Дай мне волю, я бы эту мерзость назвал аппаратом для обучения заиканию, потому что, увидев впервые, лишь чудом это дело не освоил.
Причём – за одну секунду.
Если говорить в целом, чудовище походило на богомола. Но надо признать, что схожесть с этим насекомым ему придавали лишь две передние конечности, загнутые таким же причудливым образом. Именно ими оно то и дело молотило по стволу приютившей нас сосны, опираясь при этом ещё на четыре массивные лапы и раздвоенный короткий хвост, меж отростками которого просматривался короткий острейший шип.
Жало, что ли?
Непонятно.
Брюхо прикрыто массивными сросшимися пластинами, будто у черепахи, спина густо заросла угольно-чёрной короткой шерстью. Лишь к шее она сменялась чешуёй такого же цвета, что тянулась дальше, покрывая почти полностью неописуемо-уродливую голову, усеянную костяными нашлёпками и мясистыми наростами, похожими на гигантские бородавки. Всё это добро окружало основание массивного бивня носорога.
Или правильнее говорить – рог? Увы, такие детали уже не помню. Но, будь у него их два – это точно бивень. Да и размеры у твари сопоставимые. Может до матёрого африканского слона и не дотягивает, а вот до молодого индийского – вполне.
Чем там слоны питаются? Травкой, веточками и бананы на плантациях воруют? Эта гадина, увы, вегетарианство не одобряет. На то, чтобы сожрать крысоволка, у неё ушло не больше минуты. Дальше она, к сожалению, гнаться за улепётывающими хищниками не стала. Вместо этого посмотрела на нас, после чего составила меню на ужин.
И понятно, кто в нём числились первыми блюдами.
Сейчас чудовище не торопилось. Первый час оно вело себя куда бодрее, но потом изрядно вымоталось, пытаясь нахрапом свалить дерево. Номер не удался, ведь с сосной я не прогадал. Росла она отдельно от прочих, с трёх сторон её ничто не прикрывало от ветров, а жизненные невзгоды закаляют. Ствол получился корявый и перекрученный, зато узловатый, такой и пилить неудобно, и рубить.
Вот и лапищам монстра он поддавался неохотно. Но даже самый глупый оптимист поймёт, что долго под таким напором не простоит. Сосна рухнет ещё до темноты, и тогда горе нам, несчастным.
Арбалет мы, разумеется, опробовали сразу. Вот ведь наивные… Болты со стальным наконечником отскакивали и от шкуры, и от чешуи. Уязвимых мест не видать, разве что органы зрения. Но узкие глаза, прикрытые костяными выступами – неудобная цель. Плюс тварь постоянно двигала головой, что чрезвычайно усложняло задачу. Мы без толку перевели половину боеприпасов, прежде чем осознали бесперспективность стрельбы.
Попасть с раскачивающегося дерева по двигающейся голове за несколько метров – уже непросто для наших навыков. Поразить глаза – это уже невозможно. Разве что выпустить несколько сотен болтов, надеясь, что удача рано или поздно улыбнётся. Но где столько боеприпасов взять? Ещё вариант – сократить дистанцию. Но, увы, ближе не подобраться. Это не крысоволки и прочие рядовые обитатели Лихолесья, это настоящее чудовище. Стоит нам перебраться ниже, и тут же достанет своими кошмарными лапами.
Отведя взгляд от монстра, я вздохнул:
– Есть хочется. И пить.
– А мне ничего не хочется, – мрачно заявил Бяка. – Я смирился. Жизнь прошла, и я готов умирать. Только очень жаль, что всё моё съест чудовище Хаоса.
– Выкинь подальше своё барахло, и не съест, – угрюмо посоветовал я.
– Да ты что?! – вскинулся упырь. – Выкинуть?! Это же моё! Не отдам!
– В могиле тебе этот хлам не понадобится, – задумчиво протянул я, ухватившись за перспективную мысль. – Да и не торопись умирать.
Бяка покачал головой:
– Я не тороплюсь. Я знаю, что не увижу закат. Смерть рядом. Я готов к ней. И могилы не будет. Наши тела съедят и потом… Нет, я не хочу говорить о том, что с ними случится потом.
– Блин, Бяка, я ведь не о том. Я это к тому сказал, что, если всё сделать правильно, умирать не придётся.
Упырь покачал головой:
– Нет, Гед, ты неправ, умирать не придётся. Это тебе не шарук. Это страшнее шарука. Даже ты с таким не справишься. Даже все наши охотники не справятся. Это что-то очень плохое.
