше какое-нибудь спецподразделение пегасов – нам позарез нужны мобильные ударные группы, которые можно было бы перебрасывать с места на место без канители с логистикой. Местность возле второго лагеря как раз подходит для тренировок – возле Мейнхеттена есть и море, и холмистая равнина, и даже горы. Ну чем не полигон для тренировки крылатых легионеров? Конечно, там сейчас всем Черри заправляет , и просто так снимать ее с должности Префекта Лагеря будет неправильно и нехорошо, но что нам стоит закрутить яйца Хаю, чтоб тот взвыл так, что аж возле Мейнхеттена было бы слышно? Тогда он сам начнет плакать и просить вернуть его подругу, намного лучше управляющуюся с повседневной рутиной, которую я повешу ему на шею, и тогда все получится празднично и хорошо. Как я уже говорила, «добровольно и с песней!». А мы с тобой оставим себе представительские функции, отыщем насос с паровым приводом, и разберем этот бункер по кусочкам. Наверняка ведь у них там что-нибудь полезное лежит, нужное для дома и для семьи. Да и какая-нибудь, даже самая завалящая пушка лишней не будет. Или лазерный пистолет.
«Проснись, мечтательница».
«Или танк, представляешь? Я хочу танк!».
«Проснись!».
– «А? Что?» – заморгав, я подняла голову с пола. Оказалось, что таращась на мерцающие огоньки, я не заметила, как уснула, свернувшись калачиком в каком-то уголке. Вроде бы ничего не изменилось, свет все так же заливал эту странную комнату, весь вид которой говорил о том, что к ее постройке не было приложено ни одного копыта пони… Но откуда же такое странное ощущение чьего-то присутствия?
Долгий, протяжный шорох, напоминающий скребущую о дерево наждачную бумагу, заставил меня подпрыгнуть на месте, а взъерошивший мою гриву ветерок – заполошно оглядываясь, прыгнуть вперед. В том углу, где я всего секунду назад предавалась сладким снам, теперь зияло темное отверстие с идеально ровными краями. Похоже, одна из стеновых панелей попросту ушла куда-то вглубь стены, открывая узкий и длинный проход, из темноты которого, в мою сторону, ощутимо тянуло теплым, затхлым воздухом, приносящим с собой странный, неприятный запах, заставивший шерсть на моем загривке встать дыбом, а мурашки – испуганным табуном промчаться от шеи до хвоста.
«Что за нахер?!».
Шорох повторился. Что-то тяжелое, хрипя и сопя, словно загибающийся от астмы тюлень, ползло в мою сторону по этому коридору, и почему-то мне очень захотелось оказаться как можно дальше от этой странной камеры, странного прохода и странных звуков, источник которых, медленно и неуклонно, приближался к моему убежищу.
«В этом месте, обычно, в манге или аниме, следовало рисовать огромного хентайного монстра с тентаклями[273] вместо…».
«Кхем… Просила? Получи».
– «Нет, вы издеваетесь, что ли?!» – возопила я, от испуга распластываясь на противоположной стене, когда из темноты прохода, на свет, выползли странные отростки плоти, напоминающие худые, длинные пальцы с множеством фаланг. Зацепившись за края открывшегося проема, они напряглись – и вытянули на свет странное… Нечто.
Нечто можно было бы назвать существом. Нечто имело странное, распластанное по полу тело, словно лишенное большей части костей, напоминая тюленя, в теле которого не осталось ни одной целой кости, кроме черепа, скрытого под уродливыми, шишковатыми наростами на голове. Дергаясь и переваливаясь, оно ползло вперед, опираясь и подтягиваясь на жирных, искривленных лапах, опираясь почему-то на их среднюю часть, словно больное рахитом животное. Серая, в залысинах, шкура его была редкой и истертой, и лишь в задней части туловища, прямо перед тремя вздувшимися отростками, волочившимися за вползшей в комнату тушей, белели странные островки, подозрительно напоминающие… Напоминающие…