– С чего бы это считать страшнее шарука? – возразил я. – По размерам они похожие.
– Размер не главное. Ты ведь понимаешь, это чудовище страшнее. И у него есть магия какая-то. Или боевое умение. Ты же тоже это видишь.
Да, Бяка прав, это я и без пояснений заметил. Дело в том, что сосна иногда начинала содрогаться ещё до того, как тварь наносила удар. Стоило ей вскинуть лапу, и по дереву проходила непонятная вибрация.
В чём смысл этой магии или умения, я не понял. Непохоже, чтобы оно увеличивало разрушающий эффект. Но, возможно, я ошибаюсь, и всё объясняется тем, что древесина у сосен из Чащобы куда прочнее, чем у обычных деревьев.
Вновь опустив взгляд, я в который раз содрогнулся и покачал головой:
– Нет, Бяка, я не могу смириться с тем, что меня сожрёт такой красавчик. Надо что-то делать.
– Нет, Гед, смиряться надо. Ничего ты уже не сделаешь. Мы скоро умрём. Я знал, что Чащобу нам не пройти. Надо только придумать, как спасти моё. Тогда умру легко.
– Прекращай уже кладбищенские монологи устраивать. Лучше дай мне свой рюкзак.
– Зачем он тебе? – алчно насторожившись, уточнил Бяка.
– Попробую отвлечь этого красавца.
– Как?
– Брошу рюкзак подальше. Может он сходит и поинтересуется, что в нём.
– Зачем тебе его отвлекать?
– Надо. Давай рюкзак.
– А почему свой не кинешь? – чуть не плача от жадности, спросил упырь.
– Ты же вроде помирать собирался? Так зачем тебе рюкзак, отдай мне.
– Ну так я же ещё не умер, я только собираюсь.
– Мне некогда ждать, давай сюда.
– А может тебе мешка хватит? – совсем уж жалобным голосом уточнил Бяка.
– Какого мешка?
– Так у меня есть целых два почти не рваных мешка, – оживился Бяка.
– Откуда?
– Взял в фактории. Им хорошо в моём рюкзаке. Я всегда беру всё, что можно взять. И брезент я тоже прихватил, можно из него ещё мешков наделать. Можно набить в мешок зелёных шишек и кинуть. Они тяжёлые, он далеко полетит.
Я покачал головой:
– Это сколько же хлама ты с собой таскаешь…
– Оно всё моё.
– Да твоё оно, твоё. Давай сюда, уговорил.
* * *
Мешок, увы, отлетел не настолько далеко, как я рассчитывал. Очень неудобная позиция для броска, как я ни старался, но он задел свисавшую сверху ветку, из-за чего замедлился и отклонился. Надо было расположиться повыше, тогда бы всё сработало иначе, но, увы, мне пришлось работать в опасной близости от чудовища.
Нельзя от него удаляться. Ведь потом придётся тратить время на то, чтобы спуститься, а его, как я подозреваю, будет в обрез. Бяке доверять тоже нельзя, от его жадной руки даже нулевой ценности рваный мешок далеко не улетит.
Монстр, изготовившись было нанести следующий удар, резко передумал. С поразительной для такой туши резвостью развернулся к месту падения мешка и пристально уставился на то, что мы ему предложили. Помешкал пару секунд, после чего неспешно направился прочь от дерева.
Сработало. Отвлёкся на приманку.
Дождавшись момента, когда тварь добралась до мешка, я свесился до следующей ветки, с неё торопливо перебрался на нижележащую. Там устроился поудобнее и склонился, уставившись на ствол сосны. Здесь не один час поработали лапы монстра. Их костяные острия снесли кору и размозжили древесину на приличную глубину. Выглядело это так, будто лесорубу вместо топора выдали кувалду, и тот постарался на совесть.
Разумеется, я рисковал не ради того, чтобы полюбоваться на повреждения сосны с минимальной дистанции. Мне требовалось что-то, на чём получится опробовать навык Метка чудовища. Развил я его из Знатока чудовища, при этом сохранились все предшествующие свойства. Следовательно, осталась возможность получать информацию о монстрах.
Именно при помощи этого навыка я, изучив тушку чика, узнал кое-что полезное об их ужасающем владыке – шаруке. Это знание помогло разработать способ убийства этих чудовищ, благодаря чему мы и сумели перебраться через заросли цистосов.
